Королева скандала - Пол Джилл

Вскоре после того, как Рэйчел вышла из душа, зазвонил телефон, и, к своей великой радости, она услышала в трубке голос старого друга, Ричарда Грэма, который занимался тем, что вел международные аукционы.

— Я только что узнал о взломе, — сказал он. — Бедняжка! Мысль о том, что кто-то испортил твою прекрасную коллекцию, ужасна!

— Это изрядно подпортило мне жизнь.

— Я узнал, что ты разыскиваешь вещи для восполнения коллекции, и хотел сказать тебе, что в среду провожу в Нью-Йорке аукцион, ради которого тебе стоило бы прилететь, — сообщил Ричард. — Ты слышала о ван дер Хейденах? Алмазные магнаты из Амстердама, самые сливки нью-йоркского общества 1920-х годов. Тебе надо приехать и посмотреть.

— А цены-то там приемлемые? — спросила Рэйчел. — Стоит ли тратиться на перелет? Я бы с удовольствием с тобой повидалась, но вынуждена сейчас считать денежки.

Он перечислил несколько выставленных на аукцион лотов: блестящие платья с бахромой, свободные шифоновые туники с принтом, отороченные мехом жакеты и расшитые шелком накидки. Благодаря курсу валют все это должно было обойтись Рэйчел относительно недорого.

— Знаешь что? — предложил он. — Если ты приедешь во вторник, я устрою тебе личный предварительный показ.

Рэйчел боролась с искушением.

— А что насчет таможенных пошлин? Не станут ли вещи непомерно дорогими из-за них?

Ричард усмехнулся:

— Мы знаем, как можно их снизить. Остановиться можешь у меня, в моей квартире в Вилладже, возле площади Вашингтона.

Когда разговор закончился, Алекс крикнул:

— Что там, дорогая?

Она объяснила, о чем шла речь, но, когда заикнулась о том, что собирается во вторник лететь в Нью-Йорк, Алекс нахмурился:

— Во вторник церемония награждения на телевидении, ты помнишь? Ты же идешь со мной на ужин. У меня уже есть пригласительный для тебя.

— О дьявол! — Рэйчел напрочь забыла. — Ты сможешь пойти без меня? Эти торги нельзя пропустить.

Алекс взмолился:

— Будут же и другие аукционы. Ты постоянно уезжаешь на торги. А церемония награждения бывает только раз в год.

— Но у тебя гораздо лучше, чем у меня, получается поддерживать всю эту светскую болтовню. А я просто стою там с приклеенной улыбкой. Пожалуйста, дорогой! Эта поездка для меня очень важна.

Просто мне нравится тебя всем показывать. Я горжусь тем, что ты рядом со мной, — ответил он с умоляющим выражением лица.

Обещаю тебе, что поеду с тобой в следующий раз.

Алекс отправился в душ, не сказав больше ни слова, и Рэйчел почувствовала, что интимная и наполненная любовью атмосфера их совместного утра рассеялась. Может, надо было уступить? Но ей не хотелось. Торги были слишком уж заманчивы.

Глава 17

Брайтон. 7 сентября 1997 года

Когда Рэйчел сказала матери по телефону, что им с Алексом довелось оказаться в тоннеле Альма сразу после аварии, та захотела услышать подробности, что-нибудь такое, о чем больше никто не знает. Рэйчел всю неделю наблюдала у людей подобную реакцию. Все относились к произошедшему собственнически и старались перещеголять других, проявляя свою осведомленность в вопросах, связанных с арестом папарацци, воздушными подушками и ремнями безопасности, а также хронологией событий. Рэйчел описала матери все увиденное в тоннеле, после чего тема их с Алексом помолвки показалось ей неуместной, и она переключилась на взлом магазина. Но, как оказалось, мать была уже в курсе того, что Алекс сделал Рэйчел предложение. Она узнала это по телефону от Николь еще в воскресенье днем. И теперь мать высказала идею отметить это событие, собравшись у нее дома вместе с родственниками жениха.

Родители Рэйчел жили в Хоуве, и нареченные шли к их дому пешком по набережной. Ни Алекс, ни Рэйчел больше не упоминали о поездке в Нью-Йорк, но она тяготила обоих и осложняла их отношения. Море серо-металлического оттенка было покрыто зыбью, периодически появляющиеся лучи солнца грели обветшалые деревянные павильоны старой Западной пристани. Чайки по-прежнему кружили повсюду, хотя в этом не было особого смысла, поскольку исчезли вечно подкармливающие их туристы со свернутыми из газет кулечками, из которых падали крошки. Архитектура построек напоминала о благородных временах, когда мимо них прохаживались дамы в платьях Викторианской эпохи с зонтиками от солнца, держа под руку кавалеров в цилиндрах и жилетах. Рэйчел нравилось, что в Брайтоне можно было ощутить историю и, будто шагнув через портал, оказаться в XIX веке.

Когда они пришли, в родительской гостиной уже толпились гости. Оглядевшись вокруг, Рэйчел подумала, что нельзя представить более непохожих родственников, чем у них с Алексом. Ее родители вместе с братом, сестрой и их супругами хлестали «Вдову Клико» и практически сразу принялись поддразнивать их с Алексом.

— Ты не можешь быть обручена, — пошутил отец. — Алекс не приходил ко мне спрашивать разрешения.

— Разрешения? — парировал Алекс. — Я надеялся переговорить с вами насчет приданого.

Сестра спросила со смешком:

— Рэйчел, а брачный договор будет? Ты же не можешь рисковать своим платьем от Шанель, которое он заберет в случае развода.

— Он его мерил, — ответила Рэйчел, — и оно не подошло по размеру.

Стульев на всех не хватило, поэтому молодое поколение расселось на кремовом с зелеными пятнами длинноворсовом ковре. Рэйчел, приезжая к родителям и видя этот ковер, всегда думала: «Как же я его ненавижу!» Перед ними на кофейном столике стояло большое блюдо с копченым лососем и серым хлебом.

Отец Алекса и его мачеха сидели бок о бок на диване с такими прямыми спинами, как будто кол проглотили. У обоих были темные волосы, посеребренные сединой, и оба были одеты во что-то скучное и бесформенное. Ни один из них ничего не пил, и Рэйчел заметила, что они украдкой посматривают на часы, будто бы решая, как бы улизнуть пораньше.

Эта парочка выглядела смешно, но это еще ни о чем не говорило. Несмотря на то что Рэйчел встречалась с ними уже не один десяток раз, она так и не смогла себе представить, о чем они говорят, когда остаются вдвоем. Все разговоры с ними складывались из общих фраз, и они никогда не делились ничем личным.

Рэйчел было жаль Алекса, который вырос, не познав веселого товарищеского духа, к которому она привыкла в своей семье. Удивительно, что, несмотря на такую холодность его окружения, став взрослым, он обладал так хорошо развитыми навыками общения.

— Когда у тебя нет ни братьев, ни сестер, приходится больше внимания уделять дружбе, — однажды объяснил он. — Я решил, что должен изучить людей, чтобы лучше понимать их.

Ему это удалось, потому что приятелей у него было бесконечное количество, которое, подобно Вселенной, продолжало разрастаться. Где бы они ни оказались вместе, Алекс всегда заводил новые знакомства. И у него хватало энергии, чтобы поддерживать их и приглашать новых знакомых на встречи, с легкостью вовлекая их в свою сеть деловых и личных связей. Этот навык очень пригодился ему в работе на телевидении. Он любил людей. Круг знакомств Рэйчел был гораздо меньше и значительно более замкнут.

— Когда думаете жениться? — спросила мать Рэйчел.

Влюбленные переглянулись, и Алекс ответил:

— Мы еще не обсуждали этот вопрос. Не знаю, как ты, дорогая, — он приобнял Рэйчел, — а я всегда представлял себе свадьбу на Рождество: спящая под снегом земля, мерцающие огоньки, ты, укутанная в меха, подъезжаешь на санях, как Снежная королева…

— Что? Уже на это Рождество?! — ужаснулась Рэйчел. Она была по горло занята спасением своего магазина.

— А к чему вам долгая помолвка? — заметила мать. — Вы оба достаточно взрослые, чтобы понимать, чего хотите.

— Просто я, наверное, не смогу ничего организовать в течение следующих трех месяцев, — сказала Рэйчел. — И потом, Алекс, я думала, что ты большую часть времени будешь в Париже.

— Я все организую! — Мать весело хлопнула в ладоши. — Просто скажите мне, чего вам хочется. Единственное, я не уверена, что смогу гарантировать снег. — После того как мать ушла в этом году на пенсию, у нее появилось слишком много свободного времени, и потому она так загорелась замаячившим на горизонте новым делом.