Лунатик - Ларс Кеплер

на телефон и видит, что уже без четверти десять.

Он проверяет почту и бегло просматривает письмо от своего агента: его номинировали на немецкую литературную премию, и агент предлагает поделиться новостью в социальных сетях.

Пришло сообщение от французского кинопродюсера, подтверждающее их планы на ужин сегодня вечером. Американский издатель переслал отмеченную рецензию из «Паблишерс Уикли» и написал, что они всё ещё заинтересованы устроить для него тур следующей осенью.

Бернард только что подписал договор о продлении цифровых прав на свои первые три книги с итальянским издательством, когда от Агнеты приходит персонализированный «битмодзи»: она просыпается счастливой на подушке в форме сердца. Бернард отвечает своим «битмодзи», где у него вместо глаз огромные сердца, потом встаёт и идёт на кухню варить ей кофе. По субботам он любит готовить на бранч разные блюда из пасты, относить наверх вместе с двумя маленькими бокалами красного вина, а потом снова забираться в постель к Агнете.

Сегодня он планирует обжарить чеснок в смеси сливочного и оливкового масла, затем добавить красный перец и имбирь, сахарный горошек, свежие креветки и пенне.

Но сначала она должна выпить кофе и почитать новости.

Бернард поднимается по лестнице в спальню с кружкой кофе и плиткой тёмного шоколада. Агнета уже отдёрнула шторы и сидит в постели с айпадом. Когда он входит, она странно на него смотрит.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Хьюго дал интервью «Афтонбладет», — говорит она.

— Что?

Рука у него дрожит, когда он ставит чашку на прикроватный столик и берёт у неё айпад. Заголовок статьи: «Убийства топором — единственный свидетель полиции ходит во сне».

— Да что за… Они что, в лабораторию к нему явились?

— Прочти, сам увидишь.

Он пролистывает статью, с недоверием глядя на фотографии Хьюго, прислонившегося спиной к влажной бетонной стене.

Бернард чувствует, как к горлу подкатывает тревога. Он садится на край постели и перечитывает текст сначала до конца.

— Господи, — шепчет он.

— Я знаю, — бормочет Агнета и тянется к его руке.

— Зачем он это делает?

Одевшись, Агнета спускается на кухню. Она читает на телефоне пресс‑релиз Шведской ассоциации публицистов и отправляет короткое сообщение, отказываясь от задания написать рецензию на спектакль в «Театре современного танца».

Сквозь стены она слышит, как Бернард шаркает по коридору и открывает дверь в комнату Хьюго.

— Сними, пожалуйста, наушники, — просит он.

— Я ничего не слушаю.

— Всё равно сними.

Агнета всё ещё сидит за столом, когда они входят на кухню. Она понимает, что ещё не приняла бета‑блокатор, и чувствует, как пульс учащается.

Одежда на Хьюго измята. Длинные, до плеч, волосы собраны в низкий хвост.

Она больше не может его обнять, но улыбается и здоровается, удерживая его взгляд как можно дольше, прежде чем спросить, не хочет ли он кофе.

Подросток пожимает плечами, бормочет что‑то невнятное и кладёт наушники в карман рубашки.

— Сделать тебе латте? — спрашивает Агнета.

— Он может сделать его сам, если захочет, — отвечает Бернард.

— Какой тёплый приём, — бурчит Хьюго и плюхается на стул.

Он не брился, замечает Агнета. Глаза налиты кровью, под ногтями грязь.

— Нам нужно поговорить, — говорит Бернард, садясь напротив.

— Да, ты уже говорил по телефону.

— Не мог бы ты рассказать, почему сбежал из лаборатории?

— Я не сбежал. Просто забрал свои вещи и ушёл.

Агнета видит, как Бернард медленно кивает и проводит ладонью по столу.

— Придётся позвонить Ларсу и извиниться, — говорит он скорее себе, чем сыну.

— Что? Зачем? Мне же не обязательно там быть, — отвечает Хьюго, не отрывая глаз от телефона.

— Вот поэтому нам и нужно извиниться. Это вопрос доверия. Элементарной вежливости.

— Ладно, как скажешь, — вздыхает он.

— Не мог бы ты отложить телефон?

— Боже, успокойся, — говорит Хьюго с раздражённой ухмылкой.

Он всё ещё смотрит в экран, листает ленту, прекрасно сознавая, что за ним наблюдают, что Бернард чего‑то ждёт.

— Где ты ночевал прошлой ночью?

— У друга, — говорит он и наконец кладёт телефон на стол.

— Не у Ольги?

— Не‑а, — Хьюго нежно дёргает кольцо в нижней губе.

— Почему? — спрашивает Бернард.

— Она работала.

— Где?

— А это важно?

— Это секрет?

— Боже, может, не будем об этом?

— Я просто пытаюсь понять, что происходит в твоей жизни, Хьюго, — объясняет Бернард, складывая одна на другую дрожащие руки.

— Не поймёшь.

— Нет, если ты мне ничего не расскажешь, не пойму, — спокойно отвечает он.

Хьюго встаёт, подходит к холодильнику, достаёт банку «Ред Булл», открывает её, делает глоток, рыгает и допивает до конца.

— В последнее время ты часто «лунатишь». Похоже, сейчас у тебя один из самых тяжёлых периодов, — продолжает Бернард.

— Ага, — со вздохом говорит Хьюго и вытряхивает последние капли себе в рот.

— Не думаешь, что тебе стоит об этом задуматься? — спрашивает Агнета, чувствуя, что дыхание становится частым и поверхностным.

— Мне всё равно.

— Это довольно незрело.

Хьюго бросает пустую банку в раковину и смотрит прямо на неё.

— Я разговариваю с отцом.

— Я знаю, и я…

— Так, может, вы пойдёте и займётесь чем‑нибудь другим, пока…

— Хьюго, — резко говорит Бернард. — Это недопустимо. Агнета такая же часть нашей семьи, как ты и я.

— Похоже, даже больше.

— Больше? — переспрашивает Агнета.

— Да ладно, папа. Согласись, у меня здесь наименьшее право голоса.

— Ой, да перестань, — улыбается Агнета, но сердце у неё колотится.

— Я с вами не разговаривал!

— Но, может, тебе стоит…

— В этом доме всё по вашим правилам. Всё, — кричит Хьюго. — Мне приходится ходить на цыпочках, чтобы меня не вышвырнули из собственного дома.

Агнета пытается рассмеяться, но тут же осекается, понимая, что он может воспринять это неправильно.

— Ладно, — говорит Бернард, поднимая обе руки. — Можем мы вести себя как нормальные люди и поговорить о том, о чём нужно?

— Надо так надо, — бормочет Хьюго и грызёт ноготь большого пальца.

— Мы видели твоё интервью в «Афтонбладет», — начинает Бернард.

— Да, извини, если я испортил тебе книгу, — говорит Хьюго и снова садится.

— Ты об этом думаешь?

— Да. Думаю, что книги у тебя всегда на первом месте.

— Сейчас