Моя бесстрашная героиня - Владимир Абрамович Цесис

Благодаря позитивному и дружелюбному отношению Марины к работе и к людям, у нее никогда не было врагов. Много раз ей предлагали должность менеджера, но она всегда отказывалась от повышения.

– Ненавижу контролировать людей, – говорила она, когда кто-то из друзей спрашивал, почему она упускает очередную возможность. – Кроме того, мне нравится каждый день познавать что-то новое относительно компьютеров, а если я стану менеджером, то я не смогу совершенствоваться в своей специальности.

С детства любимым времяпрепровождением для Марины оставалось чтение. Когда мы с ней встретились, она уже тогда читала очень быстро. На мои вопросы, как ей удается прочитать книгу среднего размера за 2–3 дня, она отвечала, что она умеет пропускать несущественные детали, но, когда я расспрашивал ее о содержании книги, она не переставала удивлять меня знанием мельчайших хитросплетений сюжета.

Хотя Марина и была дружелюбной и легко ладила с людьми, она никогда не трепетала перед авторитетами. По ее убеждению, агрессивному человеку необходимо давать достойный отпор.

Качество ее работы, как и любого другого сотрудника крупной корпорации, регулярно оценивалось руководством. Однажды только что пришедший менеджер оценил ее работу несправедливо низко. Тогда Марина, не задумываясь, промаршировала в кабинет обидчика и первым делом справилась у него о том, что его не устраивает в ее работе. В ответ тот пытался отделаться от нее общими фразами. Громко протестуя и требуя лучшей оценки ее работы, Марина продемонстрировала менеджеру стопку многочисленных прежних положительных характеристик. Такой демарш не мог не изменить мнение менеджера, который с тех пор по достоинству оценивал ее работу и не забывал каждый раз улыбаться ей при встрече.

35-летний Билл Вильямс, прямой начальник Марины, закончил знаменитый Чикагский университет с отличием. Преподаватели ценили его за трудолюбие и блестящий интеллект. В 20 лет, когда с родителями он поехал отдыхать в Южную Каролину, его постигла трагедия. В последний день отпуска он прыгнул в воду со скалы и сломал насколько позвонков, результатом чего была травма спинного мозга и паралич. С тех пор он не мог самостоятельно ходить, и у него у него появились хронические проблемы с мочевым пузырем. Но Билл не сдался. Ему удалось окончить университет, после чего его взяли на работу в большую страховую компанию, где он дорос до должности ведущего менеджера проектов. Невзирая на тяжелое физическое состояние, он женился на медсестре, которая его по-настоящему любила и нежно ухаживала за ним.

Марина и Билл были добрыми друзьями. Много лет они обедали вместе в кафе в здании компании, куда коллегу в инвалидном кресле привозила Марина. В 2000 году у Билла из-за плохого функционирования мочевого пузыря развился уросепсис. На пике этого тяжелого осложнения вследствие некроза мягкие ткани кончиков всех его пальцев омертвели. Любой другой человек в подобной ситуации сдался бы, но не Билл. Через два месяца, когда он вернулся на работу, он овладел новым методом работы на компьютере. Чтобы компенсировать последствия некроза, он научился нажимать на клавиши клавиатуры карандашом, который он держал здоровой частью пальцев.

Марина дружила с Биллом долгие годы. Даже после того, как ей поставили диагноз рак с метастазами, в течение многих последующих лет она помогала своему другу передвигаться. Кроме кафетерия она часто вывозила его на инвалидном кресле на улицу неподалеку от их места работы в центре Чикаго, где они любили отдыхать во время обеденных перерывов.

В первые годы жизни в Чикаго мы тесно подружились с небольшой группой людей. Хотя все они были разных профессий и жили в разных местах, но все они были недавними иммигрантами из Союза. Среди этой группы было принято называть друг друга по имени, и только Марина заслужила гордое имя «Мать», поскольку неотъемлемой частью ее характера была искренняя забота о здоровье и благополучии наших друзей, которым она помогала в трудную минуту.

Первые шаги в американской школе

Когда в октябре 1974 года мы приехали в Чикаго, еврейская организация помогла нам поселиться на первое время в гостинице Пратт в Ист Роджерс Парк. Это был второй месяц учебного года, и мы отдали своего сына в ближайшую штатную школу. Проучившись там всего 2 месяца, он наотрез отказался туда ходить. Главная причина этого решения состояла в том, что, совсем недавно приехавший в Штаты, он почти не говорил по-английски. Не желая прощать его неспособность общаться на английском языке, одноклассники не упускали случая словесно и физически поиздеваться над ним. Будучи единственным ребенком из семьи иммигрантов из России, он не мог рассчитывать на поддержку детей, говорящих на его родном языке. У нас и самих было много проблем с языком, и мы не строили иллюзий, что разговор с администрацией школы может принести какие-то плоды, тем более что травля имела место главным образом вне стен школы. У нас не было другого выбора, как срочно искать для него другую школу.

Во время нашего приезда в страну местные еврейские организации находили для вновь прибывших иммигрантов местных американских спонсоров-добровольцев. Для нас такими спонсорами стала семья, возглавляемая Лили и Эриком Баум. Лили Баум было 60 лет, она активно помогала отказникам, то есть тем, кому власти по разным предлогам не разрешали уехать из Советского Союза. Она также много помогала недавним иммигрантам из России устроиться в новой стране. Эта замечательная женщина помогла нам найти школу, где Саша успешно проучился последующие 7 лет. Благодаря ее усилиям Саша пошел во второй класс чикагской школы Anshe Emet. В этой школе, как и в предыдущей, он был первым учеником, который иммигрировал из бывшего Советского Союза. Он прошел через тяжелые времена первоначального отсутствия знания английского языка, но в конечном счете он выровнялся и стал хорошим учеником. Поскольку всё моё свободное время уходило на подготовку к врачебному экзамену, а Марина работала на минимально оплачиваемой работе, администрация школы любезно предоставила нам существенную скидку при оплате за образование.

Школа Anshe Emet принадлежала к консервативному движению американского еврейства. Мы с Мариной выросли в обществе, где религия всячески преследовалась, а оголтелый атеизм (другая форма веры) заменял и запрещал любую другую религию. Ни мои родители, ни родители Марины в Бога не верили. Когда мы с Мариной встретились, ее мысли были далеки от любой религиозности, что же касается меня, хотя я и не принадлежал ни к какой официальной религии, но с детства я интуитивно верил в существование Бога. Об идее Бога я черпал суждения в никогда не запрещённых советской властью книгах Толстого, Достоевского,