Светоч дружбы. Восточный альманах. Выпуск четырнадцатый - Михаил Иванович Басманов

знак моего преклонения перед вашей добротой и употребите его на нужды монастыря!

Лунный Блик и монахи были ошеломлены щедростью Сюна, долго и горячо благодарили его за великодушие.

Оставив в Цзянсяньане мать, жену и тещу, Чжао Сюн вновь двинулся в путь, направляясь в Цзилан, где пребывал в ссылке наследник сунского престола Путь его лежал близ границ страны сифаней. Приближенные предупредили его:

— Будьте осторожны здесь, ведь сифани издавна враждуют с государством Вэй!

Главнокомандующий рассмеялся:

— И это говорят храбрые воины? Если вы такие робкие, можете оставаться здесь, дальше я поеду один.

Приближенные смутились, не зная, что ответить.

— Вам нечего бояться, — продолжал Сюн, — мне доподлинно известно, что хочет сделать правитель сифаней: заманить меня в ловушку. Но я ему не дамся, можете быть уверены.

А сифаньский правитель тем временем собрал своих богатырей и сказал им:

— К нашим землям приближается Чжао Сюн. Как бы нам избавиться от него?

Богатыри ответили ему так:

— Говорят, Чжао Сюн падок на ценные подарки и на женщин. Устройте ему пышный прием, поднесите богатые подарки, сведите с какой-нибудь красоткой, пообещайте титул князя и тогда берите его голыми руками!

Правителю понравилась эта мысль, и он стал ждать приезда Чжао Сюна. Когда воины Сюна вступили на землю сифаней, правитель выслал ему навстречу своих послов с богатыми дарами. Сюн любезно принял у послов дары и тут же раздал их своим воинам. Затем он приказал разбить лагерь и разводить огонь под котлами, чтобы накормить войско. Наконец явился с визитом и сам правитель сифаней, он привез для армии Чжао Сюна сто мер отборного риса, множество быков и баранов. Представ перед Сюном, он вежливо сказал:

— Когда-то мы сражались друг против друга — конечно, я сожалею об этом!

Сюн улыбнулся.

— Когда-то мы расстались по-доброму и теперь встретились вновь — я рад этой встрече.

Правитель низко поклонился.

— Осмелюсь высказать вам, великий воин, свое заветное желание. Вы по рождению не из племени сифаней и потому плохо знаете нашу страну. Она невелика, хотя и простирается на тысячу ли, и воинов в ней около миллиона. А наша округа Лян славится красотой и множеством рек. И вот я хочу, чтобы вы стали лянским князем. Не говорите «нет». Поживите в этом княжестве, а потом можете ехать дальше, в свою великую Сун.

Чжао Сюн покачал головой.

— Я не считаю себя столь образованным и талантливым, чтобы править княжеством, так что не могу принять ваше предложение. Кроме того, я еду вовсе не на родину, а совсем в другую сторону, по одному важному делу. Вы уж не обижайтесь.

Разочарованный, вернулся правитель сифаней к своим приближенным.

— Чжао Сюн ускользает от меня, как вода меж пальцев. Что же нам делать?

Приближенные посовещались и дали такой ответ:

— Не стоит падать духом. Подошлите к нему ночью красивую девушку. Пусть она увлечет Чжао Сюна, и тогда он в наших руках!

Правителю понравилась эта мысль. Он велел привести к нему первую в стране красавицу, искусную певицу и танцовщицу, знаменитую гетеру Лунную Бровь, и сказал ей:

— Сегодня ночью ты должна соблазнить главнокомандующего армией государства Вэй и обратить его в нашу веру. Если добьешься этого, щедро тебя награжу. Прояви все свои таланты — не пожалеешь!

Гетера молча поклонилась и вернулась к себе. Она надела самые красивые одежды и под вечер явилась к Сюну. Сюн принял ее ласково:

— Проходи, красавица. Какое дело у тебя ко мне?

Лунная Бровь поклонилась.

— Наш правитель сказал мне, что вы устали в долгом походе, и я хочу немного развлечь вас.

Сюн поговорил с ней о том о сем, потом спросил:

— Ты умеешь петь и танцевать?

— Умею, только не очень хорошо.

Он попросил ее спеть что-нибудь. Лунная Бровь раскрыла алые губки и запела — голос ее был так чист, что казалось, будто это белый журавль поет на закате у рек Сяо и Сян:

Нет селений людских на высокой вершине,

Лишь владыки живут в Наньгуаньской долине.

Отчего же пустует роскошный дворец

И не слышны приветствия ныне?

Наступает былому величью конец,

Ибо царь променял на любовь свой венец.

Сюн терпеливо выслушал песню до конца — он давно разгадал коварный замысел гетеры, но скрывал это. Похвалив девушку, он попросил ее спеть еще. Лунная Бровь запела новую песню:

Не отвергай богатый дар

Правителя сифаней.

Мечом нанес себе удар

Владыка на Уцзяне.

Любовь погасит сердца жар —

Забудь свои желанья.

Сюн выслушал до конца и эту песню. Гнев душил его. Не выдержав, он обрушился на гетеру:

— Мерзкая тварь! Ты явилась, чтобы свернуть меня с истинного пути — это тебе даром не пройдет!

Он выхватил меч, одним ударом отрубил гетере голову и вышвырнул труп за дверь.

Правитель сифаней, узнав об этом, пришел в ярость.

— Поганая девка! Не сумела угодить высокому гостю!

Он созвал дворцовых девушек и спросил:

— Кто из вас берется обратить Чжао Сюна в нашу веру?

Девушки испуганно молчали. Но вот одна из них вышла вперед.

— Я попытаюсь сделать это, великий правитель!

Правитель оглядел ее: это была Золотая Кувшинка.

— Ты уж постарайся, а я в долгу не останусь!

Девушка отправилась к Сюну. Сюн был поражен ее красотой.

— Сколько тебе лет, красавица?

— Девятнадцать.

— Ты умеешь петь и танцевать?

— Умею.

Она тронула яшмовой ручкой струны комунго и запела. Голос у нее был чистый и звонкий — казалось, будто по нефритовому подносу покатились жемчужины.

Песня, Лунная Бровь,

Чжао не соблазнит!

Хоть играешь в любовь,

Он — как чистый нефрит,

Недоступен тебе,

И как солнце с луной

Неподвластен судьбе

И любим всей страной.

Кончив петь, девушка отложила комунго и заплакала.

— Я ведь рождена не в стране сифаней, а в государстве Вэй. Я дочь Ду Юйшэна из Сицзяна. После смерти отца мы с матушкой жили бедно, еле сводили концы с концами. Когда на нашу страну напали сифани, мы убежали из дома и потеряли друг друга. Сифани схватили меня и увезли с собой. По милости Неба я осталась живой, но потеряла матушку, по сей день ничего о ней не знаю. Я так счастлива, что встретила вас! Умоляю, вызволите меня из неволи! Возьмите меня к себе! Помогите мне разыскать матушку!

Она бросилась перед ним на колени и залилась слезами. Сердце Сюна дрогнуло, прониклось жалостью к судьбе несчастной. Он утешил ее,