Я не вру, мама… - Тимур Нигматуллин

class="p1">Я метнулся к парадному входу. Залетев на ступеньки, обернулся. Мама вытирала платком слезы, папа махал рукой с кипой тетрадок, и я, потянув на себя массивную дверь, вошел в школу.

– Опаздываем, – как-то иначе, чем в садике, сделала замечание тетя Валя. – Проходи и садись на свободное место.

– Спасибо, тетя Валя, – сказал я, заходя в класс.

– Валентина Павловна Карамысова, – поправила она меня. – Мы уже не в детском саду!

Все передние парты были заняты. Второй и третий ряд тоже. Лишь на самом последнем, у стены со шкафами, остались свободные места. Иваниди с Пиркиным сидели на первой парте, разложив перед собой тетради с ручками.

– Сегодняшний наш начальный урок посвящен Родине! Все мы знаем, что столицей нашей Родины является… Какой город? – спросила нас Валентина Павловна.

– Москва! – хором ответил класс.

– Правильно, Москва!.. Муратов? Ты сядешь когда-нибудь?

Я все никак не мог выбрать себе место. Одна пустая парта стояла возле окна, другая возле стенки, и с обеих доску не было видно нормально.

– У окна, – наконец выбрал я место, где мне предстояло учиться всю дальнейшую жизнь. – Можно?

– Садись, – разрешила Валентина Павловна и продолжила: – Так вот. Мы с вами должны знать не только столицу нашей Родины, но и многое другое. Наша Родина самая большая в мире и самая справедливая. Как называется наша Родина?

– Советский Союз! – снова хором ответил класс.

– Верно! И состоит она из?..

Тут класс промолчал. Из чего состоит наша Родина, точно никто не знал.

– Из городов?

– Нет.

– Из стран?

– Тоже нет. Ребята, вы можете найти ответ в названии Родины! – подсказала Валентина Павловна.

– Из советских! – догадался Иваниди. – Родина состоит из советских.

– Ну… ты на верном пути. – Учительница прошла к доске и начала что-то рисовать.

– Советских Союзов? – неуверенно проговорил Иваниди.

– Республик! – закричал я, вспоминая уроки географии Бабая. – Пятнадцать республик! Греческой среди них нет.

Класс на слове «греческой» рассмеялся. Иваниди развернулся и кинул в меня ручку. Я бросил в него пенал, но промахнулся и попал в Пиркина. Дава, изобразив смертельное ранение, свалился со стула. В классе начался хаос, все стали кидаться друг в друга тетрадями, карандашами, в ход пошли портфели. Валентина Павловна от неожиданности сначала забилась в угол и ошалело смотрела на эту вакханалию, затем стала истошно орать. На крик прибежала Светлана Ивановна, следом за ней в класс втиснулся дядя Наум с сеткой мячей.

– А ну-ка! – грозно прикрикнула на нас завуч. – Это что такое? Вы в школе. Мигом по местам!

Класс словно только и ждал этого окрика. Разом все успокоились и расселись за свои парты, аккуратно сложив руки.

– Кто зачинщик? – Светлана Ивановна обвела взглядом класс. – У кого хватило ума на первом школьном уроке в своей жизни устроить такое? – Она остановилась на мне.

Дядя Наум, стоявший рядом с ней, сказал:

– Это от перевозбуждения у них. Искать виновных непедагогично.

– И все же виновные должны быть наказаны, – игнорируя его слова, произнесла завуч. – Кто?

Никто не хотел говорить. Молчала даже моя бывшая воспиталка тетя Валя, а теперь учительница Валентина Павловна. Молчал и класс. Но молчать – это одно, а смотреть – совсем другое. Когда на тебя смотрят и молчат, вывод сделать нетрудно.

– Встать! – глухим басом приказала Светлана Ивановна. – За мной!

Я встал, не зная, собрать вещи с парты или оставить. Решил, что лучше все же оставить, и, провожаемый сочувствующими взглядами одноклассников, вышел из класса. Через секунду за мной выскочил Иваниди.

– Куда нас? – шепотом спросил он.

– Не знаю, – так же шепотом ответил я, – наверное, выгоняют из школы.

В учительской было шумно. В одном углу за столом толстый дядька размахивал руками и возмущался:

– Курят уже! Как паровозы. Поймал двоих за школой. Родителей вызвал. А им что – стоят ухмыляются.

– Время такое, – сокрушенно покачала головой старушка в массивных очках, – хорошо хоть не пьют.

– Начнут, – убедительно сказал дядька. – Помяните мое слово: еще года два – и начнут!

– Куда катимся, – вздохнула старушка и, приподняв очки, взглянула на нас.

Дядя Наум зашел в учительскую, не выпуская сетку из рук.

– Вот новая парочка хулиганов, – развела руками Светлана Ивановна, – на первом же уроке устроили свару, напугали новенькую учительницу… довели до слез.

– Она не новенькая, – сказал я.

– А есть разница, какую доводить до слез? – удивленно спросила старушка. – То есть вы считаете, молодые люди, что старых учительниц можно?

– Они больше так не будут, – вступился за нас дядя Наум. – Не будете же?

– Не будем, – согласились мы с Иваниди. – В первый и последний раз!

– Поверим? – с надеждой повернулся к старушке и толстому дядьке дядя Наум. – Светлана Ивановна, дадим будущему шанс?

Старушка вновь приподняла очки, рассматривая дядю Наума.

– А вы, собственно…

– Новый учитель физкультуры Наум Вячеславович Миник, – не дав ей закончить, представился дядя Наум. – Витебский педагогический. Выпуск семьдесят второго.

– Надо же… – подозрительно сказала старушка. – Откуда такие кадры? Светлана Ивановна, а как же Альберт Михайлович?

– Альберт Михайлович уже сдал свои документы. Уезжает Альберт Михайлович! Физруков нету. Не-ту! А тут с образованием. – Светлана Ивановна подошла к столу, взяла папку с документами и стала внимательно их читать. – В какой класс определили?

– Да, вот в какой? Везде полный комплект! В первый «Ж», там еще одно место оставалось, – вытирая пот со лба, затараторил толстый дядька. – Как раз в их класс и отправили, – кивнул он на нас с Иваниди.

– И писать и читать уже умеет, – добавила старушка. – Вообще любопытная девочка, вам бы на нее взглянуть, Светлана Ивановна.

– Нагляжусь еще. – Завуч захлопнула папку. – Ну что с этими делать? Намучаемся с ними. Может, сразу в садик обратно?

Учительская поплыла у меня перед глазами. Толстый дядька, старушка, завуч, физрук, отличницы, двоечники… Первое сентября, которое я ждал всю свою жизнь, заканчивалось. И заканчивалось совсем не так, как представляли его мои родные и я сам. Ладно, понятно, что я не Юрий Гагарин, конечно, мне далеко до Лобачевского, и даже День Победы – это праздник, до которого мне еще предстоит тысячу раз проиграть, чтоб понять его смысл. Никто ничего великого от меня пока не ждал… но не так же проигрывать – в первый день учебы с позором вернуться в садик!

– Не-е-т! – закричал я. – Последний шанс!

– Последний шанс, – спохватился Иваниди, имея неплохой навык выпрашивания таких шансов перед батиным ремнем, – самый что ни на есть последний.

– Дадим им шанс, – соскочил со стула присевший было дядя Наум. – Под мою ответственность!

Светлана Ивановна недоверчиво посмотрела сначала на нас, затем на дядю Наума, подумала и, прихватив с собой папку, двинулась к двери со словами:

– Под