Кактусы у нас не растут - Елена Владимировна Сидорова

Именно там Любаша узнала, что Жанна уже давно возглавляет детский оздоровительный центр, бывший когда-то большим пионерским лагерем областного уровня. А Людмила Алексеевна приезжает туда каждое лето и заведует в этом центре библиотекой. Жанна собрала под своё крыло молодых, энергичных вожатых, которые во всём были с ней солидарны и так же, как и Жанна, любили устраивать большие праздники и разные творческие мероприятия. Воспитатели более старшего поколения тоже ездили в этот лагерь много лет. Энергии Жанны, несмотря на возраст и нездоровую полноту, вызывающую одышку, хватало на то, чтобы быть одновременно и начальником, и завхозом, и педагогом. Она была полновластной хозяйкой своего большого владения.

Коллектив работников тоже сложился давно и видел в Жанне главу и организатора всех начинаний. Ежедневные ранние планерки с подробным разбором мероприятий на день все терпеливо переносили, потому что сама Жанна вставала очень рано. Трудно было представить, что она чего-то не знает или в чём-то сомневается, она была изначально во всём права, поэтому с ней никто никогда не спорил. И если Жанна назидательно говорила, что уютную круглую беседку надо называть ротондой, а не беседкой, то все молчаливо соглашались – пусть будет ротонда.

Людмила Алексеевна ранние планёрки не любила, библиотека, которой она заведовала, начинала свою работу только после завтрака. И какой смысл обсуждать мероприятия на день, если ты целый день в библиотеке. Но совсем игнорировать утренние заседания тоже не хотелось, чтобы не выделяться из коллектива и не обижать подругу. Жанна, сторонница грандиозных массовых действ, старалась привлечь всех. Людмила Алексеевна, в отличие от Жанны, не любила многолюдные и шумные мероприятия. В большом зале летом было жарко даже при открытых дверях, гремела музыка, гомонили дети, и ей быстро становилось невыносимо тошно. Как-то перед очередной планёркой, где предполагалось обсуждение организации большого праздника с участием чуть ли не всего персонала, она попросила Любашу сказать, чтобы её не включали в состав жюри. А если Жанна спросит почему, то в качестве причины можно назвать неважное самочувствие.

Любаша выполнила просьбу. Жанна недовольно поджала губы, но промолчала. А позже, уже днем, подошла и сказала, что видела Людмилу Алексеевну, которая прекрасно себя чувствует, и незачем при всём коллективе наговаривать на человека напраслину. Обескураженная Любаша спросила потом Людмилу Алексеевну:

– Зачем Жанна так со мной?

– Ревнует, – улыбнулась Людмила Алексеевна.

Любаше это казалось очень странным, она не видела причин для ревности. Но зато стало понятно, почему Жанна переселила её в другую комнату, подальше от Людмилы Алексеевны. Любаше мысль о том, чтобы каким-то невероятным образом разъединить дружбу старых подруг и в голову не приходила.

…В лагерь дети съезжались со всех уголков области. Казалось, что Жанна знала в лицо даже приезжающие в лагерь автобусы. В начале новой смены она стояла у ворот и, завидев вдалеке очередной автобус с детьми, комментировала: «А вот и заозерские приехали!» И было видно, как она всех их ждёт и сдержанно радуется приезду.

Помнила Жанна и детей, которые ездили в лагерь из года в год. Многих знала по именам.

Однажды Любаша зашла по какой-то своей надобности к Жанне в её кабинет в административном корпусе. Та, в неизменном белом халате, восседала за своим столом, с горой заваленном документами: накладными, отчётами, справками и прочими разными важными бумагами. Напротив неё сидел грустный мальчик лет одиннадцати-двенадцати с поникшей головой и опущенными плечами.

– Простите, я вам не помешаю?

– Нет, нет, мы тут с Виталей общаемся.

Несколько раз звонил телефон, Жанна поминутно отвлекалась, перебирала бумаги, кому-то отвечала, о чём-то договаривалась. Любаша терпеливо ждала, грустный Виталя уныло сидел и никуда не торопился. Любаша пожалела Жанну – у неё был самый пик работы. И Виталю тоже пожалела.

– Виталик, – предложила Любаша, – давай-ка мы не будем отвлекать Жанну Васильевну, пойдем, погуляем, поговорим. Виталик встал, согласившись. Любаша заметила, что Жанна переменилась в лице, но ничего не сказала.

Любаша с Виталиком вышли на улицу. Он рассказал, что каждый год родители отправляют его в лагерь, но он никак не может привыкнуть. С другими детьми ему неинтересно, они шумные, активные и этим какие-то для него опасные. Жанна Васильевна даже разрешила поставить его кровать в отдельную гладильную комнату. От этого Виталику было и спокойно, и грустно одновременно. Виталик ездит в лагерь каждый год, но ни разу не провёл всю лагерную смену до конца. Он очень хочет домой, но папа обещал, что если сын продержится всю смену, то его ждёт сюрприз. И ещё Виталик сказал, что он всё время плачет, хотя ничего плохого и не произошло, но почему-то плачется. Ему и самому уже это не нравится, но как перестать плакать, он не знает.

Любаша искренне пожалела мальчишку, которого вот таким насильственным путем приобщали к сверстникам, обрекая ребенка на страдания. И вообще, давно уже надо было бы обратиться за помощью к психологу. Виталик рассказывал всё это Любаше и действительно не мог сдержать слез. Чем она могла помочь? Как принять участие? Разве только послушать и посочувствовать.

– Может, есть какое-то лекарство, чтобы мне не плакать? – спросил Виталик.

Конечно, лекарства были уже давно нужны, но Любаша не врач.

– Может и есть, – сказала она, – на днях я еду в город, вернусь через день и привезу тебе лекарство. Она думала о пустырнике: Виталик не такой уж малыш, и пустырник не мог бы навредить ему. Мальчишка постепенно успокаивался. Согласился на предложенную помощь. Они разошлись, поговорив, настроившись на следующую встречу.

Любаша отправилась проводить занятия – она работала в лагере музыкальным работником. Музыкальные часы проходили в большом актовом зале, потому что она играла только на фортепиано, а с ним на улицу не выйдешь. Поэтому отряд за отрядом приходили в зал по расписанию. Любаша предлагала им песни, в большинстве своём задорные и оптимистичные. Дети радостно их разучивали, радостно пели и так же радостно вскидывались со своих мест, когда занятие заканчивалось.

Наступало время обеда, и Любаша пошла в столовую, где дети уже расселись по местам, потихоньку угомонились и начали трапезу, а воспитатели, проконтролировав всё ли всем хватило, усаживались на длинный обеденный стол для воспитательского состава.

В этот момент к ним вышла главный повар, которая тоже, как и Жанна, работала здесь годами.

– Вы не знаете, что случилось с Жанной Васильевной? – обеспокоенно спросила она собравшихся за столом.

Все в недоумении покачали головами: «А что такое?»

– Жанна пришла к нам в столовую сама не