Ложечник - Хоф Марьолейн

— Иди же, — повторил Эвер. — Там, дальше, деревьев нет, там ты уже ничего не найдешь.

В лесочке хвороста было достаточно. Янис зигзагами ходил по лесу, наклоняясь и поднимая ветки. Толстые будут гореть долго, зато тонкие с сухими листьями удобны для разжигания. Чем больше Янис собирал, тем меньше ему верилось в пение и разговоры. Если Эвер так любит компанию, то почему сейчас оставил его одного и не помогает? Просто у них договор, вот и всё. Эвер занимается кроликами, а Янис всем остальным.

Он принес охапку хвороста к тому месту, где подремывал Камешек.

— Этого не хватит, — прикинул Эвер. — Моментально прогорит. — Он сидел на пне и гладил Локу.

Янис пошел второй раз. Собрал столько веток, сколько мог унести, и вывалил их на землю рядом с Камешком. Тот от испуга встал на дыбы.

— Долго нам еще идти до Долмерстеда? Сколько дней?

— Сложно сказать, — начал Эвер. — Один бы я быстрее добрался, но с тобой…

— Ну и иди тогда без меня, — огрызнулся Янис. Пусть, если хочет, идет один. Пусть катится со своим одеялом, миской и разговорами. Так Янис от него отделается. — Ну что? Иди давай!

— Я тебя не брошу, — возмутился Эвер. — Не такой я человек.

Янис взялся за топорик.

— Пойдешь рубить ветки? — съехидничал Эвер. — Тебе же нельзя. Это разрушение!

— Знаешь, какое дерево подходит для ложек?

— Для ложек? Понятия не имею. Для вилок знаю. — И Эвер засмеялся над собственной шуткой. — Дерево для вилок! — повторил он еще раз и, довольный собой, хлопнул себя по коленям.

Янис опять пошел в лесок, помахивая топориком. Предыдущую ложку еще нужно доделать, но это не к спеху. Ему хотелось начать что-то новое, с куска дерева, который может стать чем угодно. Ложкой для каши или ложкой для супа. Или просто для красоты, с таким количеством резьбы, что ее и использовать-то боязно.

Между двух кустов росло дерево с прямым стволом. Низко от земли в сторону отходила ветка — почти без сучков и достаточно толстая, можно будет расколоть ее надвое. Янис поднял топорик и прицелился к изгибу у самого ствола. У каждой ветки есть свое слабое место — если его найти, достаточно будет ударить всего пару раз.

Эвер даже пальцем не пошевелил. Хворост так и лежал на земле рядом с Камешком. Янис погрузил ветки на седло, прямо поверх обеих корзин. Открепил веревку от уздечки, обвязал ею ветки и приторочил их к седлу. Но веревка оказалась коротковата, и, когда Камешек перемещался, вся конструкция шаталась.

Эвер вышел из-за деревьев и пошел — левой-правой, левой-правой, даже не оборачиваясь.

Янису приходилось идти рядом с Камешком и придерживать хворост. Эвер уже усвистал далеко вперед. Теперь он больше не останавливался, так весь день они его и не видели. И камни-то были, чтобы на них посидеть, за каждым поворотом по нескольку штук. И скалы были, чтобы на них опираться, то слева от тропы, то справа. Но Эвера нигде не было. Наверное, ему надоело, как медленно они тащатся, и он решил идти не останавливаясь. Ноша у него была нетяжелая, одеяло да миска, знай шагай себе.

Тропа вилась вниз по склону, часто среди нависающих скал. Там ветки застревали. Янису приходилось их снимать, а когда узкое место уже было пройдено, опять навьючивать на ослика. Получалось медленно, ну и ладно. Если Эвер не хочет их ждать, пускай справляется сам. Янису он не нужен. В одной корзине у него мясо, в другой одеяло, а сверху поперек корзин лежит хворост. Провести ночь в одиночестве — что в этом такого? По дороге к ущелью он тоже ночевал один.

Начался сыпучий каменистый спуск. Ослик искал опоры на валунах. Узкая тропа вела в обход огромного камня и заканчивалась каменной площадкой.

Там они обнаружили Эвера. Он сидел у расселины и кидал вниз камешки. Лока подбежала к нему и лизнула в щеку.

— Ты думала, что я ушел, да? — приговаривал Эвер. — Скажи, ты так думала? — Он держал Локу за голову и чесал ее за ушами. — Ночевать будем здесь, — сказал он Янису.

Янис потянул за веревку, и ветки попадали на землю. Хорошо, что Эвер тут. Ему бы Янис никогда не признался, скорее откусил бы себе язык. Хоть он и уговаривал себя, что запросто переночует и один, но, увидев Эвера, почувствовал облегчение.

Янис сгреб ветки в сторону, отцепил корзины и снял седло со спины Камешка.

— Перво-наперво принеси воды, — скомандовал Эвер.

Янис гладил Камешка по носу.

— А сам ты не можешь?

— Не могу, — ответил Эвер. — Я занимаюсь кроликами, а ты…

Янис достал флягу.

— А ты?..

— Всем остальным! — рявкнул Янис.

По дну расселины бежал ручеек. Янис соскользнул вниз, наполнил флягу и вскарабкался обратно. Налил воды в камень с выбоиной, чтобы напоить Камешка. Для этого пришлось спуститься и наполнить флягу несколько раз. А потом еще раз, чтобы принести воды Эверу. Сам Янис напился из ручейка, зачерпывая воду сложенными лодочкой ладонями. Лока жадно лакала воду, стоя рядом с ним.

— А теперь я хочу костер, — заявил Эвер.

Янис шалашиком сложил кору и тонкие веточки. Высек искру с первого же раза, как ни удивительно. Трут начал тлеть.

Эвер кинул на еле занимающееся пламя толстую ветку.

Огонь от этого почти затух, и Янису пришлось осторожно его раздувать. Сидя рядом на коленях, он медленно надувал щеки.

— Ты что, совсем никогда не злишься? — спросил Эвер. — Так, чтобы по-настоящему. Настолько, что хочется врезать по морде?

— Бывает, — ответил Янис. И отодвинул ветку Эвера в сторону.

— Злишься, но ничего не делаешь.

Янис слушал его вполуха. Сейчас главное — разжечь костер. Он взял одну ветку, разломил пополам и тонкую половину уложил на горящие веточки. Язычки пламени поднялись и стали жадно лизать древесину. Костер нужно было подкармливать, но не слишком много сразу. Только дождавшись, когда он хорошенько разгорится, Янис откинулся назад и вытянул ноги. Жар от костра их согрел.

Эвер подошел к корзинам.

— Слабак ты, я это сразу понял. Еще в первый вечер, когда мы встретились. Стоило только заикнуться, что я голоден, и ты отдал мне свою еду. Посмотрим, смогу ли я его разозлить, подумал я. Раз! — и молока не осталось. Попробовал бы кто-нибудь поступить так со мной… мало бы не показалось.

— Но ты же хотел есть!

— Да нет, я просто решил посмотреть, что будет. Чем получится разжиться. Мне даже делать ничего не пришлось, созидатель. Я мог бы получить гораздо больше. Мог бы тебя ограбить. Отобрать вообще всё.

— Мы же договаривались делиться, — сказал Янис.

— Это ты называешь делиться?

— А я потом потребовал себе еще одного кролика.

— Не будь дураком! Я съел твою еду, всю твою колбасу. А потом заставил тебя делать всё. Всё!

— Но я думал…

— Вот и не думай! — Эвер подошел обратно к костру. В руках у него было кроличье одеяло. — А давай отпор!

— Положи на место, — потребовал Янис.

— Положить? — Эвер держал одеяло над огнем. — Я правильно расслышал? Положить, да?

— Да. Нет!

— Да, нет, — передразнил его Эвер. — Нет, да. — И отпустил одеяло.

Янис вскочил на ноги. От костра повалил дым. С узкой стороны одеяла появились язычки пламени, но потом погасли. Янис оттащил одеяло в сторону и стал топтать там, где оно продолжало тлеть, и, сжав кулаки, два-три раза сделал выпад в сторону Эвера, но не задел.

— Ну, чего кулаками машешь? — ухмыльнулся Эвер. — Ударить-то слабо?

Следующий удар попал в цель.

— Ай, — вскрикнул Эвер и закрыл лицо руками.

— Сам напросился! — выпалил Янис.

Эвер отнял руки от лица. Из носа шла кровь.

— Вот это я понимаю, — сказал он. — Дошло, да? Это и называется дать отпор.

Янис поднял одеяло. С краю было обгорелое пятно.

— Ничего страшного, — сказал Эвер. — Почти не видно. — Он стоял внаклонку, упершись руками в колени. Кровь капала на камни. — Наконец-то удалось тебя разозлить по-настоящему.

— Зачем? — спросил Янис. — Тебе-то что с того?

— Да на тебя смотреть тошно, — ответил Эвер. — Его голос звучал гнусаво, как будто у него заложен нос. — Будешь таким добрячком, тебе вмиг… — Он выпрямился и потрогал свой нос. — Сломан?