От Суэца до Кэмп-Дэвида. Противостояние США и СССР на Ближнем Востоке в 1950–1970 гг. - Алексей Михайлович Уразов

эсминцев – 4, противолодочных кораблей – 13). В начале 1960-х гг. на вооружение стали поступать зенитные ракетные комплексы С-75. Общий объем советской военной помощи Египту в период 1956–1967 гг. оценивался в 1,5 млрд долларов[281].

Активная работа Москвы с ОАР в вопросе поставок вооружений формировала предпосылки для расширения экспорта вооружений на Ближний Восток в целом, включая даже консервативные монархии.

Именно в годы работы администрации Джонсона (1963–1968) происходит окончательное формирование стратегического союза Соединенных Штатов и Саудовской Аравии, когда КСА становится для США как важным экономическим партнером, так и ключевым военным союзником из числа арабских стран. В контексте глобального геополитического противостояния с СССР, укрепляя диалог с Саудовской Аравией, Соединенные Штаты формируют нишу ключевого противовеса силам арабского национализма и советского влияния в регионе Ближнего Востока.

Именно йеменский трек становится одним из магистральных направлений в рамках стремительного сближения интересов США и КСА в области обеспечения безопасности на территории Ближнего Востока и зоны Персидского залива в период работы администрации Джонсона.

Формирование стратегической оси Вашингтон – Эр-Рияд

Тенденция на интенсификацию диалога Вашингтона и Эр-Рияда по ключевым проблемам политической жизни Ближнего Востока возникает в январе 1964 г., когда руководство США и Саудовской Аравии обмениваются письмами, «закрепившими формат откровенного обмена мнениями» между сторонами с намерением сохранить степень доверительности, которая существовала в диалоге Кеннеди и наследного принца Фейсала[282].

По сути, путем активизации диалога с Саудовской Аравией Вашингтон пытался не только укрепить отношения с ключевым консервативным игроком на карте Ближнего Востока и сдержать давление насеристов на юге Аравийского полуострова, но фактически экспортировать американскую модель военно-технического оснащения войск Саудовской Аравии, обеспечив зависимость от комплектующих и систем обучения.

Весной 1965 г. США и Саудовская Аравия заканчивают процесс структурирования контракта на поставку вооружений[283]. На фоне начала советских поставок сверхзвуковых фронтовых истребителей третьего поколения МиГ-21 войскам ОАР Министерство обороны КСА усиливает давление в адрес США. К концу марта 1965 г. США формулируют свое предложение в рамках Air Defense Survey, а именно поставки вооружений в адрес КСА: самолетов Northrop F-5 и Lockheed F-104. Хотя программа не подразумевала предоставление саудовской стороне новейших ракет Sparrow класса «воздух – воздух», которыми могли комплектоваться истребители, планировавшиеся поставки новейших типов сверхзвуковой авиации в адрес КСА сильно «повышали ставки» в региональной гонке вооружений. Поставка 20 единиц Northrop F-5 подразумевала запуск программы шестимесячной подготовки пилотов ВВС КСА инструкторами из США[284]. Вторым важным элементом создания воздушно-наземной системы Саудовской Аравии должны были стать новейшие зенитные ракетные комплексы средней дальности MIM-23 Hawk.

24 апреля в письме королю Фейсалу президент США Джонсон писал: «…мы безмерно заинтересованы в стабильности и безопасности Саудовской Аравии, испытываем искреннее желание содействовать вам в создании оборонных построений»[285].

«Двуединая модель» внешней политики администрации Джонсона в регионе требовала от Вашингтона развития гибких отношений не только в дипломатическом измерении, но и при синхронном осуществлении поставок вооружений как Израилю, так и консервативным арабским монархиям Иордании и Саудовской Аравии. На фоне поставок бронетанковой техники израильской стороне Вашингтон реализует программу военных поставок в Иорданию.

В 1965 г. США отправили в Иорданию партию из 100 танков Patton и 20 самолетов Starfighter F-104. Поставка вооружений была важна не только в контексте соблюдения баланса сил в арабо-израильском противостоянии. Вашингтон намеревался предотвратить расширение присутствия Москвы на рынке вооружений Ближнего Востока.

Синхронная поставка новейших легких истребителей-штурмовиков Skyhawk А-4 Иордании и Израилю была обусловлена стремлением США противодействовать оказанию СССР в 1965 г. помощи ОАР и одновременно уравновесить баланс в гонке вооружений на территории Ближнего Востока[286].

Но если в случае с Иорданией рост поставок вооружений рассматривался Вашингтоном в контексте арабо-израильского конфликта, то в случае с КСА рост экспорта вооружений явился прямым отражением логики холодной войны. Как 16 июня 1965 г. докладывал Джонсону заместитель советника по национальной безопасности Комер, «переговоры по теме военных поставок с Саудовской Аравией сильно отличаются от сделки с Иорданией. Здесь нет фактора сдерживания Советов, здесь нет фактора угрозы Израилю – Саудовская Аравия расположена вдали. <…> Желание Саудовской Аравии создать современную систему воздушной обороны продиктовано наличием угрозы от Насера в Йемене, а не фактором Израиля. Размер общего пакета сделки может варьироваться от 110 до 210 млн долларов на срок в несколько лет»[287].

Летом 1965 г. фокус внимания Насера смещается с йеменского направления в зону арабо-израильского конфликта, что связывало руки ОАР в отношении активных действий на юге Аравийского полуострова. Не оправдались и расчеты египетского руководства по дестабилизации внутриполитической обстановки в Саудовской Аравии. Напротив, активный курс короля Фейсала на проведение реформ государственного аппарата вкупе с увеличением добычи нефти и ростом налоговых отчислений от экспорта углеводородов способствовал укреплению положения КСА на территории Ближнего Востока и Персидского залива.

24 августа 1965 г. в Джидде президент ОАР Насер и король КСА Фейсал подписали первое соглашение, направленное на урегулирование йеменского конфликта[288]. Оно отражало новый баланс сил, который складывался в регионе ко второй половине 1960-х гг. Активный политик, король Саудовской Аравии Фейсал, стал тяготиться «антинасеровским грузом», упавшим на его плечи. Насер, подчеркивает в своей работе академик Примаков, «приходил к пониманию, что он может увязнуть в Йемене, а это связывало бы его руки как в самом Египте, так и за его пределами, и что самое главное – ослабило бы способность к сопротивлению в случае конфликта с Израилем»[289].

Как отмечал в своем докладе Джонсону заместитель советника по национальной безопасности Комер, «США стали ключевым сторонником Израиля в регионе, не утратив нашего влияния на арабские страны региона»[290]. В этой же записке он сформулировал цель, которую преследовали Соединенные Штаты, осуществляя поставки вооружений одновременно консервативным монархиям Ближнего Востока и Израилю: «Разумная модель поставок в регион и сохранение сдерживающего баланса на Ближнем Востоке могут стать действенным сдерживающим средством амбиций Израиля в развитии национальной ядерной программы»[291].

«Ядерный фактор» уже в середине 1960-х гг. de facto становится определяющим для военно-политического измерения жизни региона. Запущенная в 1957 г. национальная программа в области ядерной физики вкупе с созданным в 1964 г. в Израиле ядерным исследовательским центром в Димоне сформировали базу для развития ядерной программы. Говоря в марте 1964 г. с послом Израиля в США Эшколом, Джонсон выразил разочарование по поводу отсутствия уверений президента Насера о «мирном характере» работы реактора в Димоне[292]. К концу 1966 г. атомный проект Израиля РАФАЭЛЬ был завершен. Как подчеркивает в своей работе видный британский историк Колман, в 1966 г. израильтяне провели испытания ядерного оружия и к моменту начала арабо-израильской войны 1967 г. имели в арсенале до трех ядерных боеголовок[293].

21 февраля в Вашингтон с секретной миссией прибывает брат короля Фейсала и министр обороны КСА, принц Султан. На встрече с президентом Джонсоном представитель