Крёстные матери. Женщины Коза ностры, Каморры, Ндрангеты - Алекс Перри

Первоначально Лея и Дениз перевезли в Асколи-Пичено, небольшую тихую провинцию к востоку от Рима. Лея сказала Дениз, что они должны притворяться сестрами. У них даже были новые вымышленные имена: Алессандра де Росси и ее младшая сестра Сара. Но Дениз постоянно забывала правила, называя Лею «мама» или «ма», и через несколько недель Лея сменила их имена на Мария и Дениз Петало, чтобы любой, подслушавший их, мог принять «ма» за прозвище Леи.

Хотя им не угрожала опасность, Лея и Дениз находили свою новую жизнь трудной. Они редко оставались на одном месте достаточно долго, чтобы пустить новые корни, переехав шесть раз за шесть лет. Для Леи, для которой свобода означала возможность быть общительной, изоляция была особенно тяжелой. Единственной ее связью с внешним миром был мобильный телефон, данный ей прокурорами, который она использовала для разговоров с Аннализой. «Мы разговаривали каждый день следующие шесть лет, даже по субботам и воскресеньям, – сказала Аннализа. – Все это время я была ее единственной точкой контакта с внешним миром».

Несмотря на усилия государства, Лея также чувствовала постоянную угрозу за каждым углом. Однажды в августе 2003 года она прочитала в газете, как Вито Коско, тогда тридцатичетырехлетний, застрелил двух мелких наркодилеров, которые его оскорбили. Одна из пуль Вито также убила двухлетнюю девочку. Четвертая жертва, шестидесятилетний мужчина, ставший свидетелем стрельбы, скончался на месте. Вито отсиживался в доме № 6 по Виале Монтелло три дня, прежде чем позвонить карабинерам и приказать им приехать и арестовать его. Газеты назвали убийства «резней в Роццано» по названию городка под Миланом, где они произошли.

Вражда Гарофало – Мирабелли также продолжала бушевать. В сентябре 2003 года кузена Леи, Марио Гарофало, застрелили в машине на перекрестке за пределами Пальяреллы. В июне 2005 года Флориано, которому тогда было сорок, шел к своей входной двери в Пальярелле, когда из тени вышел человек с дробовиком. Флориано побежал. Мчась через огород, он пересек главную дорогу и свернул в переулок. Стрелок побежал за ним и выстрелил ему в спину. Флориано упал на забор. Стрелок перезарядился, подошел к Флориано и несколько раз выстрелил ему в лицо, разнеся голову до обрубка.

Хотя Лея часто боялась Флориано при его жизни, теперь она была убеждена, что ее брат умер, потому что отказался убить ее. Карло вышел из тюрьмы в декабре 2003 года. Убийство Флориано восемнадцать месяцев спустя не могло быть совпадением. «Это моя вина, что его убили», – сказала она Маризе. Чувство вины разрушало ее. Не лучше было и то, что в ее безопасном доме охранники ухмылялись и говорили ей, что угроза ее жизни миновала. Они ничего не понимали. Ни того, что, вероятно, именно Карло убил Флориано. Ни того, что с гибелью Флориано Карло теперь не только правил Ндрангетой Пальяреллы, но и унаследовал задачу восстановить ее честь, убив Лею. Угроза для Леи взлетела до небес. Она стала бодрствовать ночью и спать днем, пока Дениз была в школе. Даже тогда она держала нож под подушкой.

Лея не зря боялась. Карло начал свои поиски в день выхода из тюрьмы. Он заглянул в монастырь в Бергамо, объяснив, что он родственник, и спросил монахинь, есть ли у них контакт с его кузиной. В ноябре 2004 года Дженнаро Гарофало, член ндрины Карло, некогда работавший помощником полицейского, появился на своем старом участке в Монце, пригласил старых коллег на пиццу, а затем небрежно зашел в систему защиты свидетелей, чтобы найти адрес Дениз, который значился как дом № 9 по Виа Джованни Руджиа, Перуджа. Позже в суде Дженнаро утверждал, что не видел ничего дурного в желании отца знать, где находится его дочь. «Карло всегда хорошо обращался с Дениз, – объяснил он. – В Пальярелле он следил, чтобы Дениз хорошо ела и одевалась. У нее всегда были сережки».

В начале 2005 года Карло послал двух своих людей, Розарио Курчо и Джованни Печи, найти Лею в Перудже. Адрес на Виа Джованни Руджиа оказался полицейским участком. Когда люди вернулись к Карло ни с чем, он в ярости послал их обратно. Однако к тому времени в Пальярелле уже разошлись слухи, что Карло настигает Лею, и один кузен приехал в Перуджу, чтобы предупредить ее. Лею и Дениз быстро перевезли во Флоренцию. Но Карло был неумолим. В 2006 году он послал другую кузину, Женевьеву Гарофало, встретиться с Леей с посланием, что Карло хочет ее видеть и отложил для Дениз 200 000 евро. «Это ловушка, – сказала Лея Дениз. – Он пытается заманить нас обратно в Калабрию». Лея, без сомнения, была права. Тем не менее настойчивость Карло давала эффект. Лея чувствовала себя все более запертой в тюрьме паранойи.

Алессандра имела достаточно опыта работы с защитой свидетелей, чтобы не удивляться тому, что переживала Лея. Система не была идеальной. У мафии всегда были свои люди в судебной системе, передававшие информацию о местонахождении покаявшихся. Также существовало внутреннее противоречие между попыткой защитить человека и одновременным предоставлением ему свободы. Иногда эта потребность в личном освобождении заставляла свидетелей подвергать себя опасности. Мотивацией Леи всегда было дать Дениз другую жизнь. Но она также страстно желала освободиться сама – и ей это едва ли удалось. Она не могла выходить без сопровождения. Она не могла разговаривать с незнакомцами. Она должна была жить покорно и тихо, завися от скудного пособия. Это было жутко похоже на жизнь в Ндрангете. Некоторые офицеры, охранявшие ее, казалось, считали ее не более чем провинциальной деревенщиной из Калабрии, которая обманула государство и сорвала куш. Правда же заключалась в том, что жертвы, которые она принесла в своей борьбе с мафией – рискуя жизнью, бросая семью и друзей, – были куда больше, чем когда-либо принес бы любой рядовой провинциальный полицейский.

Лея начала сопротивляться. Она требовала видеться со своим парнем из Бергамо. Она просила не размещать ее в городах с калабрийским населением. Она уходила в город, никому не сказав. Она отказывалась принимать жалобы своих охранников на ее поведение. «Почему я должна защищаться от государства, которое должно защищать меня и мою дочь?» – спрашивала она. Дениз, как подрастающая девочка, тоже становилась трудной. «Лея объясняла дочери, почему они переезжают и почему им нужно менять имена, – сказал прокурор Сандро Дольче, – потом дочь рассказывала об этом в школе, и им снова приходилось переезжать».

По мере того как месяцы превращались в годы, у государства стали возникать сомнения в Лее и Дениз и по другим причинам. Процедура для перебежчиков мафии заключалась в том, чтобы держать их под строгой охраной, пока их показания оцениваются, подтверждаются и проводятся любые судебные процессы. Только после этого правительство давало им постоянное новое имя, дом и работу. Но Лея не только