Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

время с августа по октябрь, но после этого до первого числа года и после – наступает мертвый штиль. Весенний сезон начинается после первого числа года и длится до апреля – так что, полагаю, моя книга выйдет в это время. Но, пожалуйста, не говори об этом никому – это должны сделать издатели, любое объявление должно исходить от них… Несмотря на мой долгий отпуск, я могу взять еще один на этой неделе – друг семьи Перкинсов, леди из Вирджинии [мисс Элизабет Леммон из Миддлбурга, штат Вирджиния, которая с самого начала глубоко интересовалась трудами Тома] хочет, чтобы я приехал и провел неделю у нее дома. Это место находится примерно в 40 милях от Вашингтона – если я поеду, она приедет и встретит меня в Вашингтоне. Перкинс хочет, чтобы я поехал – он говорит, что это самое красивое место, которое он когда-либо видел – старой плантации две или три сотни лет, и дом прекрасен. Если я поеду, я заеду повидать Мейбл, но я еще не решил, что я буду делать. На сегодня это все, я чувствую себя отдохнувшим и гораздо лучше, надеюсь, что это письмо застало тебя в добром здравии и счастье. Сообщи мне сразу, если тебе что-нибудь понадобится, и пиши мне поскорее. А пока – с любовью и наилучшими пожеланиями всем,

Твой сын,

Том

Элизабет Леммон

Бруклин

Четверг, 8 ноября 1934 года

Дорогая Элизабет:

Макс показал мне твое письмо: причина, по которой я не писал тебе до этого, в том, что я просто бездельник и уже шесть недель ничего не делаю – не написал ни строчки, не сделал ни одной работы…

Я никогда не забуду свой визит в твой прекрасный дом, пока жив. Ваша Америка – это не моя Америка, и за это я всегда любил ее еще больше. В Вирджинии есть огромная старость и печаль – великий вид смерти – я всегда чувствовал это, даже когда ехал через штат ночью в поезде – это заключается в том, как выглядит земля, поля и леса в великой тишине и падении вечернего света. Я должен как-то найти свою Америку здесь, в Бруклине и на Манхэттене, в тумане и духоте города, в метро и на вокзалах, в поездах и на чикагских биржах. Я так рад, что ты позволила мне увидеть ваш чудесный дом, посмотреть немного на страну и на то, какая у вас там жизнь.

С тех пор как я вернулся, я не написал ни одной строчки, и не брался за карандаш почти месяц, когда отправился туда, я просто жил: ел, спал, пил. Все, что я могу делать сейчас, – это писать, и если я этого не делаю, то я бездельник, я не собираюсь пускать свою жизнь на самотек – я хочу жить долго и работать, и научиться использовать свой талант, сделать свою жизнь преобладающей, а также получать от жизни что-то помимо работы…

Я пытался переехать обратно на Манхэттен – мне надоел Бруклин, я прожил здесь достаточно долго и закончил здесь большую работу, и теперь настало время уезжать, – но мне трудно найти на Манхэттене место, которое соответствовало бы моему небольшому карману и моим требованиям, которые довольно велики – то есть воздух, свет, пространство и тишина, которые в Нью-Йорке стали капиталистической роскошью. До свидания на сегодня, шлю самые добрые пожелания и благодарность, а так же миссис Морисон и всем вам. [Миссис Н. Х. Морисон, старшая сестра мисс Леммон].

Пожалуйста, извини за каракули карандашом – это все чем я могу сейчас писать.

Джулии Элизабет Вулф

Монтегю Террас, 5

Бруклин, Нью-Йорк

18 ноября 1934 года

Дорогая мама:

Я хочу написать тебе несколько строк сегодня, пока есть возможность, потому что я буду очень занят в течение некоторого времени. У меня были хорошие каникулы – слишком хорошие, на самом деле, – и мне было очень трудно вернуться к работе. Сейчас вся книга уже набрана, но я почти ничего не сделал для исправления пробных оттисков, а это нужно сделать немедленно, прежде чем книга пойдет в печать.

Я совершил поездку в Вирджинию и прекрасно провел время в одном из самых красивых старых плантаторских домов, которые ты когда-либо видела. На обратном пути через Вашингтон я заехал к Мейбл на несколько часов и был рад видеть, что она, похоже, в добром здравии и хорошем расположении духа. Она говорила о том, что приедет сюда с Вирджинией [Вирджиния и Фредерика Гамбрелл были дочерьми старшей сестры Тома] на выходные, но с тех пор я ничего о ней не слышал. В своем последнем письме Фред упоминает, что они с Вирджинией планируют приехать сюда на День благодарения, я надеюсь, что они приедут, потому что ничто не обрадует меня больше. Мы могли бы ужинать в День благодарения в втроем, либо, я уверен, некоторые из моих друзей были бы рады, если бы мы ужинали с вместе, если бы друзья знали, что они приедут.

Сожалею о твоей простуде и надеюсь, что ты уже поправилась. Очень трудно уберечься от простуды, когда живешь в доме, который невозможно тщательно прогреть. Я знаю, что Мейбл хочет, чтобы ты приехала в Вашингтон, а позже, зимой, когда погода станет холодной, я думаю, мы все будем рады, если ты сбежишь от холодов и поедешь во Флориду, хотя мы не очень благополучны, я уверен, что мы сможем организовать для тебя эту поездку без труда.

До сих пор погода здесь была на редкость хорошей. Было несколько сырых дней и небольшое похолодание, но пока ничего особенного, а сегодня очень хорошая и мягкая погода. Я чувствую себя очень хорошо. Отдых мне очень помог, только я чувствую себя очень сонным и ленивым, очень беспокоюсь из-за долгого отпуска, который я взял, и из-за всей работы, которая накопилась, которую нужно сделать. Однако теперь я намерен посмотреть, не смогу ли я работать с новой энергией и силой. Я очень устал, когда трудился, и мне действительно нужно было отдохнуть.

Кажется, после последних выборов в обществе стало больше надежды, хотя я не знаю, насколько улучшились условия. Однако люди, похоже, от всего сердца верят в Рузвельта и его администрацию, и, конечно, как и все мы, я надеюсь, что нас не постигнет разочарование.

Пожалуйста, сообщай мне как можно скорее, какие у тебя планы насчет приезда на Север и так далее. Также дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Хотя у меня есть