Совдетство. Книга о светлом прошлом - Юрий Михайлович Поляков

нашего вожака. – Я ничего никогда не забываю. Вперед, туристы СССР!

И он повел нас, оставив свой лагерь на произвол судьбы, дальше, вверх по крутой тропинке, петлявшей между замшелыми каменюками, корягами и колючими кустами. Меня обогнал, дожевывая, Мишаня. Лес напоминал заколдованные дебри из фильма «Сказка о потерянном времени». Вцепившись деревянными щупальцами в скалы, тянулись, закрывая небо кронами, стволы, похожие на черные колонны. То там, то сям виднелись расселины и небольшие гроты. На ветках росли черные зловещие ягоды, но даже ненасытный Сундукян-младший рвать их не решался – боялся помереть. В листве стрекотали и шумно перепархивали с ветки на ветку невидимые птицы. Вдали что-то утробно ухало.

– А кто тут у вас водится, Ар-н-зор? – неуверенно спросила Ирэна, она часто оступалась и спотыкалась, но висла теперь не на Алане, а на лесорубе, которому это явно нравилось.

– Кабаны, зайцы, лисы, волки…

– Во-олки?

– Да! Серые. Можно и на медведя нарваться. В прошлом году охотника задрал. Но сам я хозяина, слава богу, не встречал.

– А змеи?

– Попадаются, но здесь меньше, чем внизу. Есть полозы и ужи.

– Уж, замуж, невтерпеж, – вспомнил я известные исключения из правил написания наречий.

– Вы не боитесь? С одним топором! Ой… – Она, шатнувшись, навалилась на нашего провожатого.

– Нет, не боюсь, у меня в шалаше есть ружье. Двустволка с картечью.

– О, вы опасный ч-человек! – Ирэна засмотрелась на него, наступила на камень, покрытый сочащимся желтым налетом, соскользнула, вскрикнула и скатилась бы вниз, но Анзор успел подхватить ее под мышки.

– Осторожно! Так и убиться недолго! – предупредил он. – Как же можно в горы идти в босоножках. Недосмотр! – Он строго глянул на Алана, и тот смутился. – Так, Ирэна Ивановна, давайте руку и за мной, след в след!

– Не могу!

– В чем дело?

– Я ногу, кажется, подвернула. Больно наступать… Ой! Вот.

– Час от часу не легче! – с удовлетворением нахмурился Железный Дровосек. – Ну, тогда ваш поход, мадам, закончился. Возвращаемся!

– А как же паровозик? – загрустила Лиска.

– Мы с Ирэной Ивановной возвращаемся на базу, а вы поднимаетесь дальше по тропе. Не заплутаете. Еще немного, и снова выйдете на дорогу, а там до паровоза рукой подать. Ясно?

– Ясно, – кивнул Ихтиандр. – Ирэна, не бойтесь – мы вас на обратном пути заберем.

– А я и не боюсь! У него есть ружье!

– Не надо никого забирать, – возразил лесоруб. – Если что, я ее на тележке отвезу. Мне все равно в город за продуктами пора. Доставлю прямо домой. Ты где, парень, живешь?

– Привокзальная, 12.

– Знаю. Но, думаю, сама дойдет. Меня на Севере коряк-костоправ таким чудесам научил.

– Ой, будет больно! – закапризничала пострадавшая.

– Наоборот, приятно, – успокоил Анзор.

Он легко, как маленькую девочку, подхватил ойкнувшую химичку на руки, встряхнул для уверенности и чуть боком, осторожно ставя ноги на камни и проверяя каблуком надежность опоры, начал быстро спускаться вниз, а блондинка, видимо, для спокойствия, обняла его за шею, положив голову на крутое плечо.

– Ну, теперь она от тебя точно отстанет! – не то утешил, не то поддел Ларик нашего вожака.

Тот ничего не ответил, а лишь сплюнул. Некоторое время он шел молча, хмурясь и вздыхая, потом взял меня за локоть и придержал так, чтобы мы немного отстали.

– Юрастый, ты пацан толковый. У меня к тебе одна просьба будет, не в службу, а в дружбу.

– Какой разговор, Ихтиандр, все сделаю! Что надо? – Воодушевленный таким доверием, я готов был свершить для нашего вожака все что попросит, даже отдать ему безвозмездно, то есть даром свои шпионские очки.

– Когда вернетесь, наверняка будете рассказывать, как к паровозу сходили, кого встретили… Ты скажи как бы между прочим, но так, чтобы слышала Каринка, что Ирэна осталась у Анзора, а я на это даже внимания не обратил… Понял?

– Еще бы! – закивал я.

– Но это между нами. Никому ни слова. Дошло?

– Конечно!

– Я на тебя рассчитываю. – И он, хлопнув меня по плечу, ушел вперед.

Некоторое время для конспирации я тащился замыкающим, потом догнал остальных и громко, чтобы напомнить о себе, спросил:

– А где же Мишаня?

– Опять что-нибудь жрет! – ответила Лиска.

22. Паровозик

Вскоре мы вышли на дорогу и через десять минут добрались до макушки Акуй. Умаявшись и чувствуя, как саднит спина, я в отместку срифмовал ее, сами знаете, с каким словом. Дети знают неприличные выражения уже в детском саду, хотя и не до конца понимают их смысл. Однажды, приведенный домой после пятидневки, я за ужином громко и отчетливо произнес слово из трех букв просто так, чтобы освежить в памяти его острую краткость. За столом воцарилось такое тяжелое молчание, точно в кастрюле обнаружилась не отварная курица, а неощипанная ворона.

– Где ты слышал это, сынок? – ласково спросила потрясенная Лида.

– На улице.

– Ты знаешь, что значит это слово?

– Нет… А что?

– Ничего. Это междометие вроде «ай», «ой», «уй»…

– … – радостно срифмовал я, наивный, как новорожденный страусенок.

– Сейчас я вам обоим устрою междометия! – побагровел отец и, как саблю, одним чапаевским движением вытянул из брючных петелек ремень.

…Вершина представляла собой большую, чуть покатую поляну, окаймленную деревьями и кустами, перевитыми лианами, как колючей проволокой. Там и стоял долгожданный паровоз, точнее паровозик, размерами он был чуть больше тех, что катают ребят по детской железной дороге, куда нас возили на экскурсию всем классом, и Расходенков сломал семафор, повиснув на нем обезьяной.

Здешний паровик был весь ржавый, да еще в пробоинах, словно за ним, как за баррикадой, кто-то прятался, отстреливаясь. Может, так оно и есть, ведь паровозик, объяснил Алан, появился тут еще до революции, чтобы возить по узкоколейке дрова вниз, к морю, на баржи, а на обратном пути доставлять продукты питания прожорливым монахам, объедавшим трудовой народ. В густой траве кое-где виднелись сгнившие шпалы и куски рельсов, колея была узкая, не больше метра.

– А почему он здесь теперь стоит? – спросил я. – Сломался?

– Нет, Сталин так приказал, – объяснил Ихтиандр. – Паровоз мимо Госдачи ездил, тарахтел и спать мешал.

Мишаня забрался в кабину, на место машиниста, и, фыркая губами, изображал работающий паровой котел. Лиска же ловко вскарабкалась на высокую трубу, конусом расширявшуюся кверху, и стала, жеманясь, принимать разные интересные позы из журнала «Польская мода». Из-под коротенького платьица выглядывали взрослые ажурные трусики, тоже, видимо, забытые отдыхающими. Хмурый Алан, обходя ржавый агрегат, осмотрел сначала колеса, на четверть ушедшие в землю и обросшие высокой травой, исследовал переднюю решетку, потом его заинтересовали заклепки на цилиндрическом котле, большие, размером с трехкопеечную монету.

Ларик скучал, он, не