Баллада о Дарси и Расселле - Морган Мэтсон

я знаю, он первую неделю делал вид, что думает, что он в Эмерсоне, и спрашивал у всех, где тут Уолденский пруд.

– Классные они у тебя.

Расселл улыбнулся:

– Еще какие. Надо вас когда-нибудь познакомить.

Слова повисли в воздухе, и я сразу заметила, что Расселл с запозданием осознал их скрытый смысл.

– Угу, – поспешила ответить я и взяла свой напиток. – Разумеется.

Отпила «Арнольда Палмера» – решила, что от двух молочных коктейлей в день у меня может случиться гипергликемическая кома, – но он оказался не очень сладким. Мы молча доели, всецело занятые своими бургерами и картошкой.

– Ты готов?

Расселл кивнул, взял стакан с коктейлем:

– Это по дороге допью.

– Там нет держателей для стаканов, – предупредила я. – Учти на всякий случай.

– И как я не заметил? – спросил он, оборачиваясь и глядя на переднее сиденье. – Людям в те древние времена пить не хотелось, что ли?

– Вот и я об этом подумала! – Я собрала мусор. – Сейчас, схожу выброшу.

– Могу я.

– Мне нетрудно. – Я стала с полными руками сползать с бампера, и тут Расселл вдруг нахмурился.

– Дарси, у тебя… – Он кивнул на мое лицо.

– Ой. – У меня что, кетчуп на щеке? И уже давно? Как же неудобно есть с парнями. Диди и Кэти мне бы на нее указали в первую секунду. Я попробовала положить пустые коробки, тут мой стакан накренился, я стала его ловить. – Сейчас… секундочку.

– Это… Может, я? – сказал Расселл и подошел чуть ближе. Взглянул на меня, будто спрашивая разрешения.

Я кивнула, сердце вдруг забилось сильнее – он подался вперед, сократив расстояние между нами.

Вытянул руку, пальцы нежно коснулись моей щеки.

– Есть, – сказал он. Руку опустил, но не отошел.

– Что там было?

– Кусочек салатного листа, – улыбнулся он. – Ничего страшного.

– Э-э… спасибо.

Я никак не могла сосредоточиться, ведь Расселл вдруг оказался совсем рядом. Я уже привыкла к его соседству в машине, но это совсем другая близость. Это была близость такого рода, когда достаточно податься вперед сантиметров на десять, чтобы поцеловать его. Это когда можно рассмотреть веснушки у него на предплечьях. В последний раз, когда мы стояли так же близко, мы были почти без одежды и самозабвенно целовались.

Миг пролетел – не такой, как другие. Не такой, как раньше, когда казалось, что от каждого взгляда, каждого касания между нами пробегают искры – удивительные, изменчивые, мимолетные. А сейчас будто тлели угли – тепло, уверенно, неизменно, дожидаясь подходящего момента, чтобы разгореться ярче.

– Дарси, – негромко произнес Расселл. Вздохнул – и тут зазвонил его телефон. – Прости, – сказал он, отступая на шаг и вытаскивая телефон из кармана. – Это папа.

– Видимо, переживает за машину.

– Наверняка. Секундочку.

Расселл сделал несколько шагов в сторону кафе, а я отыскала ближайшую урну. Потом вернулась к «бронко», прислонилась к багажнику, пытаясь не думать о том, что, когда мы с Расселлом оказались так близко, у меня внутри поднялся крик: поцелуй его!

«Ну так и поцелуй!» – выкрикнула Кэти.

«Она решила, что они останутся друзьями», – напомнила ей Диди, и я так и увидела, как она закатывает глаза.

«Ага, типа пять секунд назад. Никому она ничего не обязана. Можно все переиграть. Поцелуй ты этого клевого парня, который явно хочет поцеловать тебя!»

Я посмотрела на шоссе, на пролетавшие мимо машины – пока я в кои-то веки стояла на месте. Вытащила телефон, проверила время прибытия. На карте появилась крошечная красная полоска, но пока мы все равно успевали. Тем не менее я слышала, как в голове тикают часы, причем все громче. Вчера вечером в Джессе мне казалось, что мы вдвоем на всей планете – и можно никуда не спешить, впереди бесконечность. Теперь же я будто вела обратный отсчет, последние песчинки просачивались сквозь песочные часы, скоро ничего не останется.

– Эй! – я обернулась и увидела, что Расселл идет в мою сторону. Он надел солнечные очки, но, даже не видя его глаз, я поняла: что-то не в порядке.

– Эй. Все в порядке?

– Более или менее… Даже не знаю. Есть одна… вещь. По пути расскажу. – Он направился к водительскому сиденью.

– Хочешь, я могу повести.

– Не возражаю.

– Не тебе же одному отдуваться. Лучше по очереди, да? – Тут я вспомнила, как Уайли говорил про «бронко», и подумала: а может, это не разрешается? – Если только твой папа не против – если да, я пойму.

– Да нет, не в этом дело, – ответил Расселл, доставая ключи из кармана. – Я просто пытался проявить галантность.

– Получилось очень галантно, – заверила его я. – Ну… как оно бывает между друзьями.

Расселл вручил мне ключи, я вытащила из сумки солнечные очки, села на водительское место, потом пришлось разбираться, как пододвинуть сиденье, чтобы я смогла дотянуться до педалей. Не то чтобы Расселл был сильно меня выше, но он, похоже, любил сидеть подальше от руля.

– Класс, – сказал он, кивая, и я не сразу поняла, что он имеет в виду мои поцарапанные очки-«авиаторы».

– Спасибо. – Я улыбнулась, запустила двигатель. – Ух ты.

У меня был старенький «приус», у папы электромобиль, так что таких машин я не водила давно – руль сильно трясся от вибрации двигателя.

– Знаю, – сказал Расселл. – Но скоро привыкнешь, уж поверь.

Я осторожно сдала назад, выехала с парковки, Расселл помог мне выбраться обратно на шоссе. Руль был непривычно широким и тонким, но мне понравился – я будто бы вела грузовик.

И вообще, хотя двигатель и ревел, машина оказалась очень послушной, чему я была крайне рада. Я почувствовала, что спина постепенно расслабилась и я уже не так судорожно сжимаю руль. Пять минут я молчала, сосредоточившись, думая об одном: «Только не разбей машину звезды», а потом поняла, что справляюсь.

– Может, музыку послушаем?

– Давай. Поставить что-то из твоего?

– Диджеем будешь ты. Мне нужно расширять познания в области музыкального театра.

– Тогда уговор такой. Некоторое время я буду диджеем, а потом, когда опять поменяемся, ты.

Я кивнула и взглянула на него с улыбкой, после чего перестроилась в среднюю полосу, чтобы немножко ускориться.

– Отличная мысль. – Я кивнула на его телефон. – Давай мне лучшее из твоего.

Прошло десять минут, никакой музыки.

– Прости, – сказал Расселл с некоторым смущением. – Почти выбрал.

– Да мне все подойдет, – заверила я, стараясь без смеха смотреть на выражение его лица. Последние несколько минут он сидел, яростно вытаращившись в телефон, лихорадочно что-то пролистывал и бормотал себе под нос.

– А вот и нет, Дарси.

– Расселл?

– Речь идет об одной из величайших разновидностей американского искусства, в которой ты поразительно невежественна.

– Ну не так уж и поразительно…

– Так что я должен выбирать очень тщательно, а то упущу возможность – и ты не влюбишься. – Я глянула на него, он моргнул и тут же добавил: – В музыкальный театр. Если я поставлю не то, тебе может показаться, что тебе этот жанр не нравится, и ты так и будешь дальше жить с тремя мюзиклами.

– Да уж, этого мы никак не можем себе позволить.

– Ни за что. Так, – сказал он, отрываясь от телефона. – Кажется, готово.

– Отлично.

– Погоди. – Он замер, не донеся большой палец до экрана. – Как ты относишься к каннибализму?

– Каннибализму? В… мюзикле?

– Ладно, «Суини Тодда» пока отложим. Тогда, может, «На холмах»?

– А это что?

На лице у Расселла мелькнуло изумление, потом он медленно вдохнул и взял себя в руки.

– Первый мюзикл Лин-Мануэля Миранды, действие там происходит в течение суток на Вашингтонских холмах, и лично я считаю, что он забыт совершенно несправедливо.

– В течение суток? – повторила я.

– Да, – кивнул Расселл. – А что?

– Просто, я раньше не думала, что так бывает. Я думала, они все… ну, более эпические, что ли.

– За сутки могут произойти совершенно эпические вещи.

Я улыбнулась.

– Да, согласна.

– Таких мюзиклов много. Например, «Как преуспеть в бизнесе, ничего не делая». И действие «Форума», кажется, тоже происходит в один день…

– Гм.

– Что?

– Ничего, – ответила я ему с улыбкой, а мозг в это время укладывал на полку памяти эту ценную информацию. – Надо же как.

Мы ехали через пустыню, и Расселл ставил мне все лучшее, что было создано