Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс
Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография читать книгу онлайн
Перед вами официальная биография одного из самых любимых и известных во всем мире писателей, создателя феноменального цикла «Плоский мир» Терри Пратчетта. Начатая незадолго до смерти самим автором и законченная его помощником и добрым другом Робом Уилкинсом, эта история повествует о мальчике, который стал самым популярным писателем Великобритании. Опираясь на собственную память, воспоминания семьи, друзей и коллег писателя, Уилкинс показывает нам удивительную картину жизни Терри: детство, феноменальную писательскую карьеру, а также его борьбу с тяжелой болезнью.
Лаурет премий «Локус», «Хьюго» и премии Британской Ассоциации Научной фантастики.
Финалист Британской премии фэнтези.
Терри Пратчетт – писатель с международной славой, создатель феноменального цикла «Плоский мир», романа «Благие Знамения» и ряда других книг. Перед своей смертью Терри писал мемуары: историю шестилетнего мальчика, которому учитель предсказал отсутствие успехов, но тот решил доказать обратное. В итоге Пратчетт прожил жизнь, полную удивительных достижений: он стал одним из самых популярных и любимых писателей Великобритании, получил престижную медаль Карнеги и был удостоен рыцарского звания за литературные заслуги.
Мемуары, которые Терри, к сожалению, не смог закончить, дописал Роб Уилкинс, его помощник, друг, а ныне управляющий литературным наследием Пратчетта наравне вместе с его дочерью Рианной. Опираясь на собственную память, воспоминания семьи, друзей и коллег писателя, Роб раскрывает полную картину жизни Терри – от детства до заката его потрясающей писательской карьеры, а также рассказывает о том, как он встретил известие о болезни Альцгеймера и начал с ней отчаянную борьбу.
Перед вами единственная официальная биография одного из величайших авторов современности – глубоко трогательный и личный портрет удивительной жизни, запечатленный с непревзойденной проницательностью и наполненный забавными историями из жизни.
«Из всех умерших авторов в мире Терри Пратчетт – самый живой». – Джон Ллойд
«Легко читаемая, поучительная и честная книга. Она заставила меня скучать по настоящему Терри». – Нил Гейман
«Иногда весело, иногда болезненно и сокровенно… замечательно увидеть такую картину рабочей жизни писателя крупным планом». – Фрэнк Коттрелл-Бойс
«Из обыденности создается волшебство – в точности так, как это делал сам Пратчетт». – Telegraph
«Такая же откровенная, смешная и лишенная сентиментальности история, как и все те, что писал сам Терри». – Mail on Sunday
«Никто, кроме жены Пратчетта, Лин, и дочери, Рианны, не знал писателя так хорошо, как Уилкинс. У меня выступили слезы на последних 20 страницах, где великолепно показаны последние дни Терри – одновременно чувствительно и беспристрастно». – The Times
«Милая, забавная и передающая идеальное ощущение того, как Пратчетт сумел взять воспоминания своего детства в рабочем классе 1950-х годов… и превратить их во вселенную, безгранично богатую и изобретательную». – Mail on Sunday
«Дружба и привязанность между этими людьми чувствуется на каждой странице. Конечно, поклонники Пратчетта будут в восторге от этой книги… и даже случайные читатели получат удовольствие от рассказов про его уникальные пристрастия». – Independent
«Биография, почти такая же забавная и проницательная, как любой из романов Терри. Богатый, очень трогательный портрет уникальной личности. Приятно видеть, как этот автор возвращается к жизни, хоть и в техническом плане, в этом увлекательном и очень трогательном произведении». – Daily Express
«Трогательный и остроумный рассказ о волшебном уме Пратчетта и его болезни Альцгеймера, написанный человеком, который знал его лучше всех». – The Sunday Times
«Уилкинс имеет большое преимущество перед другими биографами: он не только хорошо знал своего подопечного, но и делал заметки для предполагаемых мемуаров еще при его жизни. В результате рассказ порой напоминает выступление чревовещателя, но при этом голос и личность Пратчетта звучат громко и отчетливо». – The Herald
«Это одновременно и больше, и меньше, чем обычная биография. Полная озарений и откровений, во многом именно такая, какую Пратчетт мог бы написать о себе, гордясь тем, что было сделано и честный в отношении процесса. История, написанная с умом и состраданием». – Кристофер Прист
«Довел меня до слез как от смеха, так и от сердечной боли». – Daily Mirror
«Живая и нежная, здесь нет ни критики, ни подхалимства. Пратчетт показан здесь блестящим и щедрым, но в то же время язвительным и с безжалостным чувством юмора». – i News
«Потрясающее дополнение ко всем книгам самого Пратчетта». – SFX
«Неудивительно, что больше всего в этой книге любят юморные рассказы из жизни, забавные или мрачные, а иногда и то, и другое одновременно. Она передает дух писательства Пратчетта, рассказывая суровые истины через приятный для чтения слог и вызывая поочередно ярость, смех и грусть». – The Sydney Morning Herald
«Использование первоисточников очень эффективно передает точку зрения самого Пратчетта на многие аспекты его жизни и карьеры, а дополнения Уилкинса и тщательная проверка фактов делают биографию легкой для чтения и очень приятной». – The AU Review
«Уилкинс – верный и точный документалист жизни Пратчетта… Трогательный и чувствительный». – Canberra Times
Потом Терри позвонил Колину.
– Ты сидишь? У меня Альцгеймер.
«Это был шок, – рассказывает Колин. – Я просто не мог поверить. Не хотел верить».
Пока мы ехали, Терри быстро заговорил:
– Мне надо закончить «Народ», – сказал он. – И написать автобиографию…
Но сколько времени у него оставалось? Два года? Год? Полгода? Мы поняли, что не знаем.
– Мы расчистим график, – сказал он. – Напишем столько книг, сколько успеем.
Его голос становился все более удрученным.
– Это хотя бы я, – сказал Терри в какой-то момент после долгого молчания. – Хотя бы не Лин.
Вернувшись домой, он все рассказал Лин. Меня он позвал с собой – наверное, чтобы я заполнил пробелы в случае, если он забыл что-то важное. Лин обняла его.
«В каком-то смысле я сперва почувствовала облегчение, – говорит Лин. – Я думала, он скажет, что у него опухоль мозга. Но ведь от опухолей можно вылечиться».
«Он позвонил мне в тот же вечер, – рассказывает Дэйв Басби. – Сказал: “У меня очень неприятные новости”. Кажется, тогда он думал, что у него осталось два года рабочей жизни, если повезет. Трудно было придумать, что ему ответить. Я только повторял, как сочувствую».
Позже тем вечером я позвонил узнать, как он. Терри сказал, что они с Лин в слезах рассказали все Рианне, потом поужинали и посмотрели фильм, как делали каждый вечер пятницы. Его подчинил странный инстинкт просто жить дальше, будто ничего не изменилось, даже отлично зная, что изменилось все. Казалось, его мир одновременно рухнул и остался прежним. Ведь болезнь даже не проявлялась внешне. На следующий день, в субботу, он работал в саду и поймал себя на том, что насвистывает. Он не понимал, откуда в нем взялась эта неожиданная стойкость. Но рассказывал мне, что был ей рад.
Новости просочились почти моментально. Уже в выходные мне позвонил спросить о Терри человек, узнавший о диагнозе от кого-то еще, кому мы ничего не говорили. Очевидно, так мы бы скоро потеряли контроль над ситуацией. В понедельник утром мы обсудили это с Терри в Часовне.
– Как думаешь, кому надо рассказать?
Я хотел составить список: друзья, издатели, бизнес-партнеры… Терри стоял у окна Часовни.
– Я думаю, надо рассказать всем, – ответил он.
В понедельник он написал заявление, озаглавив его «Ситуёвина» (An Embuggerance).
Ребят,
я бы хотел еще какое-то время об этом не рассказывать, но из-за приближающихся конвентов и, конечно, из-за необходимости известить издателей мне кажется неправильным скрывать новости. У меня обнаружили очень редкую форму болезни Альцгеймера с ранним началом, которая и стояла за фантомным «инсультом» в этом году.
Мы здесь относимся к этому философски и, наверное, с легким оптимизмом. Пока что продолжается работа над «Народом» и набросками «Незримых академиков». Если ничего не изменится, я ожидаю, что выполню все текущие и, насколько это возможно, будущие обещания, но еще обсужу это отдельно с разными организаторами. Если честно, я бы хотел, чтобы люди сохраняли спокойствие, потому что, по-моему, меня хватит еще как минимум на несколько книг.
Когда я закончил печатать, Терри перечитал текст.
– Поставь смайлик, чтобы они поняли, что мы смертельно серьезны, – сказал он.
И я поставил.
…потому что, по-моему, меня хватит еще минимум на несколько книг: O)
Терри не вел соцсетей. «Твиттеру» еще и двух лет не исполнилось, он не обрел нынешней популярности, и Терри не притрагивался к сайтам, которые издевательски называл «Мое Лицо» и «Твоя Труба»7. Но недавно он завел привычку постить новости на сайте Сандры Кидби, посвященном мерчу по Плоскому миру, и именно там во вторник 11 декабря мы выложили «Ситуёвину».
Реакция нас ошеломила. Уже спустя несколько минут хлынули сотни, а вскоре и тысячи сообщений, выражающих сочувствие и поддержку, а затем сайт и вовсе рухнул. Пришлось перенести его на отдельный сервер, пока Терри кричал через кабинет, не очень-то помогая: «Купи еще скорости!»
Итак, новость стала публичной. Но правда заключалась в том, что мы сами еще толком не понимали, как на нее реагировать. Мы буквально сидели в кабинете и гуглили «Альцгеймер» и «ЗКА». Вот так примитивно – играли в доктора Гугла, надеясь, что если долго искать, то найдется кто-нибудь, кто скажет, будто люди с Альцгеймером доживают здоровыми и счастливыми до 110 лет. Так вышло, что наши первые поиски привели к Джереми Хьюзу, директору Общества Альцгеймера. Но Джереми не успел ответить нам в сроки, поставленные терпением Терри8. Зато Ребекка Вуд из Фонда исследований болезни Альцгеймера взяла трубку сразу, и поэтому именно Фонд исследований болезни Альцгеймера, а не Общество Альцгеймера получил намеренно публичный и сенсационный взнос Терри в 1 миллион долларов, объявленный на ежегодной конференции фонда в Бристоле в марте 2008 года9.
И это «Исследования Альцгеймера» направили Терри к профессору Рою Джонсу из Центра RICE – благотворительного фонда в Бате. Рой много работал с пациентами с деменцией и основал одну из первых в Британии клиник, специализирующихся на расстройствах памяти, и он согласился принять Терри как пациента. На первой встрече в апреле 2008 года Рой задавал вопросы и проводил тесты, чтобы определить, насколько прогрессировала болезнь. Один его вопрос был о том, как Терри справляется в супермаркете. Мы с Терри переглянулись. Неожиданно! Прямо как вопрос «Сколько стоит пинта молока?», призванный подловить оторвавшихся от жизни знаменитостей.
Тогда вступил я:
– Пожалуй, супермаркеты уже очень-очень давно не играют большой роли в жизни Терри…
Но хоть мы и обошли этот момент, тесты все же добрались до сути. В ответ на просьбу назвать как можно больше слов в конкретных категориях – животные, страны – Терри с удовольствием тараторил так быстро и бегло, что врач, доктор Клаудия Метцлер-Бэддели, не успевала записывать. Но когда его попросили повторить простые карандашные рисунки – два пересекающихся пятиугольника, спираль с тремя петлями, примитивный домик – и расставить цифры на циферблате, он забуксовал. Рой привел мне аналогию с разбитым зеркалом: если я хочу понять, как Терри теперь начинает видеть мир, то должен представить, будто смотрю в разбитое зеркало, причем в одних его осколках отражение перевернуто, в других оно яркое и цветное, в третьих – черно-белое, а в каких-то его и вовсе нет. Для больного попытка разобраться, что он видит, – это попытка понять, в какой осколок смотреть.
Рой выписал «Арицепт». Он не мог остановить ЗКА, но мог смягчить и даже замедлить течение болезни. Но Терри пришлось платить за лекарство 120 фунтов в месяц. Оказывается, он не мог получать его по страховке Национального здравоохранения, потому что был еще слишком «молод» для Альцгеймера. Этот пример бюрократической гениальности доводил Терри до белого каления. «Проще купить крэк у грязного барыги за автовокзалом, чем мне – получить “Арицепт”», – бушевал он.
Особым искусством было находить
