Лунатик - Ларс Кеплер

Хьюго стал свидетелем двух убийств, одно из которых произошло у него дома.

На втором сеансе Хьюго смотрел через другое окно. Он упомянул паркет, латунную окантовку и лампу с абажуром из змеиной кожи.

Ребёнком, в приступе лунатизма, он видел, как отец убивает любовника матери, накинув на себя занавеску для душа с рисунком черепов и костей.

Он пошёл за матерью через дом в сад и потерял её в темноте.

Подсознательная травма отразилась в его ночных кошмарах о человеке‑скелете и запрограммировала его во сне всегда следовать за матерью.

В ту ночь, когда убили мужчину в фургоне, Хьюго в кошмаре снова шёл за матерью, пытаясь спасти её от скелета, но в действительности он следовал за отцом в светлом парике.

— Для него тогда Бернард был и матерью, и человеком‑скелетом, — подытоживает Йона.

— Понимаю, — кивает Валерия.

Йона слегка вращает вино в бокале и завершает рассказ описанием стрел, которые Бернард вырезал на телах своих жертв — символа детской травмы.

Иногда он успевал наметить только одну линию, прежде чем в нём поднимался другой импульс, и он переключался на расчленение.

— Как думаешь, что для него символизировали эти стрелы?

— Они были частью его самого. Он носил одну на своём теле. Сотни раз рисовал их в детстве. Думаю, для него это означало: «в этот момент решается твоя судьба».

— И стрела всегда направлена вниз? К земле, под землю. К Аиду?

— Подальше от небес, — бормочет Йона.

Эпилог.

В июне Хьюго и Агнета вместе отправляются в Канаду — на похороны Клэр, в маленькую деревню Ле‑Гран‑Виллаж.

Её останки нашли завёрнутыми в душевую занавеску под полом домика у озера, в песке.

Церемония проходит в простой деревянной Баптистской церкви Святого Августина, неподалёку от трассы 367.

Присутствует восемь родственников.

Ближе всех к Клэр — Стефани, кузина, с которой та играла в детстве.

У неё такие же светлые волосы, как у матери Хьюго, она носит очки с толстыми стёклами и выцветшую футболку с надписью «Иисус спасает» на груди.

Плачет только Хьюго.

Через два дня, когда прах опускают в землю, на кладбище остаются только Хьюго и Агнета.

Он снимает серебряный динар, который носил на шее, и кладёт в урну перед тем, как её засыпают землёй.

***

В Квебеке Хьюго находит французский ресторан и за два дня до вылета приглашает Агнету на ужин.

Тёплый летний вечер, они сидят на террасе с видом на спокойную реку. Солнце клонится к горизонту, и красные, жёлтые и синие фонарики на деревьях постепенно загораются.

Хьюго смотрит на телефон: Сванхильдур прислала ему в ответ на сообщение о скором возвращении домой, около трёхсот сердечек.

Йона Линна тоже написал Хьюго: сообщил, что Ольга Вуйчик арестована по подозрению в торговле людьми и сутенёрстве. Ей грозит до десяти лет. Подозревают, что в течение нескольких лет она принуждала соискателей убежища, нелегальных мигрантов и уязвимых подростков к съёмкам в жёсткой порнографии и к проституции.

Есть данные, что сама она в шестнадцать попала под влияние мужчины по имени Яцек Ежак, который добился от неё полной покорности.

Именно Яцек придумал как заставить Хьюго перевести деньги на счёт, к которому у Ольги был доступ.

Она пыталась уговорить его одолжить или украсть деньги у отца, а когда это не удалось, Яцек вломился в дом и забрал всё ценное, что смог найти, — пока его не застал Бернард.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? — спрашивает Агнета и делает глоток вина.

— Я правда не знаю, — отвечает он, убирая телефон в карман.

Они больше не говорят о Бернарде и о том, что произошло прошлой зимой, но Хьюго открывается и рассказывает ей о монете.

Серебряный динар лежал у него в ладони тем утром в детстве, когда он проснулся.

Позже, когда полиция установила, что монета принадлежала любовнику матери, Хьюго спросил у Йоны, можно ли ему её оставить.

С тех пор, как он приехал в Канаду, он часто думал о том, что мама так никогда и не вернулась домой. Что все письма были написаны Бернардом.

Что она не была наркоманкой и не бросала его. Что её бегство и выбор наркотиков вместо сына — всего лишь ложь, призванная объяснить её отсутствие.

К столу подходит официант, приносит еду, и Хьюго понимает, что больше не может откладывать.

Он откладывает приборы, поднимает взгляд.

— Агнета, я… Я просто хотел извиниться за то, каким я был идиотом по отношению к тебе, — говорит он, сглатывая. — В октябре мне исполнится восемнадцать, но я всё ещё очень надеюсь, что ты согласишься меня усыновить. Это для меня невероятно важно, и я считаю тебя самой лучшей мамой, которую я когда-либо знал, и…

Агнета тут же начинает плакать, но, несмотря на слёзы, стекающие по её щекам, Хьюго видит: он никогда в жизни не встречал никого счастливее.