Баллада о Дарси и Расселле - Морган Мэтсон

class="p1">– Замечательно, – сказала я, расправляя салфетку на коленях. – Большое вам спасибо.

– Всегда пожалуйста. Рад, что вы смогли остаться, Дарси. – Он помолчал, и я чуть не воочию увидела, как имя мое секунду реяло между нами. – Невероятно, что вас назвали в честь этой песни. Очень люблю.

Я кивнула, хотя и не до конца поняла, что он имеет в виду – имя или песню.

– Наверняка очень многих в честь нее назвали Дарси? Ну, как и после песни про Джолин.

– Молоды вы, чтобы ее помнить.

– Мне про нее папа рассказал. И он же выбрал мне имя Дарси.

– Поклонник, да?

– Еще какой, – ответила я, беря тост. На миг пожалела, что папа не здесь. Знала, что это невозможно, но как было бы здорово, если бы он вдруг появился у кухонного стола и жевал яичницу с тостами, сидя рядом со своим кумиром.

– А как его зовут?

– Тед Миллиган. На самом деле Эдвард, но ему больше нравится Тед.

– И чем Тед занимается?

– Рекламой. «Концепты Миллигана».

Уайли кивнул, поднял кружку.

– Ну… скажите Теду, я ему очень благодарен за поддержку.

– Я тоже очень люблю ваши песни, – выпалила я, гадая, стоит ли говорить такое. Может, я нарушаю какой-то негласный общественный договор? Может, все развалится, если мы перестанем делать вид, что никакая он не суперзвезда? – Папа очень часто ставил «Ночных ястребов», так что я с этим выросла. И мне бы они нравились, даже если бы меня назвали иначе, но раз уж назвали, то и отношение у меня особое… – Я почувствовала, как горят щеки, опустила глаза и стала сосредоточенно намазывать тост маслом.

– Мне очень приятно это слышать, Дарси. – Уайли улыбнулся, подался вперед. – Если хотите, скажу вам одну вещь. Только пообещайте, что ни с кем не поделитесь, кроме папы.

– Ну, я же подписала договор о неразглашении. – Я изображала серьезность. – Составим к нему приложение?

– Сейчас позову Си-Ди, – отозвался он тем же тоном. – Так вот. – Он подцепил вилкой кусок яичницы, но до рта не донес. – Про эту песню и откуда взялось имя Дарси. – Он все-таки отправил яичницу в рот, потом положил вилку поперек тарелки. – Если вы действительно хотите знать. Это правда тайная информация.

– Да, я хочу знать.

– Ладно, но она должна остаться между нами. И Тедом. Хорошо?

– Он не проболтается, – заверила его я. Отчасти потому, что пока не была уверена, решусь ли вообще рассказать папе про все это. Если начать, придется выкладывать все. С другой стороны, а утаить я сумею? Что я не только познакомилась с Уайли Сэндерсом – а еще полсуток назад это само по себе стало бы чудом, – но что я с ним разговаривала, ночевала у него в гостевом доме, ела на завтрак его вкусную яичницу.

Уайли кивнул, отпил кофе, вдохнул поглубже, будто набираясь решимости.

– Так вот, эта песня про одну девушку… Мы познакомились уже после того, как расстались с Полой, но еще до появления Кеньи. И в этой песне я описал свои чувства, назвал ее настоящее имя. Но в самый последний момент, уже на записи, вдруг передумал. Мне это показалось нечестным по отношению к ней – озвучить в песне то, чего я не сказал ей в лицо. Выставить на всеобщее обозрение, словно под огромным микроскопом.

– Отлично понимаю.

– Короче, я в студии, песня готова, но мне нужно заменить имя. А Лора, звукорежиссер, пока я собирался с мыслями, читала «Гордость и предубеждение». Я посмотрел на книгу и сразу понял, какое мне нужно имя: Дарси. Мы записали три дубля – и готово дело.

– То есть оно… в честь мистера Дарси, – произнесла я, понимая, что мне нужно прояснить каждую подробность. – В смысле… от Фицуильяма Дарси? – Я очень любила и книгу, и ее экранизации, но мне никогда не приходило в голову, что имя мое взято оттуда.

Уайли рассмеялся:

– Да. В наше время Фицуильямы нечасто попадаются.

– Это точно. – Я говорила беззаботно, хотя голова кружилась от попыток все это осмыслить. Оказывается, те люди, которые постоянно донимали меня вопросом, не назвали ли меня в честь персонажа Остин, были совершенно правы. – Ух ты. Я такого точно не ожидала.

Уайли сдвинул брови:

– Я зря вам сказал?

– Нет, – ответила я, чуть помедлив. – Я очень рада, что теперь это знаю.

Я осознала, что сказала правду. Многим ли выпадает счастье узнать историю своего имени от человека, который эту историю сотворил? Да и сама история мне понравилась: она говорила о порядочности Уайли, он попытался защитить ту женщину от навязчивого внимания. А еще оказалось, что это не просто песня о любви, как я всегда считала, – это послание в бутылке, предназначенное единственному получателю.

Ну, и мне не могло не льстить, что я одна из очень немногих, кто знает про эту песню – а заодно и про свое имя – всю правду. В будущем, когда ко мне опять станут приставать с вопросом, откуда взялось мое имя, я буду говорить им то же, что и раньше: из песни. Но сама при этом буду знать, как оно все на самом деле, причем знать из совершенно надежного источника.

– Мне будто бы только что рассказали, о ком поется в песне You're So Vain.

Уайли рассмеялся, затряс головой:

– Да уж, ваш папа правильно вас воспитал.

– Я думаю, его бы очень порадовали ваши слова.

– Можете их ему передать.

Я подцепила еще яичницы, потом положила вилку.

– Погодите, а что с ней было дальше? С девушкой, которая не Дарси.

Уайли откинулся на спинку стула – в руке кружка.

– По большому счету ничего не было. Мы провели вместе одну ночь – и это оказалось совершенно грандиозное свидание. – Он улыбнулся, и я прямо почувствовала, как он сейчас далеко от этой кухни, стола, от Невады – память унесла его прочь. – Свидание из тех, которые длятся целый день и перетекают в ночь, и вам столько нужно друг другу сказать…

– Гм. – Я свернула края салфетки, потом разгладила ее на столе. – Ну, да.

– А потом… – Мечтательная улыбка Уайли погасла. – Даже не знаю. Мы просто не смогли сделать следующий шаг. Мы разделили этот изумительный миг, и нам обоим было страшно его испортить. Об этом я и написал песню – о невероятном свидании, за которым ничего не последовало.

– А.

Если честно, я не ждала такой развязки. Посидела, подумала. Уайли смотрел в свою чашку, и в свете, вливавшемся через панорамные окна, я заметила морщины у него на лице. Я догадалась, что мысленно он уже не на изумительном свидании с той девушкой, а здесь, и думает о том, как все могло бы сложиться.

– Всегда лучше знать правду, – произнес он не сразу. – Нельзя держать что-то на полке только для того, чтобы любоваться этим. Даже если ничего не выйдет – лучше все-таки это выяснить.

– А она узнала? Что «Дарси» – это про нее?

Уайли поднял глаза, печально улыбнулся.

– Я думал, что с моей стороны это будет такой широкий жест, – сказал он. – Но когда я подарил ей запись и все рассказал, она просто пожала плечами. И на этом все кончилось. – Он покачал головой, чуть вымученно улыбнулся. – Простите… я ведь всего лишь собирался рассказать вам историю вашего имени. Не хотел погружаться во все это… – Он отпил кофе, и мне показалось, что он пытается стряхнуть воспоминания. – Все, что ни делается, все к лучшему. – Он огляделся, и я будто увидела, как он окидывает все это мысленным взором: поместье, собаку, двоих детишек, которые смотрят «Моану». – Потому что, если бы у нас что-то получилось, я не встретил бы Кенью и Уоллас бы не родился, да и остальные чудища, скорее всего, тоже. Но…

– Как там эта цитата? – спросила я. Кэти хотела ее записать в своем выпускном альбоме, потому что тогда переживала тяжелое расставание, но мы с Диди ее хоть с трудом, но переубедили. – Про то, что самые печальные слова на свете – «могло, но не случилось».

Уайли улыбнулся.

– Совершенно согласен. Цитату я не слышал, но Расселл ее наверняка знает.

– Да, он любит забавные факты. – Я улыбнулась от этой мысли – о том, как трогательно сияло его лицо, когда он собирался