Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт

потом,– с отвращением воскликнул Дик,– чтоб мне пусто было, взял и женился на одной девчонке! Одурел от любви так, что ничего в башке не осталось! Поженились они, значит, и устроили гнездышко в двух задних комнатах. Девчонка оказалась будь здоров, настоящая тигрица. Когда сердилась, все вокруг разносила в пух и прах, а сердилась она без конца. Малой у них родился, весь в нее пошел – день и ночь орал! И кому с ним нянькаться приходилось? Мне! Всякий раз, когда он вопил, она в меня начинала вещами бросаться. Один раз тарелкой запустила да попала прямиком в него – порезала ему подбородок. Доктор сказал, отметина на всю жизнь останется. Хороша мамка! Жуть! Эх, но мы все-таки хорошо жили – я, Бен да малой. Она сердилась на Бена, что платят ему мало, и в конце концов он уехал с каким-то типом на запад – скот на ранчо разводить. Не прошло недели, и вот как-то вечером я газеты распродал, прихожу – в квартире заперто, комнаты пустые, а хозяйка домовая говорит: уехала Минна, и след ее простыл. Из соседей кто-то шептался, мол, махнула через океан служить нянькой при какой-то даме, у которой свой младенчик есть. Ни словечка я с тех пор от нее не слышал – и Бен тоже. Будь я на его месте, не очень-то горевал бы – да он, честно сказать, и не убивался. Вот только поначалу крепко ее любил. Говорю, ходил совсем одуревший. К тому же она красотка была, если принарядится да перестанет орать: глазищи черные, коса тоже черная толщиной с руку, длинная – аж до колен. Она ее заплетала и вокруг головы заворачивала. И взгляд прямо горящий! Народ говорил, она наполовину итальянка – то ли отец ее, то ли мать тамошние, потому и она такая уродилась. Это ихняя кровь, говорю вам!

Он часто рассказывал мистеру Хоббсу истории о ней и о своем брате Бене, который с тех пор, как уехал на запад, пару раз ему написал. Бену не везло, и поначалу он кочевал с места на место, но вот наконец осел на ранчо в Калифорнии, где и работал в ту пору, как Дик познакомился с мистером Хоббсом.

– Эта девчонка, – признался Дик однажды, – всю душу ему вымотала. Мне иногда прямо жалко его становилось.

Они вдвоем сидели на пороге лавки, и мистер Хоббс набивал трубку табаком.

–Не следовало ему жениться,– сказал он важным тоном, поднимаясь, чтобы взять спичку.– Эти женщины… Сам я никогда не видел в них толку.– Вытянув спичку из коробка, он бросил взгляд на прилавок и замер.– Ну и дела!– сказал мистер Хоббс.– Тут же письмо! Я его не заметил. Почтальон, видать, положил, когда меня не было, или под газетой потерялось.– Подняв конверт, он принялся внимательно его разглядывать и вдруг воскликнул: – Это от него! От него и есть! – Бакалейщик вовсе позабыл о трубке, в крайнем волнении вернулся к своему стулу и достал перочинный ножик, чтобы открыть конверт. – Интересно, какие на этот раз новости.

Развернув листок, он прочел следующее:

«Замок Доринкорт

Мой дорогой мистер Хоббс!

Пишу вам в большой спешке потомучто мне надо вам расказать что-то интиресное я знаю вы очень удевитесь мой дорогой друг когда я вам раскажу. Это всё ошибка и я не лорд и мне не надо быть графом одна леди была женой моево дяди бевиса который умер и у неё есть сын и это он лорд фаунтлерой потомучто так принято в Англии чтобы графом был сын старшего сына если все остальные умерли в смысле если ево отец и дед умерли мой дедушка не умер но дядя бевис умер и поэтому ево сын лорд Фаунтлерой а не я потомучто мой папа младшый сын и меня зовут Седрик Эррол как раньше когда я был в Нью Йорке и всё отдадут тому другому мальчику я сначала думал мне придется отдать ему своево пони и телешку но дедушка сказал не надо дедушка очень растроился и я думаю эта дама ему не нравится но наверно он думает что мы с душенькой растроились потомучто я не буду графом мне теперь больше хочется быть графом чем раньше потомучто замок очень красивый и я всех тут так люблю и когда ты богатый очень много всево можно делать я теперь не богатый потомучто когда твой папа младшый сын он не очень богатый мне надо будет выучится работать чтобы заботится о душеньке я спрашивал уилкинса как ухаживать за лошадками может я стану конюхом или кучером. Та леди привезла мальчика в замок и еще мистер Хэвишем с ней говорил кажется она была сердитая она очень громко разговаривала и мой дедушка тоже сердится я некогда еще ево не видел сердитым жалко что она так всех разозлила я сразу подумал расказать вам с Диком потому что вам будет интиресно пока на этом всё с любовью

ваш старый друг

Седрик Эррол (не лорд Фаунтлерой)».

Мистер Хоббс, уронив письмо на колени, откинулся на спинку стула. Перочинный ножик выскользнул из его руки на пол, а за ним последовал и конверт.

– Ну и дела! – воскликнул он. – Да я же лопну!

Он был настолько ошарашен, что даже ошибся в своей излюбленной присказке. Он всегда говорил «да чтоб мне лопнуть», а в этот раз сказал «я же лопну». Возможно, в этот раз бакалейщик и вправду испугался, что лопнет. Трудно сказать наверняка.

– Вот те на, – сказал Дик. – Выходит, дело дрянь?

– Дрянь! – фыркнул мистер Хоббс. – Я убежден, что все это интриги британских ристакратов – они пытаются лишить его прав, потому как он американец. Они с самой революции зуб на нас точат, вот и решили на нем отыграться. Я же говорил, что там опасно, и видишь, что получилось! Не удивлюсь, если все тамошнее правительство сговорилось, чтобы отобрать у него то, что ему полагается по закону.

Мистер Хоббс был крайне раздосадован. Поначалу он не одобрял перемены в положении Седрика, но в последнее время начал примиряться с ней и, получив от мальчика письмо, может статься, даже втайне испытал некоторую гордость от того, как высоко забрался его маленький друг. Пусть он придерживался не особенно лестного мнения о графах, но знал, что даже в Америке иметь большие деньги весьма приятно и, если титул приносит с собой богатство и роскошь, его потеря – это серьезный удар.

– Его пытаются обокрасть, – сказал он, – вот что