Дикие Куры на призрачном курорте - Корнелия Функе

Когда он закупает новый реквизит для своих фокусов, то каждый раз заодно и такие штучки приносит. К ним он питает особенное пристрастие.

– Да, и смотри, не вздумай пожимать ему руку, – добавила Мелани. – А то он иногда себе на ладонь такой клей мажет, что ты свою руку потом полчаса от его руки отодрать не можешь.

– Спасибо, что предупредили.

Нора выудила из своего рюкзака трусы и два комикса. Еще несколько мгновений она в нерешительности стояла посреди комнаты, затем повернулась к двери.

– Ну ладно, я тогда в душ пойду, – сказала она через плечо. – Увидимся позже.

– До встречи, – ответила Фрида.

Нора вышла, а Дикие Куры неловко переглянулись.

– А она совсем не такая вредная. Как вам кажется? – пробормотала Вильма.

– Не-а… – Фрида помотала головой. – Уж во всяком случае не вреднее нас.

* * *

В это утро они могли наслаждаться покоем и свободой от Пигмеев.

Фред и Вилли, скрежеща зубами, отрабатывали дежурство на кухне, Стив сидел в столовой и вяло перебирал свои карты, а Тортик, мучительно потея, выписывал что-то на листке бумаги.

В автобусе по дороге на кладбище мальчишки подшучивали над Дикими Курами из-за вчерашнего инцидента с бомбой-вонючкой. Но когда перед самым выходом из автобуса госпожа Роза конфисковала их водяные пистолеты, настроение у Пигмеев заметно упало.

Кладбище, которое они собирались посетить, находилось за большой и очень старой церковью, выстроенной из кирпича и окруженной высокими деревьями. Оно было устроено точно посередине пути между деревнями, жители которых были здесь похоронены.

Осмотрев изнутри церковь – посещение Кёльнского собора, по мнению Мелани, было по крайней мере вдвое увлекательнее, – они вышли на обнесенное каменным валом кладбище. Среди коротко постриженного газона, отделенные друг от друга низким кустарником, теснились могилы – и древние, и совсем еще свежие.

Здесь с классом уже не было такого экскурсовода, как господин Апельклаас, но у госпожи Розы оказался с собою маленький путеводитель по кладбищу. Узкими дорожками она провела детей сначала к более старым захоронениям. Некоторым из них было уже по двести лет.

Многие надгробные плиты были сплошь покрыты орнаментом и надписями, выведенными замысловатой вязью. В верхней части плит можно было разобрать парусные корабли, якоря, ветряные мельницы и необычные деревья с цветами.

– Цветущие деревья, которые вы здесь видите, – объяснила госпожа Роза, – являются фамильными древами. Каждый тюльпан символизирует члена семьи мужского пола, а каждый цветок в виде звезды – члена семьи женского пола. Поникшие бутоны означают, что кто-то в семье умер раньше человека, погребенного здесь.

– А вот на этом древе что-то очень уж много увядших цветков, – заметил Тортик.

Они остановились перед надгробной плитой, на которой сверху был изображен корабль среди гигантских волн, а рядом – фамильное древо с многочисленными цветками. Чуть ниже в камне было искусно высечено имя и какой-то длинный текст.

– О чем тут говорится, фрау Роза? – спросила Труда. – Вы можете все это прочитать?

Госпожа Роза отрицательно покачала головой:

– Но в моей умной книжечке об этом наверняка что-нибудь сказано. Секундочку…

– Эй вы, там. Слезайте немедленно! – Господин Пыльман согнал Титуса и Стива с большой двойной надгробной плиты, на которой они пристроились с пакетом чипсов.

Мальчики торопливо спрыгнули на землю, но тут же принялись топтаться по соседней могиле. Тогда Пыльман схватил одного левой рукой, другого – правой и крепко обнял обоих за плечи, так что им больше ничего не оставалось, как слушать госпожу Розу.

А она между тем нашла нужную часть текста с объяснением надписи на плите, перед которой они остановились.

– Здесь похоронен морской капитан, – прочитала она. – Его звали Тор Фридрикс, он объездил полмира и четыре раза вступал в брак, причем всех своих жен он пережил. – При этих словах Фред пихнул Тортика в бок и ухмыльнулся. – У него родилось семеро детей, из которых только двое достигли зрелого возраста. А сам он умер в возрасте девяноста одного года, или, как здесь передается дословно… – Госпожа Роза снова заглянула в свою книжечку.

…И в Море Кончины он вышел,

блаженных надежд преисполнен,

и взыскан судьбой благодарной.

А путь его был безмятежен.

Причал свой надежный нашел он

и бросил в глубины свой якорь

у Вечности в Черном Порту.

– У вечности в черном порту, – пробормотала Вильма.

– А знаете, мне бы такое надгробие тоже понравилось. – Фред похлопал рукой по серому камню. – Выглядит гораздо лучше этих новомодных, честное слово.

– Да, но такой жизни я бы себе не пожелала, – громко заметила Мелани. – Это же просто ужасно. Почти все умерли раньше него: и его жены, и дети. Нет уж… – Она покачала головой. – Что толку от такой долгой жизни, если она тебя не радует.

Госпожа Роза прочитала им еще много жизнеописаний: мужчин, пытавших свое счастье в дальних странах, и женщин, потерявших в море своих мужей или умерших в родах.

– Что-то очень уж часто женщины умирали молодыми, – отметила Мелани.

Труда в это время восхищенно гладила рукой крылья высеченного в камне ангела.

– Это и немудрено – при такой-то куче детей, – сказала Шпрота.

– Дети тоже часто умирали, – пробормотала Фрида. – Правда, печально?

– А где же могила старого Джеппа Лорнсена? – спросил Вилли. – Ведь мы, собственно, пришли сюда ради нее, верно?

– Это не совсем так. – Господин Пыльман достал из пачки сигарету, повертел ее в руке и снова сунул обратно. – Но мы можем ее поискать. Говорят, что его надгробие очень сильно покосилось.

Все принялись осматриваться вокруг.

– Вон там, позади, – крикнул кто-то, – рядом с двумя надгробными плитами. Тот камень покосился больше других.

Перепрыгивая через могилы, Пигмеи первыми оказались на месте.

Дикие Куры неторопливо последовали за ними с таким видом, будто подобная детская поспешность была ниже их достоинства.

– Здесь стоит его имя! – Стив возбужденно ткнул не особенно чистым указательным пальцем в надпись на камне.

– Верно! – Господин Пыльман склонился над каменной плитой. – Это действительно он: Джепп Лорнсен. Родился 23 октября 1740 года. Погрузился в объятия смерти, как здесь красиво сказано, 14 сентября 1795 года.

– Завтра исполняется двести лет, – тихо сказала Фрида.

– И в самом деле… – пролепетала Вильма. – Что бы это могло значить?

– Да ничего это ровным счетом не значит! – Госпожа Роза покачала головой. – Боже, какой вы, однако, суеверный народишко.

– Прочитайте, пожалуйста, что здесь еще написано! – Глаза Труды округлились от нетерпения.

– Не так много, как на других надгробиях, – сказала госпожа Роза. – Тут говорится, что Джепп Лорнсен был успешным купцом и благодетелем бедняков, что он дважды женился и что бог подарил ему сына,