Диагноз с пулей в сердце - Владимир Григорьевич Колычев

вышел на балкон, перемахнул через ограждение, одна нога сразу зацепилась за выступ плиты перекрытия, другая повисла в воздухе. Железный поручень опасно заскрипел, ограждение слегка накренилось, а впереди межквартирная стена. Корней уперся грудью в кирпичный выступ, попробовал перекинуть руку на соседний балкон, но пальцы упорно хватали только воздух. Не получалось зацепиться за соседний поручень, а внизу кто-то крикнул.

— Смотри, смотри! — донесся девичий голос.

— В полицию звони! — присоединился к голосу голос мужчины.

Этаж седьмой, а ощущение такое, как будто люди находились в метре под Корнеем, настолько отчетливо звучали голоса. Наверняка слуховая галлюцинация. Повод задуматься и повернуть назад. Но пальцы наконец зацепились за поручень, Корней смог перекинуть и ногу, осталось совсем чуть-чуть.

Он перебрался на балкон, глянул в окно, в комнате темно, но в коридоре горит свет, видно, как мужчина набрасывает петлю на шею связанной женщины, которая лежала на двух поставленных друг на друга столах. Одним концом веревка держалась за крюк люстры, на другой петля. Убрать столы, и Клешнева повиснет на веревке, петля затянется. Если, конечно, Корней не успеет ей помочь.

А он не успевал, дверь на балкон закрыта, отжать ее нечем, да и некогда. Он ударил по стеклу локтем, просунул руку, провел пальцами по полотну. Дверь такая же, как у Горчилиных, только на ней две защелки, как и везде. Одна снизу, другая сверху, удар по центру ни к чему не привел. А Боря уже набросил петлю на шею связанной по рукам и ногам Розы. И разом выдернул из-под лежащего тела столы.

— Тварь! — взревел Корней.

Он снова ударил по стеклу, смог открыть нижнюю защелку, и этого, как ни странно, хватило, чтобы дверь открылась.

Пистолет Давыдов достать не успел. Боря сгреб его в охапку, вытолкнул на балкон. Здоровый мужик, сильный, и руки он заблокировал правильно, Корней не находил, чем ответить. Противник прижал его к ограде балкона, надавил, заставив оторвать ноги от пола, в этот момент Корней и смог высвободить руку, пальцы зацепились за край цветочного горшка, погрузились в сырую землю.

Боре оставалось только схватить Давыдова за руки — одно движение, и тело окончательно перевалится за перила. Он наклонил голову, подставляя ее под удар. А Корней не промахнулся. Горшок глиняный, но тяжелый и прочный, как будто из чугуна.

Корней оттолкнул обмякшее тело, влетел в комнату и, испытывая облегчение, выдохнул. К счастью, крючок не выдержал веса барахтающегося тела, оторвался, Клешнева упала, петля ослабла, но избавиться от нее женщина не могла: руки прижаты к телу.

Боря дождался, когда Клешнева заснет, замотал ее в простыни, заткнул рот кляпом, затем замотал еще и в одеяло, которым они укрывались. Плотно ее обмотал, чтобы она не вырвалась, но, главное, не повредила руки, ноги, чтобы не осталось на них синяков, следов борьбы.

Давыдов расширил петлю, снял ее, к этому времени Боря пришел в себя. В драку Корней не полез, просто достал пистолет, направил на преступника. И бросил ему наручники.

— Или надеваешь, или коленку прострелю!

— Не прострелишь! — ухмыльнулся вешатель.

Рослый, широкоплечий, черные волосы, правильные черты лица, женщины в таких влюбляются, потеряв голову. Неудивительно, что Клешнева потеряла голову.

И Корнея смутил внешний вид этого антигероя. Здоровый мужик, кости до сих трещат после схватки с ним. Нельзя вступать с таким в противоборство. К тому же Клешнева затихла за спиной, может, сознание потеряла. Или даже у нее остановилось дыхание. А тут еще Мила.

«Убей его!» — крикнула она.

Давыдов нажал на спусковой крючок, пистолет с грохотом дернулся в руке, Мила исчезла. А Боря двумя руками схватился за простреленную ляжку.

— Следующий в коленку! — предупредил Корней. И потребовал: — Наручники!

В ушах звенело, он с трудом слышал свой собственный голос, но чернявый его понял. Поймал брошенные наручники, торопливо надел. Он спешил поскорее закрыть скованными спереди руками раны в бедре. Понимал, что перевязки ждать придется долго.

Клешнева действительно потеряла сознание, но это был самый обыкновенный обморок. Она дышала, пульс прощупывался. Корней задумался, не зная, как с ней поступить. Развязать нетрудно, но как она поведет себя после случившегося? Вдруг простит своего ненаглядного и ударит спасителя в спину.

Для начала Корней вызвал скорую, затем связался с полицией. Еще раз убедился в том, что Клешнева жива, снял с нее одеяло, оставив простыню, перенес на диван, там и оставил.

Боря поступил правильно, связанными руками он смог снять с себя брючный ремень, а вот ногу выше бедра перетянуть никак не получалось. Пришлось помочь.

Кажется, Корней переборщил. Вроде бы пуля вошла в мягкие ткани, но застряла в ноге, операцию придется делать, вытаскивать свинцовую примочку. И крови пролилось немало. Но так и сам Корней пострадал. На лбу резаная рана, предплечье глубоко проколото — возможно, в ране остался осколок стекла.

— Ты за это заплатишь, мент! — сквозь зубы процедил задержанный.

— Откуда ты знаешь, что я мент?

Вешатель не торопился расправиться с Клешневой, связал ее, оделся, брюки на нем, рубаха, а вот пиджака или куртки не видно. Планировал сначала повесить жертву, а затем уже полностью одеться.

Кожаная куртка висела в прихожей, Корней вынул из внутреннего кармана портмоне, деньги его не интересовали, а документы очень даже. Нашел только техпаспорт и права на имя Тагина Бориса Михайловича, все документы получены в Санкт-Петербурге.

Клешнева пришла в себя, задергалась, требуя свободы. Но Корней предложил ей только стакан воды. И еще попросил хорошенько подумать над своим поведением.

— Вы же знаете, кто убил Горчилину, но в тюрьме почему-то ваш жених. Соучастие в убийстве статья серьезная, срок соответствующий.

— Но я не знаю, кто убил…

— А кто предложил вам усыпить вашего жениха?

— Борис!

— Жених спит, а вы рядом — занимаетесь любовью. Сомнительное удовольствие. Или нет?

«Шлюха!» — откуда-то из-за спины прокомментировала Мила.

Давыдов усмехнулся — спасибо, что убить ее не предложила.

— Какая любовь? Меня вырубило начисто!.. Просыпаюсь, а Бори нет! И кровь в умывальнике…

— Кровь?

— Ну не то чтобы кровь. Знаете, остается, когда кровь с рук смываешь. Я, конечно, потом смыла…

— Смыли. Вместе и совесть успокоили. Жених ваш за решеткой, а вы любовника выгораживаете?

— Только Жене ничего не говорите!

Мила засмеялась в голос, Корней едва не подхватил. У Клешневой, похоже, не все в порядке с головой.

Тагин сидел на полу, спиной опираясь на ту самую ограду, через которую чуть не перекинул Корнея.

— Покушение на убийство у вас уже есть. Убийство Горчилиной мы докажем, даже не сомневайтесь.

— Даже не знаю, кто такая.

— Вопросов у меня к вам, гражданин Тагин,