Тайник вора - Александр Жигалин

было уходить, да вот нет, как видишь, все-таки решилась. К тому же этот проклятый дождь, он как будто загонял меня в твой подъезд.

– Да, кстати, а как ты прошла мимо охраны? Они наверняка тебя узнали. И если ты здесь на самом деле без ведома Палыча, то завтра у него могут возникнуть к тебе некоторые вопросы.

– Я вижу, ты мне не доверяешь? И напрасно. Я на самом деле пришла к тебе по личной инициативе, и ты скоро поймешь почему. А Бауэру говорить о моем визите, я думаю, не стоит, иначе могут возникнуть проблемы. Что же касается охраны, то здесь все проще простого. Охранник, он ведь тоже человек и наверняка так же, как и я, не в восторге от дождя. Топтался, топтался бедный у входа, да и поплелся к своей машине. Там ведь тепло и сухо. Вот пока он до нее шел и открывал, я и прошмыгнула из соседнего подъезда в твой.

– Вот так и доверяй свою драгоценную жизнь чужим людям. – Николай улыбнулся. – А вы, мадам, ко всему еще и необычайно хитры. Уже давно известно, что красота и хитрость сочетание редкое, хотя ради справедливости надо заметить, что для жизни эти качества необходимы. Ну а если серьезно, чем все-таки я обязан такому неожиданному, но очень приятному визиту?

Наташа потянулась к пепельнице и, стряхнув пепел, уже в который раз пристально посмотрела Николаю в глаза в надежде увидеть там полное понимание и поддержку.

– А ты меня не продашь?

– Что вы, мадам? И кому?

– Я серьезно. Если Палыч узнает, что я к тебе приходила…

– Наташа, я не из тех людей, которые сначала болтают, а потом думают. Поэтому давай перейдем к делу, без всяких там ненужных клятв и обещаний.

– Хорошо! Извини, пожалуйста. – Она погасила наполовину выкуренную сигарету и, пригубив почти остывший кофе, поставила чашку.

– Так вот, причиной моего неожиданного визита в этот дом стал, как ни странно, обычный телефонный звонок. На днях кто-то позвонил Бауэру, и я, как всегда, переключила звонок на его телефон, но трубку при этом не положила. Сама не знаю почему. Раньше со мною такого не случалось, а в этот раз какая-то неведомая сила вдруг остановила меня, словно кто-то за руку держал. В общем, я, сама того не подозревая, стала невольным свидетелем одного очень серьезного разговора. Голос был обыкновенный, но мне не знакомый. Без какого-либо акцента, властный… Да и шеф почему-то сразу сник. Даже заикаться начал. Я его таким еще ни разу не видела.

– Ну и что из того? Мало ли кто ему позвонить может. Вдруг кто-нибудь сверху?

– Сверху-то сверху, да только вернее будет сказать – снизу.

– То есть?

– Разговор шел на блатном жаргоне, и речь была о тебе.

– Обо мне? – Николай напрягся. – Вот это уже интересно. Ну и о чем они говорили? Да и вообще, с чего ты взяла, что базар шел именно обо мне?

– Если честно, то я так толком ничего не поняла, но то, что разговор был крайне неприятный, это абсолютно точно. Тот блатной всё чего-то требовал, кричал, сильно кричал. Тебя часто вспоминал, зону и ещё какие то деньги, доллары, много долларов. Я это поняла, потому что речь шла про какой-то общак. Палыч всё время извинялся и говорил, что пока с тобою про этот самый общак не разговаривал, но обещал повлиять. И еще из этого разговора мне стало ясно, что Палычу срок дали. Сколько дней, не знаю, но если он за это время с тобою по поводу этих самых денег не поговорит, то у него начнутся проблемы. А тебя они на какой-то там сходняк хотят вытащить. Это всё, что я смогла понять.

Наташа глубоко вздохнула. По всему было видно, что затея с приходом к Николаю домой далась ей не так просто.

– Так, значит? – Матерый задумался. – И ты решила меня предупредить? С чего бы это?

Наташа еще больше покраснела и опустила глаза.

– Страшно стало… За тебя страшно.

– За меня? – Николай поднялся с кресла. Присев у ног девушки, он взял ее тонкие красивые пальцы в свои ладони и нежно прижал к губам.

– Спасибо, конечно. Если честно, я и не подозревал, что у меня есть такая защитница, да еще красивая. А не выпить ли нам по этому поводу еще по рюмочке, тем более что созрел тост?

– С удовольствием. А что за тост?

– За самую красивую женщину, какую я когда-либо встречал на этом свете. За её прекрасные волосы и изумительные глаза, за то, что она сегодня здесь со мною и при этих таинственных свечах украшает моё одиночество.

– А ты еще и поэт? Не скрою, приятно, даже очень. Спасибо.

Николай закурил. Вместе с плавно покачивающимся в воздухе сигаретным дымом в комнате начала сгущаться атмосфера таинственности и неопределенности.

– Наташенька, что же ещё в том разговоре было интересного?

По всему было видно, что новость, пришедшая в его дом, породила в сознании Матерого опасения.

– Вроде всё. Я потом тихонько вышла из приемной. Сообразила, что на месте мне оставаться нельзя, иначе Палыч сразу бы понял, что я подслушивала.

– Да ты м вправду хитра, – усмехнулся Николай. – Но всё-таки постарайся вспомнить. Может быть, мелькали какие-то имена, клички? Может, была фраза, пусть не значительная для тебя… А?

– Я поняла. – Наташа задумалась. По глазам было видно, что она пытается воспроизвести в памяти весь разговор, от начала до конца. – Ты знаешь, что-то такое было. То ли кличка, то ли обзывалка какая-то. Не помню. Несколько раз они говорили о каком-то человеке, называя его толи больным, толи заразным. Не помню…

– Может, Дохлый?

– Точно, Дохлый! Как я сразу не вспомнила. Такая простая обзывалка, а я забыла. А кто он, этот самый Дохлый?

– Человек. Обычный нормальный с широкой душой и большим сердцем. В жизни он, кроме грязи и унижения, ничего не видел, потому и заболел. Из-за его наружности ему и погоняло такое дали.

– А при чем здесь ты? Почему с тобою хотят разобраться из-за каких то денег?

Матерый на мгновение замер. Давно уже никто не называл его по имени, вот так запросто, по-домашнему. Сейчас же, когда это милое создание произнесло то, о чем он уже начал забывать, на сердце стало тепло и уютно.

– Когда человеку плохо, когда его загоняют в угол, он поневоле ждет помощи от других. В своё время я помог Дохлому, там, на зоне. Жалко мужика стало. Теперь должен расплачиваться, хотя, если честно сказать, я не жалею. Братва