Баллада о Дарси и Расселле - Морган Мэтсон

– А? – Он приложил руку к левому уху. – Пошли!

Малыш, видимо, решив, что его зовут, двинулся в нашу сторону. Уайли почесал ему холку – даже нагибаться не пришлось. Энди явно приревновал, выскочил из-под стола, встряхнулся и подбежал к Уайли, для чего ему пришлось пробраться у Малыша между лап.

Поняв, что особого выбора у меня нет, я вошла в кухню и увидела там кроме женщины с айпэдом еще и азиатку лет тридцати, которая что-то помешивала на плите.

– Скажите, что вы думаете про этот соус к пасте, – с доброжелательной улыбкой обратился ко мне Уайли Сэндерс.

– Да! – согласилась девушка у плиты, оборачиваясь с раздраженным видом. – А то в него все кидают что захотят и портят рецептуру.

– Прия, мы просто проголодались, – заметила женщина с айпэдом – я услышала у нее легкий южный акцент. – И хотим ускорить процесс.

– Он сам ускорится, – пообещала Прия, – когда я все сделаю как надо! – Она выжидательно глянула на меня.

– Э-э… – Я покачала головой, а в животе предательски забурчало. – Я не собиралась оставаться…

– Эй! – рявкнул Уайли Сэндерс на всю комнату. За столом будто и не слышали, тогда он засунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Все замолчали, зато собаки залились громким лаем. – Цыц, – обратился он к собакам. – Так, вы, все, – продолжил он громче. Указал на меня. – Это Дарси. Приятельница Расселла.

Одиннадцать человек – и две собаки – вытаращились на меня, я почувствовала, что краснею. Заметила, что Расселл подчеркнуто смотрит в сторону. Уайли улыбнулся и шумно втянул воздух.

– Вы готовы?

– Угу, – ответила я, не совсем поняв, о чем он.

– Это моя дочь Монтана, – сказал он, начав с дальнего конца стола.

Я постаралась не ахнуть, хотя и узнала ее по фотографиям на яхте. Ей было под сорок, волосы длинные, темные; она дружелюбно мне помахала.

– Мой сын Коннор, ее брат, – продолжил Уайли.

Коннор, похоже, был старше Монтаны, за сорок, с рыжеватой бородой, но сходство между ними я подметила.

– Его жена Сидни, – продолжил Уайли, указывая на азиатку рядом с Коннором.

Она приветливо, хотя и смущенно махнула мне рукой. В симпатичном спортивном костюме, с идеально ровной челкой.

– Мой сын Уоллас, – продолжил Уайли, кивая на парня под тридцать, перед которым почему-то лежала кучка свернутых листков бумаги.

Уоллас был чернокожим, в модных массивных очках.

– С Расселлом вы знакомы, – добавил Уайли; мы на полсекунды встретились взглядами, потом снова отвернулись друг от друга. – Я Уайли, – закончил он и ухмыльнулся, как будто давно не слышал такой смешной шутки.

– Пап, – хором простонали Уоллас, Монтана и Коннор.

– Дальше, – продолжил он, указывая на трех женщин на другом конце стола.

Все они устремили на меня взгляд, и я почувствовала, что выпучила глаза, потому что всех их узнала. Передо мной сидели три бывшие жены Уайли Сэндерса – что они тут делают? Да еще и бок о бок друг с другом?

– Это Кенья, – произнес он, кивая на царственную чернокожую красавицу в цветистом кафтане. Я кивнула ей, стараясь по мере сил скрыть, что узнала ее по фотографиям папарацци и снимкам на красной дорожке. – Мать Уолласа, моя бывшая спутница.

– Рада знакомству, – вежливо, но смущенно произнесла Кенья.

– Пола, мать Коннора и Монтаны, – продолжил Уайли, указывая на сидевшую рядом с Кеньей белокожую женщину.

Та кивнула, улыбнулась – я узнала эту улыбку по обложке второго альбома «Ночных ястребов», где на Поле красовалось массивное ожерелье, а больше почти ничего. Теперь она была в блузке поверх купального костюма, с мокрыми седоватыми волосами.

– А это Хлоя, моя последняя жена.

Я кивнула, безуспешно пытаясь все это осмыслить. Хлою я знала лучше всех бывших жен Уайли, потому что с ней он развелся совсем недавно. Она была красавицей, и, когда они с Уайли поженились, до того проведя вместе всего один уикенд, ее портрет поместили на обложку «Пипл»: «Пятая – не проклятая!» – гласил заголовок. У Хлои были длинные волнистые светлые волосы и синие глаза. На лице россыпь веснушек, в ухе созвездие крошечных сережек, много пирсинга. Одета она была в широченные спортивные штаны с надписью «Свободный город» на одной ноге и белую футболку. Кстати, штаны и футболка были не такие, какие обычно носила я, – почему-то не оставалось сомнений, что они очень дорогие.

Я, конечно, знала, что это бывшая жена Уайли – читала про их скандальный развод, про борьбу за опеку над близнецами, – но сейчас, без видимой косметики, Хлоя казалась совсем юной. Моложе почти всех за столом, в том числе и детей Уайли. Через секунду я сообразила, что это именно она изображена на научно-фантастической картине – и она же ее заказала.

– Привет, – сказала Хлоя, подтягивая одну ногу к груди, – Дарси. – Произнося мое имя, она выгнула брови. – Бери стул. Мы тут вроде как ужинаем.

– Я стараюсь! – напряженным голосом крикнула Прия.

Я подняла руку в приветствии, о чем тут же пожалела.

– Э-э… добрый вечер.

Я пыталась не показать, как ошарашена. Но тут было от чего обалдеть: передо мной только что разложили всю эту колоду бывших и детей. Что происходит? Почему дети Уайли от разных браков так мирно общаются? Почему три бывших жены сидят рядышком и не орут друг на друга? Ведь Уайли и Хлое положено ходить по судам и драться за опеку над детьми. По крайней мере, так я слышала. Что вообще происходит?

Я посмотрела на Расселла, он на секунду поймал мой взгляд, потом отвернулся. Я снова почувствовала прилив ярости, вспомнив его слова, что он единственный ребенок в семье. Еще и поддакивал мне, делая вид, что знает, каково это. И вот сидит тут в кругу родни – живое доказательство своей лживости.

– Это Прия, подруга Монтаны, – продолжил Уайли, и женщина у плиты кивнула мне. – Бронвин, укротительница волков. – Он указал на темноволосую, которая все сидела в кухне над своим айпэдом. – Еще в доме Астрид, Арти и Дэшиел, но они спят, – добавил он, отсчитывая на пальцах с перстнями, потом повернулся ко мне. – Вот! Вопросы есть?

У меня их, на самом деле, была целая куча – в частности, где все-таки мои шмотки, – но Уайли не дал мне заговорить.

– Очень всех попрошу оказать Дарси свойственное Сэндерсам гостеприимство. Чтобы она не сочла нас полными невежами и дикарями.

– Боюсь, ее ждет сильное разочарование, – ухмыльнулась Монтана. Бросила на Расселла многозначительный взгляд, явно пытаясь сказать, что, по ее мнению, я не просто его приятельница.

Расселл подчеркнуто смотрел в окно.

– Назови какую-нибудь знаменитость, – обратился ко мне Уоллас, поправляя очки; у него были наготове ручка и листок бумаги.

– Уоллас, – укорила его Кенья, отпивая вино из бокала. – Разве так положено принимать гостей?

Уоллас закатил глаза:

– Это, добро пожаловать. Назови знаменитость.

– Я… что? – Я огляделась, увидела, что все ждут, но никто ничего не объясняет. Это какой-то дурацкий семейный ритуал? Положено отвечать «Уайли Сэндерс»? Или не положено?

– Любую, – пояснил Коннор. – Нам нужно для «Аквариума».

– Первого, кто придет в голову, – добавила Сидни и улыбнулась.

Уоллас ткнул в меня пальцем:

– Давай.

– Э-э… э-э… Стив Гуттенберг? – Только слова вылетели, я об этом пожалела и почувствовала, как заливаюсь краской. Стив Гуттенберг?

Последовало тягостное молчание, я увидела, что Уоллес многозначительно глянул на Коннора, потом снова на меня.

– А, конечно, – сказал он, кивая. – Это… спасибо.

– Отличный выбор, – похвалил Уайли Сэндерс, отчего мне стало только хуже.

Обладатель нескольких «Грэмми» жалеет меня, потому что я не смогла придумать знаменитость поинтереснее, чем Стив Гуттенберг. Просто кошмар, какой мне никогда даже и не снился: не хватило воображения правильно оценить обстановку.

Уайли повел меня от стола в кухню:

– Нужна помощь с соусом.

– Я на самом деле…

– Вот. – Прия протянула мне ложку. – Ваше мнение.

Я взяла ложку, выбрав путь наименьшего сопротивления. Соус был с водкой, кстати, очень вкусный – хотя под конец делался страшно острым.

– Ах, – сказала я, пытаясь скрыть, что во рту у меня все горит. – Гм. Вкусно. Островато?

Прия тут же развернулась лицом к темноволосой –