Противостояние президенту США. Откровения бывшей помощницы Байдена - Тара Рид

Я почувствовала беспокойство, но отмахнулась, думая, что все будет хорошо.

– Обычно итальянцев пропускают без вопросов. Просто ничего не говори, ладно? Va Bene? Niente! («Хорошо? Ничего!») Хорошо? Мне так… так жаль, милая.

– Да. Si, si, я не скажу niente.

Я села на заднее сиденье мотоцикла, и мы помчались в сторону контрольно-пропускного пункта на границе. Потом мы увидели будку с югославским флагом. В нескольких метрах от нее находился блокпост с итальянским флагом. Я затаила дыхание, надеясь на хороший исход.

Югославский пограничник вел себя так, будто выиграл в лотерею. Вот я – американка, без паспорта или какого-либо удостоверения личности. Пограничники пропустили Стефано, а меня должны были задержать. Он пытался протестовать, но они сказали, что, если он будет спорить, его тоже задержат. Склонив голову, Стефано ушел, сказав мне, что будет искать адвоката и позвонит в консульство. Я вздохнула и вспомнила, как Майкл упрекал меня, когда я ввязывалась в авантюры. Думаю, поехать с парнем, которого я едва знала, на мотоцикле в чужую страну без документов, вполне можно считать авантюрой.

Сидя в ожидании на сырой цементной скамейке в контрольно-пропускном пункте, я замерзла и проголодалась. Двое югославских охранников с автоматами стояли на страже. Вошли еще двое мужчин и сели передо мной. На одном из них была форма, похожая на полицейскую. Второй был в обычной одежде с галстуком, но с пистолетом и пейджером на поясе. Он невозмутимо посмотрел на меня. У него были веснушки, светло-рыжие волосы, пухлые губы и выразительные глаза. Он был старше меня минимум лет на десять. В другой ситуации я бы даже нашла его привлекательным. Мужчины говорили друг с другом на одном из славянских языков. Потом я расслышала пару слов, которые знала, и решила прервать свое молчание.

– Вы русские? Я говорю по-английски. Меня зовут Тара Рид, я американка. Рада встрече, – некоторые фразы я произнесла по-русски.

– Ты говоришь по-русски? – блондин быстро поднял глаза.

– Нет, знаю всего несколько слов.

– Хо-ро-шо, Тара, – медленно растягивая слова, блондин заговорил по-английски, – с какой целью ты приехать в Югославию?

Он говорил на ломаном английском, но я разобрала. Вздохнув, ответила, что была на пикнике с моим другом Стефано. Они не поняли слово «пикник», а я не знала, как его перевести на их язык, поэтому сказала по-итальянски «mangia» или «есть». Эти двое начали что-то активно обсуждать на своем языке или по-русски. Несколько раз я слышала, как упоминалось имя Стефано. Возник какой-то спор о том, почему Стефано отпустили, а не оставили здесь.

Русский офицер оглянулся на меня.

– Где твой паспорт?

Я ответила, что он в отеле в Италии.

– Какой отель? – быстро спросил он.

– Давайте позвоним, – мои глаза наполнились слезами, и я прошептала, – я не знала, что надо взять с собой паспорт.

Между мужчинами опять завязался разговор. Блондин глубоко вздохнул, закатив глаза. Повисла долгая пауза, потом снова обсуждение на словенском или русском, дальше я услышала что-то на итальянском. Это была какая-то лингвистическая неразбериха. Прозвучали названия городов – Триест и Верона.

– Ладно. Я отвезу тебя в отель. Ты покажешь мне паспорт, хорошо?

Позже я поняла, что, вероятно, это был самый простой способ отвязаться от меня и не заниматься международным инцидентом с участием американского консульства.

– Да, да, как скажете, – мое сердце радостно забилось в надежде.

– Тогда мы решим, будут ли предприняты дальнейшие действия, – закончил он.

Он проводил меня до своей машины. Долгая поездка прошла в тишине, за исключением того момента, когда он спросил, откуда я знаю русский язык. Я ответила, что просто выучила несколько слов.

Я смотрела в окно на темную ночь. Я устала, нервничала, мне хотелось есть и плакать. Офицер заметил мое беспокойство.

– Прости… – он не знал, как закончить предложение на английском языке. Я понимающе кивнула, а он похлопал меня по руке и по-джентльменски ее поцеловал.

Мы приехали в отель и на стойке регистрации я попросила достать мой паспорт из сейфа.

– Г-н Стефано искал Вас и оставил эту записку, – сказал служащий отеля.

Блондин посмотрел на меня и слегка улыбнулся. Со вздохом я протянула ему паспорт.

– Теперь проводи меня в свой номер, – сказал он приказным тоном.

Должно быть, я выглядела взволнованной, и тогда он пояснил:

– Я должен убедиться, что ты говоришь правду, и это действительно твой номер.

– Ладно, – пробормотала я, размышляя о своих правах. Но затем вспомнила, что он сделал мне одолжение, не став оформлять мой нелегальный въезд на территорию Югославии.

Мы вошли в номер.

– У меня не убрано. Извините.

Он огляделся, не понимая ни слова.

Белье было свалено в кучу, а сверху валялся мой рюкзак. Покачав головой и пожав плечами, офицер осмотрел его и проверил карманы.

– Хорошо, мы закончили. Спасибо. Я сделаю… м-м-м… фото твоего удостоверения личности. Ты не можешь вернуться в Югославию без надлежащего документа. Тебе понятно?

Я догадалась, что он имел в виду копию, но не став исправлять его английский, кивнула. Я не собиралась возвращаться в Югославию.

– Ладно, – продолжил он, – я скоро вернусь.

Пока его не было, я привела рюкзак в порядок и прибралась. Переоделась в шорты и чистую рубашку. Тут послышался тихий стук. Он стоял в дверях.

– Вот паспорт.

– Спасибо.

Он пристально посмотрел на меня и положил обе руки мне на талию, удерживая меня перед собой. Он был моего роста, может, ниже.

– Меня зовут… – начал он по-русски, но остановился.

Я посмотрела на него, немного обеспокоенная тем, что он будет делать дальше. Он резко отпустил меня.

– Ты очень хорошенькая, – сказал он после небольшой паузы, – тебе нужно быть более осторожной во время путешествий. Не следует ездить на мотоциклах с мальчиками. Береги себя.

Я кивнула, сказав по-русски «спасибо» и «спокойной ночи». Он впервые слегка улыбнулся и, покачав головой, ушел. Он так и не назвал своего имени. Я закрыла дверь, испытывая облегчение от того, что снова оказалась в теплой гостинице.

Я заказала еду в номер, приняла ванну и посмотрела итальянскую драму. Перед тем как уснуть, я подумала о ярких глазах и акценте того офицера, и молча произнесла молитву благодарности за то, что вспомнила пару фраз на его языке. Спустя годы в Югославии началась изнурительная гражданская война, в результате которой погибло более ста тысяч человек. Мне было интересно, почему этот русский человек оказался так далеко от своей родины и смог ли он выжить впоследствии. Уже совсем засыпая, я поняла, что так и не позвонила Стефано и не сообщила, что со мной все в порядке.

Мейв рассмеялась и по-южному протяжно произнесла:

– Во-первых, не могу