Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

Маленький северянин бежал со всех ног, лавируя меж людей и пытаясь срезать путь к горе. От стремительного бега лента едва не слетела с его лба, но он придержал ее дрожащей рукой, перепрыгивая небольшой короб. Волчонок спешил за хозяином, лязгая зубами и порыкивая в сторону поля сражений. Многие солдаты уже лежали с пробитыми обугленными животами и грудью, и раны дымились. Мальчик в страхе распахнул глаза и едва не споткнулся о тяжелораненого солдата, который хватал ртом воздух и пытался что-то сказать, изо всех сил цепляясь за жизнь. Северянин наклонился, чтобы оттащить его, как вдруг над ними со свистом пролетел огненный шар – и только сострадание в этот момент спасло ему жизнь. Пригнувшись еще ниже, мальчик обхватил голову руками и оглянулся.

Двое всадников в черном – мужчина и женщина – спешились и закружили вокруг него. Высокие, красивые и худые; их можно было сравнить с благородными господами, если бы не свирепые лица и не окровавленные ятаганы в руках. Темноволосые, с безумием в глазах, они словно были не людьми вовсе, а дикими тварями, после нескольких лет заточения наконец дорвавшимися до свежего мяса.

Загнанный в ловушку мальчик тяжело дышал и метался из стороны в сторону, натыкаясь на ятаганы, преграждающие путь. Волчонок выскочил перед хозяином, широко расставив лапы и скаля клыки.

Женщина глумливо рассмеялась и спросила низким голосом, оглядывая мальчика с ног до головы:

– Фан Жань, это он?

Мужчина рядом с ней скривил губы в усмешке и хрипло ответил:

– Нет. Руби парня, и идем дальше. Шавку его тоже прирежь. К рассвету должны здесь закончить.

Женщина широко улыбнулась, обнажая чуть заостренные зубы, и двинулась к мальчику. Ее безумный взгляд горел таким предвкушением, что мальчишка невольно содрогнулся всем телом, прижимая волчонка к груди.

Фан Жань отвернулся, чтобы убить очередного солдата, как вдруг услышал за спиной булькающий задушенный звук.

Он усмехнулся:

– Любишь же ты глотки резать, сестрица.

Не услышав ответа, он обернулся и увидел перепуганные глаза женщины. Глумливая улыбка исчезла с ее лица, а изо рта торчало длинное лезвие, по которому тяжелыми каплями стекала багряная кровь.

Человек за спиной женщины медленно вынул меч и пнул ее. Сделав шаг, та рухнула мертвым грузом у ног старшего брата.

Сжимая окровавленный ятаган, Фан Жань медленно перевел взгляд на мужчину в черном плаще с глубоким капюшоном. В следующий миг он с криком замахнулся ятаганом и почти настиг врага, когда этот человек молниеносным движением выбросил руку вперед и пробил его грудную клетку, вырывая сердце.

Мальчик сидел на земле, когда увидел перед собой тяжелые черные сапоги. Подняв глаза, он увидел лишь нижнюю половину лица этого человека. Тонкие бледные губы и волевой подбородок с небольшой щетиной принадлежали мужчине лет тридцати.

– Вставай и беги, – услышал мальчик ровный тихий голос.

Повинуясь ему, он сорвался с места и понесся в сторону горы. И, оглянувшись, увидел, как человек в капюшоне шагал в свою тень от огня и тут же растворялся, чтобы появиться из ниоткуда перед очередным врагом и сразить его быстрым ударом меча с черной простой рукоятью. Горький дым заполнил легкие, а пепел, так похожий на отступивший совсем недавно снег, кружился над полем и путался в волосах.

В этот момент мальчику хотелось вернуться. Ему хотелось сражаться с врагом, биться мечом, крушить чужие ряды, убивать, как все северяне и этот незнакомец, появившийся из ниоткуда в столь важный момент. Мальчик тяжело дышал, стиснув зубы. Он хотел рубить и рвать противника до последнего вздоха, пока есть силы в руках и в груди. Его охватило желание подхватить один из клинков и броситься в толпу врагов, чтобы рвать ее на куски, и волчонок, бегущий рядом, поддержал его воем и рыком. Но, вопреки этим чувствам, мальчик бежал к горе, чтобы предупредить деревню. Приди эти люди туда, крестьяне не смогут справиться с ними и к рассвету будут перебиты.

«Боги, за что нам все это!» – негодовал в сердце мальчик, чувствуя, как грудь раздирают отчаяние, злость и страх. Уже на тропе, ведущей вверх, он оглянулся и едва сумел подавить горестный всхлип.

Спустя всего четверть часа последняя граница Севера лежала в руинах, а тела солдат, которые еще вечером делили похлебку, усыпали все вспаханное взрывами поле. И лишь несколько командиров и пара десятков молодых бойцов давали врагам последний ожесточенный отпор под предводительством Люй Бувэя, громкий голос которого долетал и до тропы.

Мальчик заметил, что на выходе из леса стоят трое всадников, не участвовавших в битве. «Командиры», – понял он и вздрогнул, когда один из них обратил свой взор на него. Темные глаза сверкнули из-под капюшона. Мальчик увидел, как этот человек сделал жест рукой и выехал на поле, двигаясь к границе.

Маленький северянин помчался к деревне.

Короткое сражение было ужасающим. В разрывах тумана виднелись три вражеских всадника, стоящих посреди поля. Под звон клинков вновь протяжно затрубил горн, поднимая дух оставшихся бойцов. Ряды северных солдат сомкнулись, встав плечом к плечу. Главнокомандующий взмахнул мечом, и под новый сигнал горна все двинулись вперед. Они стремительно подбирались к всадникам и давили противника, стараясь добраться до командиров вражеского отряда. Люй Бувэй хлестнул коня плетью, заставляя его встать на дыбы. В следующий миг он помчал на врага. Горн стих, когда главнокомандующий был повержен ударом меча в грудь и свалился с коня, падая меж мертвых солдат.

Люй Бувэй не знал, сколько прошло времени. Казалось, туман и дым окутали не только поле, но и разум. Боль в груди клокотала под стук сердца, и он с облегчением выдохнул, поняв, что все еще жив.

– Перережьте горло горнисту, – послышался низкий голос откуда-то сверху. – Эта мелкая сука вывела меня из себя.

Люй Бувэй краем сознания уловил позади задушенный всхлип и услышал, как рухнуло тело, булькая кровью. Горн покатился с небольшой насыпи и стукнулся о сапог главнокомандующего. Люй Бувэй оглянулся: остатки его людей стояли на коленях посреди поля, и к горлу каждого был приставлен черный ятаган.

Три всадника спешились прямо перед Люй Бувэем. Прежде чем поднять глаза, главнокомандующий перекатил кровавую слюну во рту и сплюнул ее на черные сапоги одного из них.

Кто-то усмехнулся и схватил его за волосы, вздергивая вверх. Сглотнув кровь, Люй Бувэй посмотрел в темные глаза мужчины лет пятидесяти. Незнакомец был высоким и худым, как и все эти люди. Во взлохмаченных длинных прядях проблескивала седина, и даже его короткая борода была тронута то ли пеплом, то