Противостояние президенту США. Откровения бывшей помощницы Байдена - Тара Рид

двинулся в сторону внутреннего коридора, придерживая меня за спину.

У меня бешено колотилось сердце, и захотелось убежать. Я хочу убежать.

Но это был мой босс. Мне нужно было взять себя в руки и выяснить, чего он хочет.

– Да, сенатор, – я старалась говорить официально, но чувствовала, как голос дрожит.

Это произошло внезапно. Так быстро, что у меня перехватило дыхание.

Он прижал меня к стене. Затем его рука поползла по моей юбке, под юбку и по телу. В какой-то момент другой рукой он обхватил мою грудь. Абсурдно, но я подумала, куда делась спортивная сумка. Проклятые трусики-стринги, которые я надела для своего парня! Глаза Байдена расширились, когда он коснулся меня под юбкой. Я почувствовала стыд и унижение одновременно. Попыталась оттолкнуть его и вырваться. Он схватил меня, толкнул назад и начал коленом раздвигать мои ноги. Я почувствовала острую боль, когда наши коленные чашечки столкнулись. Он не отпускал. Прошептал мне на ухо: «Хочешь пойти куда-нибудь еще?». Проникнув в меня пальцами, он тихо сказал: «Я хочу тебя трахнуть».

Остальное теряется в моей застывшей памяти. Он начал целовать меня. Я отодвинула голову, испытывая отвращение от запаха средства для химчистки, мятных конфет и его прикосновений. Он был ровесником моего отца, ему было под пятьдесят, и он был моим боссом.

Я хотела сказать: «Прекратите». Может быть, я и сказала, когда вырывалась. Он отступил с явно раздраженной улыбкой: «Да ладно, я слышал, что нравлюсь тебе». Его взгляд был холодным и твердым. Я не могла ни говорить, ни кричать. С тех пор, как я начала там работать, я боялась его знаменитого нрава и злой улыбки. Я хотела уйти, но он дернул меня назад. Я не кричала, потому что замерла от ужаса и хотела просто исчезнуть. У меня пропал голос. Это был конец. Это было похоже на ужасный шторм. Все это длилось всего несколько мгновений, но казалось бесконечным. Что-то внутри меня сдвинулось или сломалось, или и то, и другое вместе, и превратилось в настолько глубокую боль, что она осталась со мной надолго.

«Ты для меня никто. Поняла? Ничто», – он указал на меня пальцем и посмотрел прямо в глаза. Его голос звучал тихо, жестко и решительно: «Давай, ты в порядке. Ты в полном порядке». Я замерла на месте. Он слегка потряс меня за плечи. У меня закружилась голова. Я услышала эхо голоса моего отца, когда он пинал меня, снова и снова, повторяя, что я ничего не стою: «Ты бесполезна». Потом передо мной всплыло лицо отца с маской пьяной иррациональной ярости в те моменты, когда он меня бил. «Ничто. Я ничто». Я пыталась надеть туфлю, которая слетела с ноги, когда я стояла на цыпочках, а Байден прижимал меня к стене.

Сенатор поправил рубашку, брюки и зашагал прочь, прихватив спортивную сумку. Он не оглянулся. Я слышала, как кто-то крикнул: «Джо». Он что-то весело ответил. На этом Джо Байден ушел.

Шатаясь, я одернула юбку и натянула лифчик. Я дрожала всем телом от нереальности момента. Я думала о том, где он мог слышать, что нравится мне. От кого? Что я сделала? В памяти пронеслись последние несколько дней. Неужели я произвела неправильное впечатление? Унижение от того, что я надела фривольное нижнее белье под офисную одежду в ожидании встречи с Тедом, обожгло мне щеки. Жестокие слова сенатора задели старую рану в моем сердце. Мои виски пульсировали так, что я не могла думать. Мне было холодно. Я продрогла до костей, как будто у меня озноб от простуды, и вот-вот застучат зубы.

Следующее воспоминание: я сижу на мраморной лестнице возле двери. Я долго не вставала, словно одеревенела. Кое-как добралась до дома и сразу же приняла душ. Смыла с себя химический запах, но все еще чувствовала неприятный мятный привкус. Тогда я намылилась миндальным мылом и стерла с себя этот день.

Надев спортивные штаны, я схватила одежду, включая туфли, и все выбросила. После этого позвонила маме.

– Мама, – произнесла я и тут же расплакалась, как будто снова стала маленькой девочкой.

– Тара, солнышко, что случилось? Что такое? – ее голос был обеспокоенным и отчаянным.

– Мама, что-то случилось, но я в порядке. Все нормально, но… – выпалила я сквозь слезы.

– Я же слышу, что не все в порядке, – мама констатировала очевидное.

– Мама, сенатор, он… он трогал меня по всему телу и внутри меня, – начала я всхлипывать.

Услышав собственные слова, я поняла, что реальность превратилась в каменную правду, и не осталось места для отрицания того, что произошло.

– Тара, что? Немедленно вызывай полицию, оставайся в том, что на тебе надето. Не принимай душ. Звони в полицию, – скомандовала она.

– Нет, мама, я не могу этого сделать. Я потеряю работу. Я все потеряю, – сопротивлялась я.

– Тара, это нападение, – решительно заявила мама.

Мы еще немного поговорили, я все-таки отказалась идти в полицию, и в конце концов мать разрыдалась.

Через час она, глубоко опечаленная, снова позвонила мне, чтобы успокоить.

На следующий день я заболела и осталась в постели. Мне стало плохо, и у меня разболелось колено. Я позвонила Мейв и, рыдая, рассказала ей всю историю. Она меня успокоила и согласилась, что не нужно обращаться в полицию.

Еще я позвонила Коллину. Сквозь слезы сказала, что могу потерять работу и поделилась с ним случившимся. Поскольку в то время он все еще жил с нашей мамой, он услышал, как она хотела позвонить в полицию, и понял, что произошла какая-то драма.

– Люблю тебя, Тара, возвращайся домой, – мягко сказал он.

Я рассмеялась сквозь слезы и сказала, что это может случиться очень скоро.

После выходных я набралась смелости и вернулась к работе. Офис гудел, как ни в чем не бывало. Все думали, что я заболела. Никто ни о чем не спрашивал. Я была тихой и подавленной.

Кристина, администратор, заметила мое отсутствие.

– Ой, Тара, – сказала она, – мне так не хватает твоей улыбки! Ты была такой восторженной, когда впервые пришла сюда, – она записала свой домашний номер, – позвони мне, если захочешь поговорить.

Я так и не позвонила ей, так как не знала, кому можно доверять.

Тем не менее, я пошла в соответствующий отдел, чтобы сообщить о сексуальных домогательствах. Заполнила и передала им бланк заявления. Мне сказали, что кто-то позвонит мне.

Несколько дней спустя Тед подошел ко мне сзади и обхватил меня руками под грудью. Я раздраженно отстранилась.

– Прекрати! – я рявкнул на него, – я…

Он удивленно отпрянул.

– Ого, что это с тобой сегодня?

Я покачала головой, включила