Четыре мертвых сестры - Наталья Евгеньевна Масальская

Я попыталась изобразить на лице беспечную улыбку, но губы изогнулись, словно в судороге.

– Ага, – выдавила я, кожей чувствуя заползающий под кожу озноб.

– Ну, я пойду, отдыхай, и доброй ночи.

– Спокойной ночи, – ответила я, наблюдая, как Инга, тревожно оглядываясь, быстро пошла к выходу. Стоило двери за ней закрыться, я скинула с себя вещи, выключила свет и юркнула под одеяло.

Ослепительные молнии просвечивали сквозь тонкие ситцевые шторы, наполняли комнату холодным белым светом. По стенам поползли длинные пугающие тени. Раскаты грома следовали за каждой яркой вспышкой и становились все громче, однако дождя пока не было.

Я подумала о блокноте, но вылезать из-под одеяла не хотелось. Накрывшись с головой, чтобы не видеть светопреставления за окном, решила просто все подробнее вспомнить. Сегодня я узнала не так много нового, но совершенно неожиданно нашлись сразу два свидетеля, которые видели Далис рядом с поселком. Не знаю, можно ли верить рассказу Петренко, да и старуха Патрикеева тот еще свидетель, но тем не менее… Здесь может быть два варианта. Первый: Петренко решил напугать меня, повторив рассказ Патрикеевой почти дословно. Зачем? Деньги! За два года он мог их найти и точно не хочет, чтобы кто-то об этом узнал. Второй: обряд сработал, и Далис воскресла. Брр, как такое вообще может быть? Егор наверняка бы накидал еще парочку более правдоподобных версий, но он благополучно смылся с этой дурацкой шкатулкой.

За окном прогрохотал очередной раскат грома. Никогда не думала, что он может быть таким громким. Казалось, небосвод разорвался по швам и сейчас рухнет на землю. Вдруг откуда ни возьмись поднялся настоящий вихрь и начал бросаться в окно, отчего стекла задрожали в раме, готовые разлететься на куски. Очередной порыв ветра распахнул створку окна и с силой ударил ею об стену. Стекло зазвенело, но не разбилось. Я соскочила с кровати и, прыгая по полу босыми ногами, пыталась поймать метающуюся под самым потолком штору, которая не давала закрыть окно. Наконец мне удалось схватиться за ручку, и я, превозмогая сопротивление ветра, закрыла раму. В комнате снова стало тепло и даже уютно. Я немного успокоилась и выглянула в сад. В этот момент сверкнула молния, и я увидела между деревьями чей-то силуэт. Сердце подскочило до самого горла, сбивая дыхание. Я отпрянула, борясь с головокружением и испугом, и тут же снова осторожно выглянула, но, кроме черных стволов деревьев и темной глыбы писательского флигеля, ничего не увидела. Я едва смогла проглотить застрявший в горле ком, как с оглушающим шуршанием с неба обрушилась стена воды. Ливень был такой сильный, что, кроме собственного испуганного отражения в оконном стекле, я не видела ничего. Гром и молния как по команде выключились, и только дождь сердито хлестал в окно, пока я не отключилась…

На следующий день я спустилась к завтраку хмурая и невыспавшаяся. Но решила не говорить пока об увиденном ночью. В конце концов, мне могло просто привидеться со страху. Шутка ли, такая жуткая гроза! Правда, сегодня о ней напоминали лишь блестящие на солнце лужи.

День обещал быть солнечным и теплым. Сомовы были в прекрасном расположении духа, и даже Инга ни словом не обмолвилась о скребущихся за стенами привидениях. Сегодня суббота, значит, посельчане в большинстве своем должны быть дома. Я снова вспомнила жуткое ночное видение, и решимость прямо сейчас взяться за дело только усилилась. Я выяснила у Инги, где живет та самая соседка, которая видела Иволгина за несколько минут до смерти, и даже заручилась ее обещанием пойти вместе со мной. Это должно свести недоверие местных к минимуму.

Мы вышли на веранду. Там уже кипел поставленный Кириллом электрический самовар. После пронесшейся ночью бури от земли парило как в бане, воздух был влажный и тяжелый.

Сегодня я надела платье – хотелось произвести на соседку хорошее впечатление. Мы с Ингой выпили по кружке травяного чая и вышли за калитку. Интересующая меня соседка жила в доме напротив, а значит, хорошо знала семью Иволгиных. У меня ладошки вспотели от нетерпения, пока мы переминались с ноги на ногу у деревянной калитки под истошный лай собаки. Послышался недовольный окрик хозяйки, и пес затих.

– И кого это нечистая принесла? – Переваливаясь из стороны в сторону, к калитке приближалась дородная женщина лет пятидесяти с небольшим. – А, Инга! Никак за молочком пришла? – мягко проговорила она, разглядев издалека трехлитровую банку у Сомовой в руках.

– Да, тетя Валь, – улыбнулась Инга.

– Я гляжу, ты с подругой… – В ее голосе прозвучала осведомленность, а взгляд уперся прямо в меня.

Я почувствовала себя экспонатом музея. Да и нехорошее ощущение, что и в этот раз мало что узнаю, скребануло сердце. В дело вмешалась Инга, спросив у хозяйки о здоровье и попросив молока. Лицо соседки сразу стало веселым и добродушным. Она пригласила нас зайти в сени, забрала из рук Инги банку и вернулась через несколько минут, наполнив ее до краев молоком.

– Ну, спрашивай, – сказала она, обращаясь ко мне, когда мы сели на скамейку возле дома. – Знаю, зачем ты из городу пожаловала.

– Значит, вы уже знаете, что я пишу статью о вашем бывшем соседе – писателе Иволгине.

– Да знамо дело. Как нашли, значит, кости последней жертвы на берегу, так и повадились ходить по дворам, расспрашивать.

– Повадились – это значит, что кто-то еще к вам приходил?

– Конечно. Года не проходит, чтобы кто про эту историю не вспомнил. Убивца же так и не нашли, вот и приезжали любители задачки разгадывать. Расспрашивали, что да как было, не видела ли чего. А давеча милиция опять наведалась, про какого-то эксперта допытывались. Видела ли я его с Иркой Иволгиной или нет. А я того эксперта знать не знаю, так им и сказала.

После этих слов я выдохнула с облегчением. Что ни говори, а мерзкие подозрения насчет отца нет-нет да и пролезали в душу вместе с очередной порцией слухов.

– Значит, вы совсем ничего не знаете?

Женщина с вызовом уставилась на меня.

– Как же не знаю, если своими глазами видела Иволгина в день смерти.

– Мертвого? – весьма правдоподобно изобразив на лице изумление, поинтересовалась я.

– Живого. Да ладно, шут с вами, слушайте! В июне это случилось, десятого числа. День стоял погожий, солнечный, я, значит, в сельмаг собралась – туда к обеду булки привозили. Я за калитку, глянь, а со стороны леса на меня Иволгин идет и рукой лицо прикрывает, будто ударил его кто, а между растопыренных пальцев кровь сочится. Ну, думаю, нос расквасил, спрашиваю