Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс
Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография читать книгу онлайн
Перед вами официальная биография одного из самых любимых и известных во всем мире писателей, создателя феноменального цикла «Плоский мир» Терри Пратчетта. Начатая незадолго до смерти самим автором и законченная его помощником и добрым другом Робом Уилкинсом, эта история повествует о мальчике, который стал самым популярным писателем Великобритании. Опираясь на собственную память, воспоминания семьи, друзей и коллег писателя, Уилкинс показывает нам удивительную картину жизни Терри: детство, феноменальную писательскую карьеру, а также его борьбу с тяжелой болезнью.
Лаурет премий «Локус», «Хьюго» и премии Британской Ассоциации Научной фантастики.
Финалист Британской премии фэнтези.
Терри Пратчетт – писатель с международной славой, создатель феноменального цикла «Плоский мир», романа «Благие Знамения» и ряда других книг. Перед своей смертью Терри писал мемуары: историю шестилетнего мальчика, которому учитель предсказал отсутствие успехов, но тот решил доказать обратное. В итоге Пратчетт прожил жизнь, полную удивительных достижений: он стал одним из самых популярных и любимых писателей Великобритании, получил престижную медаль Карнеги и был удостоен рыцарского звания за литературные заслуги.
Мемуары, которые Терри, к сожалению, не смог закончить, дописал Роб Уилкинс, его помощник, друг, а ныне управляющий литературным наследием Пратчетта наравне вместе с его дочерью Рианной. Опираясь на собственную память, воспоминания семьи, друзей и коллег писателя, Роб раскрывает полную картину жизни Терри – от детства до заката его потрясающей писательской карьеры, а также рассказывает о том, как он встретил известие о болезни Альцгеймера и начал с ней отчаянную борьбу.
Перед вами единственная официальная биография одного из величайших авторов современности – глубоко трогательный и личный портрет удивительной жизни, запечатленный с непревзойденной проницательностью и наполненный забавными историями из жизни.
«Из всех умерших авторов в мире Терри Пратчетт – самый живой». – Джон Ллойд
«Легко читаемая, поучительная и честная книга. Она заставила меня скучать по настоящему Терри». – Нил Гейман
«Иногда весело, иногда болезненно и сокровенно… замечательно увидеть такую картину рабочей жизни писателя крупным планом». – Фрэнк Коттрелл-Бойс
«Из обыденности создается волшебство – в точности так, как это делал сам Пратчетт». – Telegraph
«Такая же откровенная, смешная и лишенная сентиментальности история, как и все те, что писал сам Терри». – Mail on Sunday
«Никто, кроме жены Пратчетта, Лин, и дочери, Рианны, не знал писателя так хорошо, как Уилкинс. У меня выступили слезы на последних 20 страницах, где великолепно показаны последние дни Терри – одновременно чувствительно и беспристрастно». – The Times
«Милая, забавная и передающая идеальное ощущение того, как Пратчетт сумел взять воспоминания своего детства в рабочем классе 1950-х годов… и превратить их во вселенную, безгранично богатую и изобретательную». – Mail on Sunday
«Дружба и привязанность между этими людьми чувствуется на каждой странице. Конечно, поклонники Пратчетта будут в восторге от этой книги… и даже случайные читатели получат удовольствие от рассказов про его уникальные пристрастия». – Independent
«Биография, почти такая же забавная и проницательная, как любой из романов Терри. Богатый, очень трогательный портрет уникальной личности. Приятно видеть, как этот автор возвращается к жизни, хоть и в техническом плане, в этом увлекательном и очень трогательном произведении». – Daily Express
«Трогательный и остроумный рассказ о волшебном уме Пратчетта и его болезни Альцгеймера, написанный человеком, который знал его лучше всех». – The Sunday Times
«Уилкинс имеет большое преимущество перед другими биографами: он не только хорошо знал своего подопечного, но и делал заметки для предполагаемых мемуаров еще при его жизни. В результате рассказ порой напоминает выступление чревовещателя, но при этом голос и личность Пратчетта звучат громко и отчетливо». – The Herald
«Это одновременно и больше, и меньше, чем обычная биография. Полная озарений и откровений, во многом именно такая, какую Пратчетт мог бы написать о себе, гордясь тем, что было сделано и честный в отношении процесса. История, написанная с умом и состраданием». – Кристофер Прист
«Довел меня до слез как от смеха, так и от сердечной боли». – Daily Mirror
«Живая и нежная, здесь нет ни критики, ни подхалимства. Пратчетт показан здесь блестящим и щедрым, но в то же время язвительным и с безжалостным чувством юмора». – i News
«Потрясающее дополнение ко всем книгам самого Пратчетта». – SFX
«Неудивительно, что больше всего в этой книге любят юморные рассказы из жизни, забавные или мрачные, а иногда и то, и другое одновременно. Она передает дух писательства Пратчетта, рассказывая суровые истины через приятный для чтения слог и вызывая поочередно ярость, смех и грусть». – The Sydney Morning Herald
«Использование первоисточников очень эффективно передает точку зрения самого Пратчетта на многие аспекты его жизни и карьеры, а дополнения Уилкинса и тщательная проверка фактов делают биографию легкой для чтения и очень приятной». – The AU Review
«Уилкинс – верный и точный документалист жизни Пратчетта… Трогательный и чувствительный». – Canberra Times
Но в основном «Незримые академики», как и все книги, начиная с «Ночной стражи», написаны под диктовку, когда Терри энергично тараторил слова, а я, как обычно, пытался угнаться за ним. Могу доложить, что в этой книге – в первый и последний раз за время моей работы в качестве личной TalkingPoint Терри – использовалась копипаста. Это было под конец романа, когда одаренный нападающий профессор Бенго Макарона заявляет, что если толпа собирается и дальше славить его традиционными хвалебными кричалками – «Макарона, Макарона лишь один, Макарона, он у нас непобедим»10, – то пусть будет так любезна включить его полное имя и список регалий, а именно:
«Макарона, профессор магических наук (Пугалоу), профессор КОТ (Чабб), мастер игры (Щеботан), старший специалист (п. ч. т.), д. ф. н. (блит), ДМСК, МК, профессор магических наук (Коксфорд), старший специалист по куроведению (Генуя, Университет Иана Завоевателя, Креветочный корпус, второй этаж), Primo Octo (дважды), старший специалист по блит-слудовому обмену (Аль-Хали), КФГСБ, возвратно-поступательный профессор блит-теории (Клатчский университет), профессор магических наук (Клатчский университет), Didimus Supremus (Клатчский университет), почетный профессор блит-субстратных определений (Чабб), заведующий кафедрой блит- и музыкальных наук (Щеботанский колледж для молодых девиц), лишь один…»
…И все сначала – и так больше полутора страниц.
Как ни весело было писать это в первый раз, я ни за что – ни тогда, ни сейчас – не стал бы печатать этот пальцеломный набор слов три раза подряд. Я просто скопипастил соответствующую часть. Терри довольно трогательно переживал, что читателям это покажется жульничеством – будто они смогут посмотреть готовую книжку на просвет и увидеть, что слова не честно напечатаны, а вставлены с помощью технологических хитростей. Но я недвусмысленно дал понять, что нам придется рискнуть.
Сюжет «Незримых академиков» – сложный и аккуратно сплетенный, но, казалось, в голове Терри он возник легко и отчетливо. Для тех из нас, кто теперь постоянно и мучительно присматривался, не начала ли ЗКА влиять на его творчество, это было огромным облегчением – и поводом для удивления. Единственная проблема случилась под самый конец, когда Филиппа Дикинсон, выстроив, как язвительно выразился Терри, «Роковую Хронологию», заметила, что в линейном сюжете романа, вообще-то, куда-то пропали целые сутки. Пришлось потратить целый рабочий день в Часовне, чтобы, вернувшись к роману, ужимать и растягивать события, пока хронология не сошлась. Это была очень сложная и кропотливая работа, но Терри просто засучил рукава и приступил. Поразительное зрелище. У человека дегенеративное заболевание мозга, а он с легкостью мысленно скачет по роману объемом в 135 тысяч слов. А его предположительно здоровый и к тому же значительно более молодой личный помощник… что ж, мне в какой-то момент пришлось вскочить из-за компьютера и ретироваться в туалет Часовни, где меня вырвало: правки текста в таком количестве вызвали у меня первую во взрослой жизни мигрень. Зато Терри мог продолжать часами11.
«Незримые академики» – не только самая длинная его книга, но и, на мой взгляд, самая смешная: книга, где злодейский план доктора Икса – «сеять в мире тьму и отчаяние посредством любительских спектаклей»12; книга, где персонаж Гленда Медоед «была одновременно потрясена и унижена, а это еще попробуй изобрази»; книга, где долгий поцелуй звучит «как будто теннисный мячик всасывало сквозь струны ракетки». На этом этапе жизни Терри в моей голове снова и снова звучала фраза, сказанная однажды его редактором Энн Хоппе: «Как такая сияющая гениальность на страницах может существовать в одном мире с Альцгеймером?»
Однако если в прозе Терри еще оставался собой, то по всему остальному уже медленно, но верно пошли трещинки. Когда роман вышел осенью 2009 года, Терри появился перед прессой и публикой в редакции The Guardian у лондонского Кингс-Кросса. В тот день ему было трудно сосредоточиться. Когда дело дошло до вопросов, встал бразильский журналист и спросил что-то о футболе. Терри пустился в долгие петляющие разглагольствования, как будто прогулявшись по нескольким континентам и найдя место даже для небольшого отступления о религиозной нетерпимости, после чего снова вернулся в лондонский зал. Закончив, Терри спросил:
– Я ответил на ваш вопрос?
– Нет. Не совсем, – сказал оторопевший бразильский журналист.
Нам еще предстояли непростые моменты.
СНОСКИ1 Дама Берил Бейнбридж скончалась в 2010 году в возрасте 75 лет.
2 Терри, конечно, по-прежнему приходил на рождественские ужины, всегда обозначавшиеся в ежедневнике как «пьянки CEGB», несмотря на то, что более воздержанных людей было еще поискать. К тому времени любовь Терри к брюссельской капусте уже вошла в мифологию ужинов. Однажды, когда он не смог присутствовать, остальные заказали в «Интерфлоре» – «Интербрассике»[85], как они ее переименовали, – доставку в особняк празднично оформленной капусты. Она стала украшением рождественского стола Пратчеттов. Потом Терри сделал каждому маленький серебряный значок в виде капусты, после чего в приглашения на рождественские ужины добавилась строчка: «Ношение капусты обязательно».
3 Минус – ее он не получил. Плюс – проиграл он Нилу Гейману с его «Историей с кладбищем» (The Graveyard Book), и Терри искренне радовался за Нила. «Молодец парень», – сказал он. Теперь у них обоих было по Карнеги.
4 Похожий дезориентирующий момент произошел во время более позднего визита на Даунинг-стрит для встречи с тогдашним канцлером казначейства Джорджем Осборном по соседству, в доме 11. Когда перед нами открылась дверь, навстречу вышел узнаваемый телеведущий Брюс Форсайт. Никогда не знаешь, кого встретишь в эпицентре власти.
5 И как, оказывается, не говорит королева. Это распространенное заблуждение, будто на официальной церемонии посвящения в рыцари звучит фраза
