«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

естественно, – перебил Дудник. – Во-вторых, наверняка со своими соседками Мартой Мстиславовной Ружецкой, нашим педагогом по вокалу, и Фаиной Григорьевной Панюшкиной, заведующей нашим музеем. Вы, конечно же, с ними знакомы, они ведь нашли Кирилла…

– Знакома, – подтвердила следователь.

– В-третьих, с Валентиной Кузьминичной Харитоновой. Она заведует нашим служебным кафе. Для зрителей кафе у нас на аутсорсинге, а свое у себя оставили. Валентина нашим пропитанием занимается лет двадцать, замечательная женщина. Так вот она Кирилла специально диетическим подкармливала.

– Почему диетическим? – не поняла Вера.

– Так у него же гастрит. У меня вот тоже гастрит, – директор похлопал себя по объемному животу, – но я-то что… а Кирилл еще совсем молодой. Ну, Валентина его под заботу свою взяла.

– И, разумеется, Лепешкин общался с теми, кто занят в спектакле в главных ролях, – подал голос Волынцев. – Прежде всего с Дмитрием Лихановым, это понятно. В некоторой степени с Александром Константиновичем Свитенко – Иваном Грозным. С Мариной Дмитраковой, она у нас «драматическая» дочь, и с Аллочкой Калинкиной – «лирической» дочерью.

– А почему Калинкина именно Аллочка?

– Ее все так у нас называют, – пожал плечами Волынцев.

– Да, и еще побеседуйте с Гертрудой Яковлевной Стрекаловой, я вам о ней говорил, – добавил Дудник. – Удивительная женщина!.. Некогда была очень известным театральным критиком. В нашем городе просто номер один. Но ее в свое время охотно публиковали и в Москве, в том числе в очень авторитетных журналах «Театральная жизнь» и «Театр». Ее имя даже занесено в Советскую театральную энциклопедию. Она и сейчас иногда пишет, правда, редко, и, естественно, уже никуда не выезжает, но тут ничего не поделаешь…

– А что изменилось? – заинтересовалась Вера.

– Возраст изменился. Три года назад мы ее поздравляли с восьмидесятилетием.

– Она такая старая?

– Что вы, что вы! – едва ли не ужаснулся Дудник. – Не вздумайте к ней отнестись как к старухе! Это совершенно не про нее!

– Ну надо же! – хмыкнула Вера и спросила: – Вы можете дать ее координаты?

– Конечно, – кивнул головой директор.

– А сами сообщить о смерти Лепешкина и о том, что я хочу с ней встретиться, можете?

Дудник тяжко вздохнул:

– Придется выполнить эту скорбную миссию. Провожу вас и позвоню. Или вы хотите, чтобы я это сделал при вас?

– Я не буду вам мешать выполнять скорбную миссию, – сказала Вера. – У меня вообще последний на данный момент вопрос: у Лепешкина были враги и кто, по вашему мнению, мог его убить?

Директор и режиссер уставились на нее с недоумением.

– Вы думаете, если бы мы хоть что-то могли предположить, мы бы вам не сказали? – ответил за обоих Дудник. – И вообще Кирилл был совершенно неконфликтным, даже милым человеком…

Глава 5

Покинув директора и главного режиссера, Вера первым делом позвонила Дорогину:

– Рома, отправляйся в театр, пообщайся с ближайшим окружением Лепешкина, я тебе скину данные. А я постараюсь встретиться с одной старушенцией, которую старушенцией называть никак нельзя, потому что она известная театральная критикесса. Она знает Лепешкина с юности. Его, естественно, юности, не своей.

Затем позвонила маме:

– Привет! Ты говорить можешь или у тебя очередной пациент?

– Привет! Мой очередной пациент только что меня покинул. Но достаточно здоровым, – отозвалась Александра Николаевна.

– А медсестра твоя рядом?

– Она меня тоже только что покинула. Но обещала вернуться.

– Отлично. Потому как чужие уши не нужны. У меня кое-какие вопросы к тебе имеются. Ты помнишь, у тебя на участке были Панюшкина и Ружецкая?

– Фаина Григорьевна? Марта Мстиславовна? Конечно, помню. В актерском доме живут. Я еще помню мужа Марты Мстиславовны, очень был приличным человеком. И сына ее помню, он давно у нас здесь, в Москве, и, кажется, весьма процветает. И маму Фаины Григорьевны помню. Она умерла лет семь-восемь назад, уже девяностолетие отметила. О-о-о!.. Какая портниха! Одна из лучших в городе! К ней было не протолкнуться, но Фаина Григорьевна мне дважды делала протекцию. Мое зеленое шерстяное платье и летнее голубое…

– Стоп! – перебила Вера. – А о них самих что скажешь?

– Ничего, кроме хорошего. Сами болели не часто, но у одной муж, у другой мама… В общем, периодически общалась. И всегда с удовольствием. Если на дом вызывали, то непременно старались чем-то угостить и вообще вели себя без актерских выкрутасов. А в их доме хватало таких, которые с выкрутасами. В общем, весьма интеллигентные и разумные женщины, хотя Фаина Григорьевна, конечно, более эмоциональная. А почему ты ими интересуешься?

– Потому, что убили их соседа по лестничной площадке. А я этим делом занимаюсь.

– Кошмар какой! – воскликнула Александра Николаевна, имея в виду не работу дочери, а само убийство. К работе дочери она успела привыкнуть. – И кто теперь сосед? Там раньше жил э-э-э… Брянский. Заслуженный артист, долгие годы работал в одном театре с Ружецкой и Панюшкиной… но он умер довольно давно, близких родственников не было и, если я не путаю, он завещал квартиру театру.

– Мама, у тебя потрясающая память! – оценила дочь.

– Я еще в том возрасте, когда это не комплимент, а констатация факта, – хмыкнула мать. – И кто же в квартире жил?

– Временно обитал драматург из Москвы. Приехал в музыкально-драматический театр. Его и убили.

– Кошмар! – повторила мать. – А при чем здесь Ружецкая с Панюшкиной? Надеюсь, ты их не подозреваешь?

– Не подозреваю. Но они драматурга и обнаружили.

– Уверена, в обморок не упали. Решительно вызвали полицию и предстали перед полицейскими во всеоружии – то есть при макияже и прическах.

– Совершенно точно. При полном марафете. Причем Панюшкина при этом марафете отправилась рано утром в поликлинику, а Ружецкую полицейским пришлось дожидаться, пока она наводила красоту.

– Молодцы, – с явным удовольствием констатировала Александра Николаевна.

Где-то вдали послышался весьма требовательный стук, и Александра Николаевна крикнула куда-то в сторону звука: «Минуточку», после чего произнесла в трубку:

– У меня пациент долбится, да и сестра сейчас придет, поэтому говори конкретно: что ты хочешь выяснить?

– Мне в театре могут понадобиться свои люди. Сама понимаешь, там без поводыря входов-выходов не найдешь. Так вот хочу тебя спросить: можно понадеяться на Ружецкую с Панюшкиной?

– Безусловно! – даже на секунду не задумалась мать. – Они всю жизнь в этом театре, знают всех и всё, как я тебе говорила, вполне разумные, к тому же весьма активные и приличные. И что для тебя немаловажно: они умеют держать язык за зубами. Был повод проверить.

«Какой повод?» – хотела спросить дочь, но ответить ей могли только короткие гудки.

После звонка маме Вера сделала звонок сыну:

– Тебе сегодня много уроков задали?

– Маменька, говори конкретно: чего тебе надобно? – отреагировал вопросом на вопрос