Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский

Текст усиленно редактируется, причем в процессе окончательной редакции встает много осложнений, требующих дополнительных справок, исправлений, собирания нового материала и т. д. Сказывается также летнее время <…>. Все же редакция надеется сдать материал в набор с таким расчетом, чтобы 1‑й том разослать подписчикам к октябрьским дням[94].

В действительности первый том энциклопедии вышел в свет не к «октябрьским дням» 1928 г., а лишь год спустя. Это событие воспринималось как праздник сибирской культуры. Именно так оценил его и М. К. Сознавая, однако, значимость этого издания, он не мог не отметить в нем ряд недостатков, о чем поспешил сообщить коллегам-библиографам. 24 октября 1929 г. он пишет Н. В. Здобнову:

Получил первый том ССЭ. Кто будет у Вас писать рецензию? Нужно, конечно, признав все исключительное и грандиозное значение такого предприятия, и побранить. Редакция отнеслась небрежно к одной из центральнейших частей всякого словаря: personalia. Стыд и позор – отсутствие имен П. А. Голубева, Дмитриева-Мамонова, Голодникова, Вруцевича, д<окто>ра Бека и мн<огих>, мн<огих> других[95]. – В письме к Ан<атолию> Ник<олаевичу>Турунову у меня составился целый список таких пропусков[96]. Почему нет генерал-губернаторов, в том числе Гондатти? Ведь это же исторические вехи!

Но так или иначе – все же свершилось! Миф претворился в реальность. И, несомненно, пойдут теперь подражания. Когда я был в Киеве[97], меня усиленно расспрашивали о плане нашей энциклопедии – очевидно, там уже бродит мысль о к<акой>-н<и>б<удь> С<оветской> У<краинской> Э<нциклопедии>.

Неполнота и недостаточность биографического отдела в первом томе «Сибирской советской энциклопедии» продолжали беспокоить М. К., и, занимаясь следующими томами, он пытался исправить эту ситуацию. Своей тревогой он делится со Здобновым 27 ноября 1929 г.:

Я считаю прямо необходимым, чтоб Вы выступили с рецензией в «С<еверной> Аз<ии>» или в «Библиографии», взяв тему именно Personalia. Если решите писать, я охотно поделюсь с Вами материалами; мне ведь неловко выступать.

Надо принять меры, чтоб выправить эту линию в следующих томах[98].

Приводя конкретные примеры неоправданных сокращений, М. К. упоминает и о статье, посвященной ему лично («не указано ни одной библиографической работы, хотя у автора заметки обо мне они были обозначены[99]. Это в Н<ово>сиб<ирск>е, стало быть, вычеркнули»), и о других «испорченных» заметках («Аввакум», «Авдеева»). И заключает (в том же письме к Здобнову):

Конечно, было бы несправедливо писать об ССЭ, не отметив ее исключительных достоинств. Свежесть, оригинальность, продуманность, обилие монографий <так!>, к<ото>рые она дает (ну, напр<имер>, туруновские «Газеты»)[100], – но вместе с тем необходимо со всей решительностью подчеркнуть возмутительно поставленный отдел Personalia. Редакция безжалостно, произвольно сокращала текст и библиографию. Например, я написал сжатый очерк о Вениаминове, редакция сделала заметку, к<ото>рая дает меньше материала, чем старый Брокгауз – и, стало быть, не только не отменяет старое издание, но делает его нужнее, – то же самое с заметкой об Иакинфе Бичурине (писал Г. С. Виноградов) и нек<оторых> др<угих>.

Зачем это было делать. В то же время заметки зоологов или геологов изобилуют personal’ной библиографией, – часто совсем ненужной, – т<ак> к<ак> перечисляются небольшие заметки, – но редко указывается, где найти основные сведения о том или ином деятеле.

Ко времени выхода первого тома М. К. успел выполнить большинство обязательств, взятых им на себя по дальнейшим томам, в том числе завершить большую и принципиально важную («монографическую») статью «Сибирская литература», в которой он пытался обобщить и свести воедино свои многолетние занятия сибирскими темами (от фольклора до современных писателей). Работа делалась долго и давалась с трудом. В письме к Здобнову от 7 марта 1928 г. (из Иркутска) М. К. признавался:

Статья моя (для ССЭ) меня замучила. Шутка ли на 10–12 примерно страницах изложить историю сиб<ирско>й литературы, когда нет ни одной подготовительной, предварительной работы! Приходится все писать по первоисточникам. Правда, я неплохо успел поработать в Питере во время январского пребывания там, но это все-таки было только ничтожной частью из того, что нужно было сделать. Здесь же многого нет. Нет даже полных комплектов «Отеч<ественных> Записок» – не говоря уже о таких вещах, как «Амур»[101] и пр. Не знаю, как выйдет. Боюсь даже, что не успею к сроку.

Статья была написана «к сроку», однако подвергнута редакционной правке и сокращениям до такой степени, что М. К. собирался разбить ее на несколько публикаций. 22 ноября 1928 г. он сообщает Здобнову (из Ялты):

Относительно большой статьи веду все еще переписку с Сиб<ирской> энциклопедией. Я все же упорно предлагаю им печатать целиком. Тогда, для «С<еверной> А<зии>» (для 2‑го №) – я дам статью примерно на такую тему: «Этапы развития сиб<ирской> темы в рус<ской> литературе».

Статьи под таким названием, однако, не появилось, и следует думать, что М. К. удалось убедить редакцию «Сибирской советской энциклопедии» поместить его статью целиком.

Осенью 1931 г., когда третий том энциклопедии был уже полностью завершен, М. К. вернулся к своей статье и, видимо, основательно ее переработал. 23 сентября 1931 г. он писал А. А. Богдановой:

Вы, конечно, понимаете, что печатать сейчас статью, которая писалась чуть ли не три года тому назад (да не чуть ли, а действительно так: уже более трех лет – в 1928 г.) совершенно невозможно. Перерабатываю изо всех сил, что невероятно скучно и нудно – и выходит все равно плохо[102].

Статья «Литература сибирская» состояла из нескольких разделов, и М. К. был автором лишь первого из них (дореволюционный период). Второй, «послеоктябрьский», период изложил А. В. Высоцкий (1897–1970), возглавлявший с 1928 г. редакцию «Сибирских огней» и редактировавший в «Сибирской энциклопедии», наряду с М. К., раздел «Литература и искусство». Третий раздел, «Сибирь в западноевропейской литературе», написал М. П. Алексеев. Четвертый был посвящен бурятской литературе.

Третий том увидел свет в середине 1932 г., когда ситуация в «Сибирской советской энциклопедии» радикально изменилась. Главным редактором был назначен в 1930 г. Б. З. Шумяцкий, журналист, дипломат, участник Гражданской войны в Сибири; Ансон и Басов значились его помощниками. Идеология все более подчиняла себе научно-культурную жизнь, и статья «Литература сибирская» вполне отражала эту общую тенденцию. Автор пользовался (и, вероятно, по убеждению) «марксистской» терминологией. В начале статьи читаем:

…л<итература> с<ибирская> есть участок общерусской лит<ерату>ры, отображающий на краевом (местном, областном) материале ее общий путь развития и происходящие в ней процессы борьбы классов. Наблюдаемые же в ней специфические местные черты