Лунатик - Ларс Кеплер

паркету в холл. Она перекидывает пальто через руку, открывает входную дверь и поворачивается к нему.

— Была рада встрече, Йона, — говорит она на прощание и уходит.

Он возвращается через гостиную в большую комнату и слышит, как за стеной плачет Кэролайн.

Йона садится в кресло, достаёт телефон и просматривает сообщения. На журнальном столике лежит альбом с фотографиями Микаэля Янссона с разных гонок «Формулы‑1».

Через несколько минут входит Кэролайн Бандлинг и садится напротив. Она скрещивает ноги и извиняется, что заставила его ждать. Глаза у неё опухшие и красные, но она держится — как первый тонкий лёд зимой.

— Джулия ушла, — говорит он.

Она кивает, сжимает дрожащие руки на правом бедре и встречает его взгляд.

— Вы уверены, что это Понтус? — спрашивает она.

— Боюсь, да.

Её лицо снова искажается. Она отворачивается и прижимает руку ко рту, с трудом сглатывает, затем смотрит на него.

— Извините, я возьму себя в руки, — говорит она, прочищая горло.

— Не торопитесь.

— У вас работа, — говорит она, вытирая щёки. — Мне просто трудно всё это осознать... Простите.

— Кэролайн, вы только что получили самые страшные новости. Совсем не страшно, если вы захотите подождать пару дней... Но мне нужно задать вам несколько вопросов.

— Всё в порядке, — отвечает она, снова нервно сжимая руки. — Просто начните, а там посмотрим... как пойдёт.

— Спасибо, — говорит Йона. Он включает диктофон на телефоне и кладёт его на стол между ними.

— У вас дырка в куртке, — замечает она. — Вот здесь.

— А, вижу.

— Я могу заштопать, если хотите.

— Спасибо, но я сделаю это вечером.

— Я бы с удовольствием. Это поможет мне успокоить руки.

Кэролайн встаёт и выходит. Возвращается через пару минут с корзинкой для шитья. Йона снимает куртку и протягивает ей.

— Это очень мило с вашей стороны, но вы совсем не обязаны, — говорит он.

Она надевает очки для чтения, вытаскивает несколько катушек ниток и прикладывает их к ткани, пока не находит подходящий цвет.

— Только не говорите мне, что куртку прострелили, — бормочет она.

— На самом деле, порезали, — отвечает он.

Она поднимает на него взгляд и мягко улыбается, словно перед ней непослушный ребёнок.

Йона садится напротив — в наплечной кобуре поверх серой рубашки — и наблюдает, как она ловко зашивает дырку с изнанки так, что шов почти не заметен.

— Я была счастлива с Понтусом, — говорит она, завязывая и обрезая нить. — Мы часто говорили, что всегда были молодыми вместе, если вы понимаете, о чём я... И мы собирались сохранить это, пока совсем не состаримся.

Она берёт более тонкую иглу и нитку, штопает блестящую подкладку, затем выворачивает куртку и протягивает его ему.

— Это было очень мило с вашей стороны, спасибо, — говорит он, надевая куртку.

— Не за что.

— У вас с Понтусом есть дочь, у Понтуса есть сестра... Они знают, что он пропал?

— Только моя невестка... Она сказала мне, что думает, будто у него был роман, — отвечает Кэролайн с внезапной кривой улыбкой.

— А вы уверены, что этого не было?

— Да. Я думаю, могу быть в этом совершенно уверена.

— Но она ведь верила в это?

— Ладно, — вздыхает Кэролайн. — То, что я скажу, очень личное... Когда Понтус пропал, я позвонила ей, и она призналась, что давно хранит секрет, чувствует себя виноватой и не знает, что делать... Летом она увидела довольно откровенное сообщение, где Понтус договаривался о встрече в отеле с женщиной по имени Кимберли.

— И что вы ответили?

— Господи, — бормочет она, вытаскивая нитку из брюк. — Мне пришлось объяснить, что Кимберли — это я. Это наша игра. Такая ролевая.

— В его гостиничном номере мы нашли наркотики, — говорит Йона.

— Мне нужен адвокат? — спокойно спрашивает она.

— Не думаю. В любом случае, мне совсем не до наркотиков. Мне нужно знать лишь, откуда они у него, с какими дилерами он мог общаться и есть ли у вас долги.

— У нас стабильное финансовое положение. И Понтус всегда получает всё, что хочет, от университета, — говорит она.

— У него были враги?

— Подождите минуту, мне просто нужно... Вы сказали, вы из Управления по борьбе с преступностью в Стокгольме. Зачем полиции Уппсалы нужна помощь «НУБП»?

— Поскольку расследование продолжается, я не могу об этом говорить.

— Его убили? В этом всё дело?

— Как долго вы были в Эльвкарлебю?

— Кимберли приехала туда в девять вечера и уехала в два ночи, — отвечает она. — Мой водитель может это подтвердить.

— Есть ещё что‑нибудь, что я должен знать?

— Я даже не знаю, что с ним произошло.

— Всё равно.

— Не уверена... Это уже слишком. Оставьте, пожалуйста, свою визитку.

Йона достаёт телефон и отправляет ей свои контакты, затем встаёт.

— Один совет: поговорите с семьёй, пока они не узнали, что случилось, откуда‑то ещё, — говорит он.

— Я сейчас поеду к нашей дочери, — отвечает она, тоже поднимаясь.

— Да, вам будет полезно побыть вместе.

— У Аманды сейчас непростой период, — объясняет Кэролайн. — У неё шизофрения, она в психиатрическом отделении университетской клиники. Это, конечно, облегчение, но сообщить ей такие новости всё равно будет очень тяжело.

Глава 39.

Для команды «НУБП» пятница началась ещё до рассвета — с праздничного шествия в честь Дня святой Люсии. В результате на утреннем совещании у Йоны в волосах блестели конфетти. Там он узнал, что «Центр судебной экспертизы» сможет обработать образцы только через две недели.

За этим последовали три томительных дня: бесконечные интервью с друзьями и родственниками жертв, бесплодные обходы по домам, поиски «Опеля». Они просмотрели огромное количество записей с камер видеонаблюдения вокруг кемпинга, теннисного клуба и Эльвкарлебю, но ни разу не увидели бледно‑голубой «Кадет».

Когда Йона возвращается домой, в квартире темно. Он включает свет на кухне, ставит на огонь кастрюлю с картофелем, поджаривает котлеты, которые приготовил утром, и быстро взбивает сливочно‑коньячный соус.

Днём он отправил Саге сообщение с предложением поужинать вместе, но она, как всегда, ответила: «Спасибо, но сегодня не смогу».

Молча он накрывает на одного, открывает бутылку безалкогольного пива и садится есть, добавляя на тарелку брусничное