Черный ворон - Энн Кливз

– Почему не убила сразу?

Она пожала плечами:

– Надо было дождаться, пока все стихнет.

Как в ту ночь с Кэтрин. Было так тихо.

– Для этого и нож?

Она снова пожала плечами.

– Он тебе больше не пригодится, – сказал он. – Дай его мне.

Она не ответила. Села на песок, положила нож на колено. Вдалеке кто-то заводил машины – вечеринка в Хаа заканчивалась. Роберт уедет с Селией. Они заслуживают друг друга.

– Отдай нож, Салли.

Она прикинула, успеет ли ударить, прежде чем он остановит. Представила, каково это будет. Такой же кайф, как с Кэтрин? Может, даже сильнее. Хруст костей, кровь, утекающая в ледяной песок жизнь.

Побег, конечно, исключен. Она и не надеялась избежать наказания за Кэтрин. Даже когда посадили старика. Это ведь Шетланды – тут и пернуть нельзя, чтоб все сразу не узнали. Да ей и не хотелось, чтобы это навсегда осталось тайной. Представить только, как округлятся глаза у школьных подруг, когда всплывет правда. Салли отдала бы что угодно, лишь бы оказаться в классе в тот момент, когда ее лицо появится на первых полосах газет и в телевизоре. Когда она станет знаменитостью.

– Салли! Отдай нож.

Она сжала рукоять, подготовилась к броску, но тут снова накатила усталость. Салли привстала и, собравшись с силами, швырнула нож в сторону моря. Лезвие сверкнуло в воздухе и упало на мелководье. Всплеска не было видно в темноте, но Салли его услышала.

Перес подошел вплотную, взял ее за руку и поднял. Без грубости, даже с участием. Обнял за плечи и повел по пляжу к дому. Со стороны они выглядели влюбленными.

Глава 48

На следующее утро Перес отвез Роя Тейлора в аэропорт. Теперь, когда они нашли убийцу Кэтрин Росс, англичанину не хотелось здесь оставаться. То самое беспокойство, которое он едва сдерживал, пока его мысли занимало расследование, снова звало в дорогу. Он уже думал о новом деле. На прощание он крепко пожал Пересу руку в зале ожидания, но не оглянулся, когда шел по летному полю к самолету на Абердин. Перес дождался, когда лайнер взлетит, и почти позавидовал пассажирам. Он все еще не решил, переезжать ли на Фэр-Айл. Мать уже перестала спрашивать об этом – видимо, смирилась, что сын не вернется домой.

По дороге в Леруик он заехал к Фрэн Хантер. Убеждал себя, что это спонтанное решение, но на самом деле эта мысль сидела у него в голове с того момента, когда он приехал в аэропорт; нет, даже раньше – он думал об этом, еще только выезжая из дома. Фрэн выгружала белье из стиральной машины в пластиковую корзину и не прервалась, только крикнула, чтобы входил.

– Хотел узнать, как себя чувствует Кэсси.

– Она еще спит. Мы вернулись под утро. Ее осмотрел врач и сказал, что есть только синяки от тряски в фургоне.

Перес не знал, что ответить. Они оба понимали: главные последствия будут не физическими.

Фрэн выпрямилась.

– Наверное, я не могу расспрашивать о том, что случилось? Это же против правил.

– Спрашивай что хочешь. Ты не из тех, кто побежит в прессу. Да и кому, как не тебе, это знать.

– Ты когда-нибудь думал, что я замешана?

– Нет, – ответил он без колебаний. – Никогда.

Не спрашивая, хочет ли он кофе, она поставила чайник, сполоснула френч-пресс и насыпала молотых зерен.

– Почему она это сделала? Я все пытаюсь понять. Ну, в юности у всех бывают ссоры с друзьями. То кажется, что вы родственные души, то не понимаешь, как они могут быть такими жестокими. Но я никогда не стала бы душить подругу шарфом…

– Это была не просто ссора, – произнес он.

Фрэн налила ему кофе – помнила, что он пьет черный.

– В школе ей приходилось несладко. Еще с начальных классов. Меня тоже травили, я знаю, каково это. Да и мать-учительница – не самая простая ситуация.

– Да уж. Особенно такая мать, как Маргарет Генри. Это же кошмар.

– В старшей школе стало хуже. Травля превратилась в рутину. Не физическую, нет. Разве что по мелочи. То кто-то «случайно» заденет, то подножку поставит. Но главное – ледяное равнодушие. Ее никуда не приглашали, не хотели видеть. Все давали понять, что она пустое место. Возможно, это переросло в паранойю. Где бы она ни была, ей казалось, что за спиной шепчутся.

– Но Кэтрин с ней общалась.

– Кэтрин плевать хотела на чужое мнение. У нее были свои планы. И Салли ей завидовала.

– Откуда ты все это знаешь?

– Салли сама рассказала. Ей хочется, чтобы мы знали все. Она будто наслаждается вниманием.

Фрэн сидела у камина, спиной к очагу.

– Они обе были влюблены в Роберта? Из-за этого и поссорились? Хотя не думаю, что Кэтрин могла им увлечься.

Он невольно улыбнулся:

– Нет, конечно. Салли – да, она была без ума от него. Что понятно: высокий, красивый, капитан огромного судна. Репутация, от которой ее родители пришли бы в ужас. Да и первый парень в жизни. А вот интерес Кэтрин был… – он помедлил, – скорее научным.

– То есть?

– У нее был школьный проект. Фильм.

– Ну да, – отозвалась Фрэн. – «Лед и пламя».

– Похоже, это было что-то вроде антропологического исследования островов. Почти критика. Но она не просто фиксировала реальность. Она была режиссером. Создавала события сама. Учитель пригласил ее домой и начал клеиться – она притворилась шокированной, но именно этого и добивалась. Тайно сняла его на камеру. Паренек из Квендейла, который открыл ей душу. А она отвергла его и засняла это. Это он отвозил девушек домой в новогоднюю ночь. Салли сделала вид, что не узнала его, но, конечно, узнала. Просто хотела добавить таинственности смерти Кэтрин.

Он снова замолчал, отпил кофе – он был отличный. Ведь сейчас уже некуда было спешить, и Пересу больше всего на свете хотелось подольше пробыть в этом теплом доме, с этой женщиной.

– Кэтрин знала, что отец Роберта был гайзер-ярлом, знала, как сам Роберт рвется в лидеры на Ап-Хелли-Аа. Знала, что он болезненно воспринимает отцовскую репутацию. Роберта всегда тянуло к совсем молоденьким девчонкам – наверное, с ними он чувствовал себя увереннее. Сам, по сути, так и не вырос. Не скажу, что Кэтрин его подставила. Но дала возможность проявить худшие черты – и он не упустил шанса.

Перес вдруг смутился. Не хотел говорить, что Кэтрин спровоцировала Роберта – как смеялась над ним, как он вышел из себя. Не хотел, чтобы прозвучало будто она сама напросилась на удар. Что подумает о нем Фрэн, свободомыслящая женщина с