Диагноз с пулей в сердце - Владимир Григорьевич Колычев

— Какую флешку? — Тагин повел бровью, с интересом глядя на него.

— Вот эту! — Давыдов достал свою собственную флешку — со всякой всячиной.

— Что это?

— То, что вы искали. И, судя по всему, нашли!

— Что я нашел?

— Нашли… За две недели у вас была масса возможностей вернуться в квартиру и продолжить поиски.

Корней смотрел Тагину в глаза и медленно водил флешкой из стороны в сторону, зацикливая на ней внимание.

— Но вы не вернулись, потому что добились своего. И флешку нашли, и компьютер забрали. Не учли только одного — что у Горчилиных была еще одна флешка… Вы правы, Горчилину совсем не с руки обнародовать данные с этого носителя, — забегая вперед, домыслил Давыдов. — Я спрашивал у него про флешку, он ничего не сказал. Пришлось самому искать… Представляете, всю ночь искал, только нашел, слышу — крики… Вдвойне повезло!

— А если я все расскажу?

— Как вы убили Горчилину?

— Я не хотел, она сама напросилась.

— Вы ее знали?

— Работали вместе… Я флешку нашел, в пшенке была спрятана, и тут она заходит…

— И вы ее убили?

— Сначала дайте флешку!.. Там в ящике пассатижи, я сам ее раскрошу…

— А как же борьба с коррупцией?

— А это вам решать, с коррупцией бороться или убийства раскрывать!

Корней нашел плоскогубцы, зажал флешку между губками, но давить не спешил.

— Кто убил Горчилину?

— Я убил. Случайно. В мои планы не входило ее убивать!

— Как вы пробрались в квартиру к Горчилиным?

— Через балкон.

— Отвертку взяли в квартире Узлова?

— Да.

— Специально оставили в квартире?

— Не хотел, но после того, как погибла Горчилина, пришлось оставить.

— И Горчилину не хотели убивать?

— Не хотел!

— Насчет Горчилиной не уверен, а отвертку вы сломали заранее, до того, как идти на дело. Обломок оставили в квартире Узлова. На всякий случай.

— Не надо говорить насчет Горчилиной. Не надо ничего говорить, нужно всего лишь сдержать слово, которое ты дал.

Корней с треском раздавил корпус флешки. В дверь позвонили, тут же с силой ударили. Корней отдал флешку и пассатижи Тагину, пусть доламывает, а сам пошел открывать дверь.

Прибыл наряд полиции. И как оказалось, прибыл по вызову соседей. Патрульные набросились на Давыдова, прижали его к стенке, стали надевать наручники.

— Да вы удостоверение гляньте, майор юстиции Давыдов!

— Разберемся!

Наручники на него все-таки надели.

— Там задержанный, на балконе! И потерпевшая на диване!

— Разберемся!

Корнея вывели из квартиры, подтолкнули к лестнице.

«Тагин уходит!» — закричала Мила.

А Тагин действительно мог уйти. Даже с простреленной ногой. С балкона он вряд ли спустится, но в квартиру к Горчилиным перебраться, пожалуй, мог.

— Вы что, не понимаете, убийца может уйти!

Давыдов смог оттолкнуть одного патрульного, но другой провел подсечку, сбив его с ног.

Корней упал на спину, больно стукнувшись головой о ступеньку, но сознания не потерял. Над ним склонилась широкоформатная физиономия с тупым приплюснутым носом.

— Что это такое? — спросил патрульный, снимая с крепления персональный видеорегистратор.

— Твой выговор, придурок!

Патрульному хватило ума не уничтожать регистратор. Он даже позволил Корнею достать и предъявить удостоверение.

А Тагин действительно воспользовался представившейся возможностью, но улизнуть не смог. Скованные спереди руки не позволили ему перебраться с балкона на балкон, а падение с седьмого этажа закончилось для него катастрофой. Но Корней особо не переживал. Признание у него есть, и, если Клешнева расскажет, как усыпляла Узлова, преступление можно считать раскрытым. И сразу же можно прекратить дело — в связи со смертью подозреваемого. А что там было на флешке, Корнея волновать не должно.

Глава 8

Шеи у женщин тонкие, позвонки хрупкие, обхвати рукой покрепче, пережми горло, подожди немного, и все — смерть наступит быстро, и крови не будет. Увы, иллюзия эта не ошибочная. Гражданку Субботину задушили. Шею рукой не обхватывали, просто сжали горло двумя руками, прижали к стене, не оставив шансов вывернуться, дождались, когда сердце остановится, и отпустили.

Задушили женщину в собственном доме. В маленьком коридоре полтора на два метра, из встроенного гаража в холл. Волосы длинные, коса заплетена наспех, не для выхода в свет, а для сна. Ночная рубашка ниже колена. Из украшений только маленькие сережки и обручальное кольцо, такое не мешает женщине спать. Видно, убийство произошло ночью. Но почему у входа в гараж? Или у выхода, если ставить себя на место убийцы.

Из гаража в дом вели ступеньки, крыльцо довольно большое, на две ширины двери. Возможно, женщина взялась за ручку, но кто-то дернул дверь на себя, от неожиданности она провалилась вперед, подставив горло. Сначала одной рукой в нее вцепились, затем другой. Протолкнули на два метра вперед, вжали в угол, заблокировав левую руку — свидетельством тому едва уловимые следы побелки на локте. Такие же следы Давыдов заметил и на правой руке. Или убийца сам прижимал руку к стене коленкой, или кто-то ему помогал это делать.

Но, возможно, убийца заблокировал руку лишь после того, как ему прилетело от женщины. Она могла вцепиться ему в волосы, поцарапать лицо. Видимых следов от борьбы не видно, под ногтями ничего нет, но лупа — слабый инструмент по сравнению с современной техникой. Жаль, что на более серьезное исследование уйдет время.

— Я заметил у вас камеры во дворе, — обращаясь к несчастному мужу, сказал Корней.

Дом небедный, большой, двухэтажный, но и богатым его не назовешь, мебель простая, и автомобиль только один, темно-серая «Оптима» не первой молодости.

— Две, — кивнул мужчина.

Среднего роста, кряжистый, лысина, как болотная прогалина, в окружении жидких волос, но брови пышные, верхние веки нависали над глазами, ноздри такие широкие, что из-за них с трудом проглядывала довольно крупная родинка, очень похожая на бородавку.

— Работают?

— Да, конечно… Жену приходится часто оставлять, переживаю.

— Собака во дворе, — вспомнил Давыдов.

— Ну да, на ночь выпускаем.

— Как же тогда преступник попал в дом?

— Понятия не имею! — мотнул головой мужчина.

— А на ночь почему оставляете жену?

— Так работа у меня такая, на ночь приходится часто оставаться… — Мужчина отвел глаза, но, преодолев смущение, продолжил; на этот раз он говорил правду, которая никак не могла ему повредить. — Хлебозавод у нас, я главный технолог. Ну и заместитель директора по совместительству.

— От вас не пахнет приготовленным ночью хлебом, — качнул головой Давыдов.

— А должно пахнуть?

— Где вы были сегодня ночью?

Субботин утверждал, что приехал утром, зашел в дом, а там мертвая жена. Но только сейчас Корней получил возможность