Черный ворон - Энн Кливз

отхлебнула из горлышка, вытерла губы рукой и передала бутылку подруге. Магнус потянулся за виски. Руки дрожали, и несколько капель пролилось на клеенку. Он поднял стакан, и брюнетка чокнулась с ним бутылкой. Ее узкие глаза были подведены черным карандашом, а веки накрашены синими и серыми тенями.

– Я Салли, – представилась блондинка. Похоже, она не способна молчать, в отличие от своей подруги. Шумная какая. Болтовня да музыка. – Салли Генри.

– Генри… – повторил он. Фамилия знакомая, но Магнус не мог вспомнить откуда. Он явно отстал от жизни. Мысли и раньше были заторможенными, а теперь и вовсе продирались с трудом, будто сквозь густой морской туман. Угадывались очертания, но без ясности. – Где ты живешь?

– В доме в конце залива. Рядом со школой.

– Твоя мама – учительница.

Теперь он вспомнил. Ее мать была небольшого роста. С северных островов. С Анста или Йелла. А ее муж с острова Брессей работает в администрации. Магнус видел, как он разъезжает на большом внедорожнике.

– Ага, – вздохнула она.

– А ты? – спросил он брюнетку, которая нравилась ему больше – так сильно, что он невольно переводил на нее взгляд. – Как тебя зовут?

– Кэтрин Росс, – впервые заговорила она.

Голос для девчонки низковатый, решил Магнус. Глубокий, ровный. Как черная патока. На секунду он забылся, представив, как мать выливает патоку в тесто для имбирных пряников, проворачивает ложку над банкой, чтобы собрать последние липкие нити, и сует ему облизать. Он провел языком по губам и смутился, поймав на себе взгляд Кэтрин. У нее была привычка смотреть не моргая.

– Ты не местная. – Магнус понял это по акценту. – Англичанка?

– Живу здесь уже год.

– Вы… дружите? – Само слово «дружба» казалось ему диковинным. Был ли у него когда-нибудь друг? Магнус задумался. – Подружки, да?

– Конечно, – сказала Салли. – Лучшие подруги.

Они снова рассмеялись, передавая бутылку туда-сюда и запрокидывая головы, чтобы глотнуть, их шеи под светом голой лампочки казались белыми как мел.

Глава 2

Без пяти двенадцать. Весь Леруик собрался у креста на рыночной площади[3], улицы гудели. Все были навеселе, но не настолько, чтобы дошло до драки, – просто расслабленные, радостные, и каждый чувствовал, что принадлежит к этому хохочущему, пьяному племени. Салли подумала, что отцу следовало бы приехать. Он понял бы – нервничать не из-за чего. Может, даже получил бы удовольствие. Хогманай на Шетландах – это вам не Нью-Йорк и не Лондон. Что тут может случиться? Большинство лиц вокруг знакомы.

Глухие ритмы басов били сквозь подошвы сапог и гудели в висках, она не могла определить источник музыки, но двигалась в такт вместе со всеми. Потом пробило полночь, зазвучала песня Auld Lang Syne, и Салли обнялась с соседями справа и слева. Как-то так вышло, что она поцеловалась с каким-то парнем – в момент просветления она узнала в нем учителя математики из школы Андерсона, и он был еще пьянее.

Дальше она уже не могла восстановить последовательность событий. Помнила только обрывки. Роберта Айсбистера, огромного как медведь, стоящего у входа в «Лаунж» с красной жестяной банкой в руке. Может быть, она его разыскивала. Помнила, как подошла к нему, покачивая бедрами в такт музыке, почти танцуя. Как стояла перед ним, не говоря ни слова, но флиртуя – о да, это определенно был флирт. Она дотронулась до его запястья, провела пальцами по золотистым волоскам на руке, будто гладила зверя. Трезвой она никогда не осмелилась бы на такое. Да и подойти к нему тоже, хотя так долго мечтала об этом, продумывая каждую деталь. Несмотря на холод, рукава его рубашки были закатаны, на запястье красовались часы с золотым браслетом. Это она запомнила. Возможно, золото фальшивое – с Робертом Айсбистером никогда не угадаешь.

Потом появилась Кэтрин, сказала, что упросила подвезти их до дома – по крайней мере, до поворота на Рейвенсвик. Салли порывалась остаться, но Кэтрин, видимо, уговорила ее, потому что вскоре она уже сидела на заднем сиденье чужой машины. И, как во сне, внезапно рядом оказался Роберт, так близко, что она чувствовала ткань его джинсов своей ногой и голую руку на своей шее. Изо рта у него пахло пивом, отчего ее подташнивало, но блевать при Роберте Айсбистере было нельзя.

На заднее сиденье вместе с ними втиснулась еще одна пара. Парня Салли вроде знала – с юга Мейнленда, учился в Абердине. А девушка из Леруика, медсестра в больнице Гилберта Бейна. Они буквально пожирали друг друга. Девушка снизу, парень лежал на ней и кусал ее за губы, шею, мочки ушей, потом широко разевал рот, будто хотел проглотить целиком. Когда Салли повернулась к Роберту, тот поцеловал ее – медленно и нежно, а не как волк из «Красной Шапочки». Не так, будто ест ее.

Водителя Салли не разглядела. Она сидела прямо за ним и видела только затылок и плечи, на которые была накинута куртка. Он молчал, не обращал внимания ни на нее, ни на сидящую рядом Кэтрин. Может, злился, что пришлось их подвозить. Салли хотела заговорить с ним, чтобы разрядить обстановку, но Роберт снова поцеловал ее, и все мысли испарились. Музыка в машине не играла, только тарахтел двигатель и чавкала парочка рядом.

– Стойте! – сказала Кэтрин. Негромко, но в тишине ее слова прозвучали как выстрел. Ее английский акцент резанул слух Салли. – Остановитесь здесь. Мы выходим. Если только не хотите подбросить нас до самой школы.

Студент оторвался от медсестры ровно настолько, чтобы буркнуть:

– Ну уж нет. Мы и так пропускаем всю вечеринку.

– Поехали с нами на вечеринку, – сказал Роберт.

Соблазнительное предложение относилось к Салли, но ответила Кэтрин:

– Нет, не получится. Салли вообще не разрешали ехать в город. Если мы в ближайшее время не вернемся, родители устроят переполох.

Салли раздражало, что Кэтрин говорит за нее, но та была права. Сейчас нельзя все испортить. Если мать узнает, где она была, то взбесится. Отец еще ничего, но мать просто психованная. Чары рассеялись, вернулась реальность. Салли выбралась из объятий Роберта и вылезла из машины. От холода перехватило дыхание, закружилась голова, как будто от новой порции спиртного. Они с Кэтрин стояли рядом и смотрели, как в темноте исчезают габаритные огни.

– Вот говнюки, – прошипела Кэтрин с такой ненавистью, что Салли задумалась: а не произошло ли чего между ней и водителем? – Могли бы и подбросить.

Она пошарила в кармане, достала фонарик и осветила дорогу. Типично для Кэтрин – готова ко всему.

На лице Салли расплылась дурацкая улыбка.

– Но все равно вечер был офигенный. Просто охренительный.

Она перекинула сумку через плечо, и что-то