Летная семья - Юрий Осипов

и расстраивался. Потому что весна пройдёт без меня. И все мои кораблики уплывут. И даже свой день рождения не увижу я из постели.

Но мама меня успокоила. Оказалось, что весна будет долгая, ко дню рождения я ещё десять раз выздоровею. А зачем мне десять раз болеть? Я один-то раз заболел, и то весь расстроился.

Потом я спросил маму, что такое «день рождения». Мама объяснила, что в этот день я родился.

– А как я родился?

Мама засмеялась и ответила:

– На парашюте с облака спустился, я тебя и поймала.

Я почему-то не помнил ни себя на облаке, ни парашюта.

Неужели я до своего рождения был такой смелый? И почему мне ни разу не говорили, что у меня был парашют? И где он теперь?

Я спросил об этом маму.

– Тебя взяла я, – ответила мама. – А парашют твой взял папа.

– Папа тоже с облака прыгать будет? А ты будешь его ловить? Ведь папа большой. И тяжёлый!

– Папа не будет прыгать. У него очень надёжный самолёт. Ну, спи.

Я закрыл глаза. А сам подумал: «Непонятно, почему у меня был самолёт ненадёжный? А может, кто-то хотел проверить, смелый я или нет? Ведь в семью, где папа лётчик, труса не возьмут. Я, наверно, тогда был смелый. Теперь-то с облака я не прыгнул бы. Даже с парашютом».

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Однажды я проснулся и сразу понял – только в такой день мог я родиться. Вся комната была залита солнечным светом. Небо за окнами было голубое-голубое, какое бывает только в праздники. И я побежал на улицу, чтобы всем показаться: вот я, человек, который родился в такой замечательный день. И мне сегодня уже шесть лет, а завтра пойдёт седьмой год.

Но на улице никого не было. И я заскучал. А тут ещё появилась большая белая собака. Она села недалеко от меня и стала смотреть на меня, зевать и облизываться. У собаки была такая огромная пасть и такие большущие белые клыки, что мне стало совсем скучно. Я тихонько ушёл домой.

Бабушка дала мне книжки и сказала* чтобы я ей не мешал. Мне было очень интересно, чем так вкусно пахнет на кухне. Но бабушка меня туда не пускала. Смотрел я, смотрел книжки и уснул.

А когда проснулся, уже пришла мама. Она поздравила меня с днём рождения и вместе с бабушкой стала накрывать на стол. Потом пришли гости, и позже всех папа с дядей Димой. Дядя Дима – папин друг. Он тоже лётчик. Только он такой большой, что я не знаю, как он в самолёте помещается. Дядя Дима, оказывается, не знал про мой день рождения. Он очень расстроился и всё время жалел, что пришёл без подарка. Но зато пообещал подарить мне фонарик.

Бабушка принесла с кухни пирог, а в него были воткнуты свечки. Я очень удивился: ведь свечки не едят. Оказалось, свечки-то из-за меня воткнули – чтоб красиво было и все видели, сколько мне лет. Я сбегал на кухню, взял несколько свечей и хотел их тоже воткнуть в пирог, чтобы лет побольше стало. Но все засмеялись и сказали, что не нужно торопить детство, что это золотая пора!

Пусть она хоть какая золотая, а что ж я, до тыщи лет маленьким буду? Сами-то уже все взрослые!

А потом гости пели. Лучше всех пел дядя Дима. Он пел и спрашивал гостей, почему он не сокол и почему не летает.

Мне было очень смешно его слушать. Потому что я знал: дядя Дима – лётчик, значит, летает. И ещё лётчиков зовут «соколами». Значит, дядя Дима поёт понарошку, притворяется. Но всё равно – красиво.

Когда все расходились, дядя Дима поднял меня к самому потолку.

– Хорошее пополнение готовишь лётной семье! – сказал он папе. – Скоро с нами полетит!

– «Ещё не скоро», – сказал папа, а мама и бабушка промолчали.

– Как же не скоро! – засмеялся дядя Дима. – Ещё столько, полстолько, четверть столько, ещё чуть-чуть – и готов пилот!

Я вырвался из рук дяди Димы, ушёл к отцу и заплакал.

– Ты чего обиделся? – спросил папа.

– А чего он говорит «столько-столько-столько»? Мне всего ещё два раза «по столько»!

Все дружно засмеялись. Смеялись гости, папа, мама, дядя Дима. Даже бабушка смеялась. И мне со всеми стало смешно.

– Небо от тебя не уйдёт, малыш! – сказал дядя Дима— Если решил стать лётчиком, лётная семья ждёт тебя!

Это был лучший подарок мне в день рождения!

ПАРАД

С того дня я уже не забывал о лётной семье. Я всё думал, думал о том времени, когда я, как папа, сяду в самолёт и полечу выше крыши, выше облаков, даже выше неба. Полечу над лётным полем, над нашим посёлком, над Москвой.

Москва была далеко за лесом. Но люди говорили о Москве так, словно она совсем рядом.

Мне нравилось, когда по радио громкий спокойный голос объявлял: «Говорит Москва!». Взрослые внимательно слушали и задумчиво кивали головами. Я старался понять, как это город говорит сразу одним голосом. И догадался: радио собрало много-много голосов в один.

Впервые увидел я Москву в праздник Первого мая.

Мать разбудила меня рано-рано, и мы поехали на парад.

Домов в Москве было много-много. Улицы широкие.

А людей на улицах – никогда не пересчитать!

Было очень обидно, что с нами нет папы, но мама сказала, что его мы обязательно увидим.

Красную площадь я узнал сразу, хотя до этого видел её только в кино. Со всех сторон алели флаги и знамёна. Но папы не было.

Чтобы я хорошо видел парад, мама взяла меня на руки. Ей, наверно, было тяжело, но она не опускала меня на землю. А рядом стоял высокий дядя с девочкой на плече. Девочка одной рукой держалась за его шею, а в другой у неё были разноцветные шары. Шары рвались в небо, и я боялся, что если девочка не станет держаться, то улетит под облака.

Дядя посмотрел на маму, на меня, потом посадил меня на другое своё плечо. Девочка хотела рассердиться, но не успела: на площадь с грохотом въехали зелёные танки, а вверху загудели самолёты.