Черное солнце - Джеймс Твайнинг

— Дальше куда? — спросил Том.

— На мост, — скомандовала она, показывая рукой вперед. — Скорее на мост, — она взглянула на свой усыпанный бриллиантами «Ролекс», — время еще есть.

Том дал по газам, и они полетели вперед, а минуту спустя увидели огромную пробку при въезде на Троицкий мост.

— Давай по встречной, — приказала она.

Том резко свернул на встречную полосу, не обращая внимания на раздраженные гудки и сигналы фарами тех, кто, уворачиваясь от столкновения с ним, был вынужден выскакивать на тротуар. Неожиданно впереди он заметил два металлических барьера, перегородивших проезжую часть и парализовавших движение.

— В чем дело? — крикнул он.

— Мосты. Они разводят мосты, — пояснила Витюша, — это делается каждую ночь, чтобы пропустить по реке суда. Обычно зимой этого не бывает, но в этом году река не замерзла. Теперь движение будет закрыто примерно до трех утра. Если мы успеем прорваться на ту сторону, им нас не достать.

Подъехав к барьеру, Том двинул по тормозам, и «кадиллак» развернуло боком.

— Побежали.

Он выскочил из машины и перелез через барьер, задержавшись, чтобы помочь Арчи и Доминик. Витюша преодолела препятствие одним махом.

— За мной! — скомандовала она.

Они промчались мимо отчаянно махавшего им руками охранника и выбежали на мост. Том почувствовал, как под его ногами медленно вздымается земля.

— Не успеем! — крикнул он.

— Должны успеть, — твердо ответила Витюша, указывая пальцем куда-то назад. Точь-в-точь такая же машина, как та, которую она только что уничтожила, на сумасшедшей скорости нагоняла их. Из всех ее окон в них стреляли, и пули буравили асфальт, будто камушки рыхлый песок.

Они бросились к краю пролета, который с каждой секундой вздымался все круче, из последних сил разбежались и прыгнули через полутораметровую щель, образовавшуюся посередине моста. Только Витюша на мгновение задержалась на верхней точке, сжав обеими руками рукоятку пистолета и разрядив обойму в ветровое стекло мчавшегося прямо на нее автомобиля, — словно подбитый зверь, он вильнул, сбил ограждение и камнем полетел в воду.

В ту же секунду она повернулась и прыгнула. Несколько мгновений задержки увеличили разрыв между фермами, поэтому она не смогла перепрыгнуть на другую сторону, а лишь ухватилась руками за край, повиснув над невской водой, которая, казалось, была уже готова принять ее в свое разверстое ледяное лоно.

Она провисела там несколько томительных секунд, но над ее головой показалась сначала кисть, затем рука, и вот уже Том подхватил ее за плечи и вытащил наверх, на гребень. Потом они заскользили и покатились вниз по наклону под сорок пять градусов, приземлившись в обнимку, счастливые и немного смущенные.

— Спасибо, — сказала она, поднимаясь с асфальта; ее ноги были сплошь в синяках и кровавых царапинах.

— Не за что, — улыбнулся Том. Он почувствовал внезапную резкую боль в правом плече и поморщился.

— Ты ранен! — воскликнула она, опустившись рядом с ним на колени.

— Пустяки, — отозвался он, глядя на свои окровавленные пальцы. И тут он понял, что пальцев не чувствует.

Глава 61

Набережная реки Фонтанки, Санкт-Петербург

9 января, 02.53

Эта спальня скорее напоминала бордель. Гигантская люстра свисала с зеркального потолка, стены были розовые с золотом. Кресла с золочеными подлокотниками и обивкой из ткани «под леопарда» и, в довершение картины, огромная шкура белого медведя, распростертая у громадного камина из черного мрамора.

Лежа на кровати, Том глядел на собственное отражение, пытаясь не думать об острой боли в плече. Витюша, сидя на краешке кровати рядом с ним, похоже, догадывалась, о чем он сейчас думает, и, повернув к нему голову, спросила:

— Не нравится?

Том пожал плечами:

— Честно говоря, не мой вкус.

— И не мой тоже, — она усмехнулась, — досталось в наследство. Я бы переделала, но у нас, в России, если у тебя такая комната, люди тебя уважают. Подчиняются тебе. Бывает, даже готовы умереть за тебя.

Она произнесла это без тени эмоции, будто зачитывала список необходимых покупок. Том кивнул, понимая, что она права. Он и прежде наблюдал, как хвастливая демонстрация богатства способна устрашить врагов и воодушевить друзей, обладая необъяснимым могуществом и над теми, и над другими.

— Будет больно, — предупредила она.

Она уже прочистила рану ватным тампоном и теплой водой, смыла запекшуюся кровь, обнажив крошечное отверстие на правом плече, рядом с плечевым суставом. Том не помнил момента ранения, но расположение раны подсказывало ему, что это случилось где-то в самом начале, вероятно, когда он пересел за руль и нажал на газ, пытаясь уйти от бандита, стрелявшего в разбитое окно.

Но где бы это ни произошло, пуля засела внутри, по-видимому, застряв в мышцах и тканях вокруг правой лопатки — так предположила Витюша, продемонстрировавшая неожиданное знакомство с огнестрельными ранениями и способами их лечения.

Поездка в больницу разумеется, исключалась, и хотя у Витюши наверняка были прикормленные врачи-профессионалы, после того, что произошло с официантом из ее клуба, она решила не вовлекать в это дело лишних людей, кроме тех, чье участие было абсолютно необходимо. Том согласился с этим, хотя он и понимал, что неизбежным следствием этого решения будет перспектива извлечения пули без анестезии.

— Готов? — спросила она, занеся над раной щипцы из нержавеющей стали.

— Ага, — кивнул Том, стиснув зубы.

Она раздвинула щипцами края раны, и сильное жжение, которое испытывал Том, превратилось в адское пламя, в глазах у него потемнело, он изо всех сил зажмурился. Прерывистое дыхание со свистом просачивалось сквозь стиснутые зубы, а когда пытка становилась совсем уж невыносимой, из его горла вырывались клокочущие стоны и хрипы.

— Спасибо тебе за это, — выдохнул он, надеясь, что разговор хоть немного позволит ему отвлечься от невыносимой боли, — ты молодец.

— Пока я в точности не выясню, что происходит, мне ты более ценен живой, чем мертвый, — ее голос был тверд и бесчувственен, — так что не благодари. Я всего лишь защищаю свои интересы.

— И все же спасибо тебе. — Он помолчал. — Тебе приходилось делать такое и раньше?

— Да, много раз.

— Ты медсестра?

— Нет. — Впервые за всю ночь на ее лице промелькнула улыбка.

Несмотря на свое нынешнее состояние, Том видел и понимал, что перед ним настоящая красавица. Ее длинные прямые волосы обрамляли прекрасное лицо, излучавшее дикую, необузданную страсть, а ее цыганистая смуглость, и поцарапанные коленки, и локти, торчавшие из порванного и перепачканного платья, не портили, а, напротив, дополняли картину. Она была невысока ростом, но отменно сложена и стройна.

И хотя ее голубые глаза сверкали неистощимой энергией, которая манила его и завораживала, он заметил в них и нечто иное: