Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

войне на стороне южан, а также брат папы, Джордж [Джордж Вулф, из Йорк-Спрингс, Пенсильвания], и муж его сестры, Ленц [Джордж Ленц, муж Сары Эллен Вулф], и другие люди из этой группы в Пенсильвании, сражавшиеся на стороне северян, и остальные, кто остался дома, что вы делали, какова была ваша жизнь в то время – вся история Гражданской войны может быть рассказана в жизни этих людей.

Все, что я хотел бы, чтобы ты сделала, если у тебя будет такая возможность – если это не слишком обременит тебя, – записать имена всех этих людей и разных ветвей нашей семьи; если у тебя будет время, запиши любые заметки, которые ты можешь вспомнить о них и которые мне неизвестны.

Полагаю, ты уже поняла, что я всегда старался писать о том, что знаю сам, потому что ни у кого не может быть ничего лучше, чем это, и потому что, если человек достаточно тщательно исследует свой собственный задний двор и сравните его со всеми другими, которые узнает, то может когда-нибудь узнать, что представляет собой вся земля.

А теперь – прощай на сегодня. При первой же возможности позвольте мне получить от тебя весточку.

Следующее письмо было написано в ответ на приглашение Л. Эффингема де Фореста провести выходные в их летнем доме в парке Онтеора, в Катскиллз. Де Форесты впервые познакомились с Вулфом через Альфреда Дэшилла и одно время часто виделись с ним.

Анне де Форест

[Монтегю Террас, 5]

[Бруклин, Нью-Йорк]

7 сентября 1934 года

Дорогая Анна:

…Этим летом я только и делал, что работал, и фактически не уезжал ни на один уик-энд. Сейчас я очень устал, совсем выдохся и думаю, что уеду на день или два в конце недели, когда надеюсь закончить еще одну большую часть. Сейчас приходят гранки моей книги, и хотя между молодым автором и его издателем ведется отчаянная борьба: один добавляет, другой убирает, – думаю, издатель скоро одержит верх…

Хотя из двух миллионов моих слов только полмиллиона будут представлены публике в этой первой части, это уже кое-что, и будет замечательно, если я наконец доберусь до конца, и отдохну хотя бы месяц или около того.

Не знаю, смогу ли я принять ваше любезное приглашение приехать в Онтеору двадцатого сентября. С этого момента, пока рукопись не заберут у меня окончательно и бесповоротно, мне предстоит проделать огромную работу, потому что, как только она уйдет из моих рук, она уйдет навсегда. Есть что-то окончательное и пугающее в печати, даже в пробном варианте, я хочу собраться с силами для этой большой работы, чтобы, если понадобится, продолжать ее до тех пор, пока не упаду. Инстинкт подсказывает мне уехать прямо сейчас на несколько дней и попытаться привести себя в форму для этой последней борьбы. …Если у меня появится возможность приехать в Онтеору двадцатого числа, я постараюсь сообщить вам об этом заранее… Во всяком случае, я хотел объяснить вам нынешнюю ситуацию и поблагодарить вас за столь любезное приглашение…

Джулии Элизабет Вулф

[Почтовая открытка]

Чикаго

Вторник, 25 сентября 1934 года

Дорогая мама:

Я сделал то же, что и все остальные, приехала посмотреть на ярмарку. Пробыл здесь около трех дней – купил билет из Нью-Йорка по низкой цене за $27,25 в оба конца и просидел всю дорогу. Мне нравится Чикаго, я получаю первый настоящий отпуск за долгое время. Я написал тебе письмо прошлой ночью, но не закончил его – напишу перед отъездом. Пишу это письмо из нового отличного почтового отделения, которое должно быть открыто через день или два Фарли и другими.

С любовью,

Том

Джулии Элизабет Вулф

Нью-Йорк

Среда, 17 октября 1934 года

Дорогая мама:

Надеюсь, ты сможешь прочесть эти каракули – у меня сейчас нет машинистки, и я вынужден писать тебе единственным известным мне способом. Прежде всего хочу поблагодарить тебя за прекрасные и полезные подарки ко дню рождения. Я не могу купить здесь носки достаточно большого размера, чтобы они мне подошли, у меня осталась последняя пара, в которой было больше дыр, чем носков. Не знаю, где ты взяла те, что прислала мне, но они идеальны – достаточно большие и длинные – те, что я носил, заканчивались на лодыжках, а эти намного выше. Также я хочу поблагодарить тебя за прекрасный шейный платок – у меня было только два, и они были изношены до дыр – ты не могла прислать мне ничего более нужного. Я рад сообщить, что виноград прибыл в гораздо лучшей форме, чем в прошлом году, – я следую твоему совету и добавляю в него воду, и теперь буду пробовать свои силы в виноделии. У меня была замечательная поездка в Чикаго – я осмотрел достопримечательности, встретился со старыми друзьями, побывал на ярмарке, заехал в Огайо и Питтсбург на обратном пути и очень мало сделал после возвращения. Я чувствую себя очень отдохнувшим и с нетерпением жду, когда снова приступлю к работе. Перкинс говорит, что книга закончена и не хочет, чтобы я еще что-то с ней делал, но я так долго с ней возился, что не хочется бросать. Осталось пересмотреть некоторые сцены – книга очень длинная, более 1000 страниц, но большая работа закончена, теперь я могу только ждать и надеяться на лучшее, – конечно, впереди еще несколько книг, и я должен начать работать над ними, но я проделал большую работу за последние несколько лет, я надеюсь, что мы что-нибудь из этого получим. Кстати, книга мистера Дэшилла, в которой есть рассказ «Паутина Земли», только что вышла из печати – он обещал дать мне экземпляр, и я пришлю его тебе как можно скорее. Перкинс видел экземпляр и говорит, что мой рассказ идет первым и не занимает ни одной страницы в книге – издание «Взгляни на дом свой, Ангел» в «Современной библиотеке» тоже сейчас в продаже. У меня есть несколько экземпляров, которые они мне прислали, я пришлю тебе один из них. Я не знаю, когда выйдет большая книга – это большая работа по печати и корректировке, как ты знаешь, – но, судя по тому, что они говорят, это произойдет в начале года или весной [роман «О времени и о реке» был опубликован 8 марта 1935 года]. В издательском бизнесе есть сезоны – два больших сезона, осень и весна, а между ними наступают мертвые времена, и издательства стараются не выпускать книги в это время. Для осеннего сезона подходит любое