Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

Чоу Лицзы промычал что-то в ответ, углубляясь в свои воспоминания. В те годы, когда он путешествовал по империи, он не раз слышал даже в самых отдаленных уголках о человеке, которого тысячи совершенствующихся желали назвать своим учителем и которых Тройной юань отвергал. Сам он не понимал, к чему такие церемонии. Чоу Лицзы насмешливо называл учителем любого, кто мог научить его хоть чему-то, не утруждаясь такими мелочами, как формальности или ритуалы. Но, как бы то ни было, своего учителя, по общепринятым понятиям, Чоу Лицзы так и не обрел: внимая учениям других, он черпал знания по крупицам, не сосредотачиваясь на одном человеке и следуя своей дорогой. Научил чему-то – значит, учитель, как еще называть таких людей? Он не понимал. И лишь оказавшись в обществе Тройного юаня, вдруг понял, как ничтожны его познания в мирских делах.

Смахнув с дощечки нарезанный корень тысячелистника, Чоу Лицзы сказал:

– Я не совсем понимаю, к чему такая серьезность в выборе учителя?

– Учитель способен открыть тебе все свои познания и тайны, – тускло улыбнулся Сяо Вэнь. – После официального признания и ритуала он может научить тебя тому, что знает сам, и помогать тебе на жизненном пути, пока не умрет один из вас. Это обет, скрепленный меж двумя людьми, выбравшими одну дорогу.

– Все равно не пойму, – скривился Чоу Лицзы. – Ты вот учишь меня, как правильно обращаться с лекарственными травами, наставляешь меня и рассказываешь тайны мироздания, преподаешь мне догмы и законы этого мира, объясняешь те или иные порядки. Учишь – значит, ты мой учитель.

Сяо Вэнь, казалось, был потрясен сказанным и смущенно рассмеялся:

– Я долгие годы отвергал любого, кто хотел стать моим учеником. Надо мной смеялись в императорской академии из-за того, что я неспособен обзавестись учеником. Но я делал это не потому, что у меня не было выбора, а потому, что одиночество и было моим выбором. До Лю Синя я еще не встречал людей, которым хотел бы раскрыть свои познания и тайны… А теперь думаю, стоило ли так долго прятаться, чтобы в конечном счете быть отвергнутым. Не все всегда идет в соответствии с нашими планами.

Сяо Вэнь замер, откладывая иглу и прикрывая глаза. Он долго раздумывал о чем-то, пока серьезный голос не прервал его мысли:

– Учитель Сяо. – Чоу Лицзы медленно подкрадывался к лекарю, ведя пальцем по столу. Сяо Вэнь тихо прыснул, услышав обращение, и обернулся:

– Прежде чем позволить кому-то так обращаться к себе, учитель должен понять, на каком этапе знаний находится кандидат.

– Я плохо образован, как я уже сказал. Мои знания поверхностны, но я черпаю с каждой нашей встречей все больше и больше.

– Плохо образован? Насколько?

Чоу Лицзы молчал некоторое время, словно собираясь с силами для признания. Наконец, отвернувшись, он произнес сквозь зубы:

– Я… не умею писать.

В этот момент Чоу Лицзы думал о том, что если лекарь сейчас рассмеется, как и несколько неудачливых «учителей» до него, то он просто свернет ему шею.

Сяо Вэнь удивленно приоткрыл рот. Поколебавшись немного, он вытащил из стопки бумаги лист и обмакнул кисть, затем подвел руку Чоу Лицзы ближе.

С минуту длились какие-то непонятные для Чоу Лицзы движения, после чего Сяо Вэнь выдохнул:

– Для начала я научу тебя писать собственное имя.

Весь остаток дня, отбросив создание противоядия, лекарь обучал слепца письму, то и дело помогая выводить иероглифы и пообещав приобрести для него специальную книгу. Чоу Лицзы не помнил, когда в последний раз был сосредоточен на простом занятии настолько, что до крови прикусил губу. Слыша над своим ухом редкие подбадривания и поправки, он то и дело заходился от злости и стыда. Чоу Лицзы полагал, что умеет многое, но оказалось, что рядом с таким человеком он немощен, словно глупый щенок.

~~~

– Учитель Сяо… Учитель Сяо… – бормотал Чоу Лицзы весь оставшийся путь. Почти дойдя до травной лавки, он услышал, что возле нее топчется пара человек.

– Ах… уже третий день лавка закрыта, – махнул один из мужчин в сторону двери с висящей на ней табличкой. Второй покивал и хлопнул Чоу Лицзы по плечу, говоря:

– Наверное, лекарь уехал куда-то, парень. Займи очередь и дождись посещения.

– Закрыто… – задумчиво протянул Чоу Лицзы и отмахнулся от чужой руки, подходя ближе. Дождавшись, пока неудачливые посетители уйдут, парень поднял руку и потянул дверь за резную ручку. Вскинув бровь, он с удивлением понял, что та, как обычно, податливо отворилась. «Почему этот дурак оставил ее открытой, если сам повесил табличку?» – усмехнулся Чоу Лицзы и вновь принял обычный облик, несмело переступая порог.

Глава 84

Тайны Третьего юаня

В доме Сяо Вэня всегда было светло, и повсюду витали ароматы трав и цветов; пахло выпечкой и растопленным камином, от которого исходило тепло. Но в этот день алкогольный смрад и спертый воздух от занавешенных тяжелой тканью окон заставили Чоу Лицзы поморщиться и прижать рукав к лицу. Даже сквозняк от открытой двери не мог разогнать удушливый запах, что, казалось, заполонил все пространство.

Ча рядом чихнул и накрыл лапой нос, глухо ворча. Вцепившись пальцами в холку зверя, Чоу Лицзы прошел в главный зал, думая, что найдет хозяина там. Он то и дело натыкался на беспорядок – раскиданные подушки, разбитые фарфоровые вазы и разлитый на столе алкоголь от одинокой перевернутой чарки и пары кувшинов вина.

Брови Чоу Лицзы медленно поползли вверх. Не совладав со своими эмоциями, он мрачно нахмурился и огляделся, перешагивая осколки. Чоу Лицзы не успел остановить тревожную мысль, проскользнувшую в его разум: «На него напали?» – и с усилием заменил ее другой: «Да плевать».

Он пришел только ради того, чтобы лекарь в очередной раз пожалел «бедняжку Чоу» и чтобы удостовериться, что тот не помирился со своим дражайшим другом. Пытаясь напустить на себя растерянный вид, Чоу Лицзы и сам не заметил, как напряглось его тело, когда он принялся выискивать следы Сяо Вэня, и все сильнее темнел лицом после каждой пустой комнаты. С грохотом распахивая двери и зовя лекаря, он остановился у одной из них, услышав голос с улицы. Ча тут же прикусил его рукав и потянул в ту сторону с такой прытью, что парень еле поспевал за ним.

Сяо Вэнь сидел, привалившись к балке под навесом дальнего сарая, и то и дело отпивал из горлянки, что-то бормоча себе под нос. Голос его был хриплым и едва узнаваемым, словно лекарь был