Дело, которое нужно закончить - Константин Мстиславович Гурьев

— Он, он! — подтвердила Надя.

И снова махнула рукой, увидев, что Рябов хочет спросить.

— Ты погоди, а то я собьюсь. Он ее выгнал, как раз когда мы устроили «охоту на золото»…

— Чего? — не удержался Рябов? — Какую еще «охоту»?

— Ну, ты же знаешь, что разных историй о том, как и что тут было в Гражданскую, полным-полно, — охотно ответила Надя. — Вот Доброхотов и предложил собрать все-все-все, что об этом говорят в деревнях…

— В деревнях? — снова перебил Рябов. — А почему только в деревнях?

— А он говорил, что в городах сейчас сознание поломано и засорено теликом да Интернетом, поэтому перестает быть самостоятельным. В городах больше повторяют услышанное, чем сами думают, понимаешь?

У Нади даже голос стал поучающим, безапелляционным, и Рябов улыбнулся:

— Понимаю.

— Ну вот! И мы много чего собрали за то лето, и собирали все, чтобы проводить семинары, а тут эта…

— Ей-то чем поиски помешали?

— Ну… — Надя замялась. — Она говорила типа… Ну, не она говорила, про нее говорили, что она с какой-то… группой общается…

— Что за «группа»? — насторожился Рябов.

— Ну, будто какие-то… ну, типа уголовники, но не уголовники…

Надя явно не знала, как сказать о том, что считала важным.

— Так, Надя, давай спокойно разберемся, — предложил Рябов. — Кто они такие, эти ее знакомые, нам сейчас неинтересно. А интересно нам, чего они хотели от Дениса Матвеевича и как им в этом помогала Люда, так?

— Ой, я тут не помощница! — почти вскрикнула Надя. — Я все это только слышала, да и то не вспомню, от кого слух шел…

Судя по ее голосу и движениям, она почему-то закрылась, и закрылась наглухо, понял Рябов. Ну что же… Как говорится, каждому овощу — свое время…

— Ладно, — сказал Рябов вслух. — Телефон мой ты знаешь, надумаешь — звони! У меня еще много важных встреч сегодня.

Встреча, на которую он шел сейчас, в самом деле была весьма важна.

С юристом Алексеем Романовичем Уланиным Рябов познакомился практически в самом начале своей новой карьеры, и с тех пор предпочитал работать с ним. Главное качество, за которое Рябов его ценил, — деловитость. Уланин если брался за работу, то посвящал ей по двадцать пять часов в сутки! Но мог спокойно и без объяснений отказаться от выгодного предложения, если сомневался в чем-то. Вторым важным качеством была деликатность, столь непопулярная по нынешним временам. Не сохранение тайны, предписанное законами и традициями адвокатского корпуса, а именно деликатность, когда ни одна мелочь, которая может задеть клиента, не станет достоянием общественности.

Рябов позвонил ему сразу же, как только остался в доме один после ареста Нины и ухода Тамары. Изложил суть, ответил на все вопросы, и после короткой паузы Уланин попрощался, обещав перезвонить сразу же, как только прояснится ситуация. К удивлению Рябова, перезвонил он уже через несколько часов, ранним утром, и сообщил, что готов вылететь в Город, а уж там от звонится по готовности. Поэтому, услышав приглашение на встречу, Рябов уже не удивлялся, а радовался, понимая, что без повода Уланин встречаться не стал бы.

И вот сейчас в пустынном ресторане Уланин, не торопясь и довольно подробно, рассказывал о том, что уже успел сделать, ничуть не смущаясь тем, что параллельно он еще и поглощает пищу.

— Кулябкин на встречу согласился сразу, вел себя весьма конструктивно. У меня создалось впечатление, что перед этим он побывал в каком-то высоком кабинете и получил нагоняй. Скорее он просто исполнитель, который ничего не решает. К моей просьбе о свидании с клиенткой отнесся так, будто и сам этого давно уже хотел…

— Как она? — не выдержал Рябов.

Уланин помолчал, усмехнулся:

— У меня создалось впечатление, что Нина Денисовна вполне обошлась бы и без меня. Во всяком случае, тактические решения у нее были готовы. Конечно, я их исполню, и это мне поможет.

Проговорив это, собеседник Рябова сказал «извините» и сразу же отправил в рот все, что успел заботливо уложить на вилку. Тщательно прожевал, запил минералкой и обратился к Рябову:

— Теперь о деле госпожи Доброхотовой предметно. В негативе у нас заявление медсестры, которая якобы видела, как Нина Денисовна что-то вливала в емкость для капельницы… не знаю, как это все у них называется…

— Да не важно, — отмахнулся Рябов. — Суть!

— Суть в том, что в ее заявлении названы еще несколько человек, которые будто бы тоже все это видели, и этих людей необходимо опросить.

— И это затянется надолго? — не снижал степень беспокойства Рябов.

— Мне сказано, что никто не намерен затягивать, но сейчас лето, пора отпусков, так что не все зависит от прокуратуры. Медсестру, например, вызвать не удастся, поскольку она уехала в отпуск…

— Так сразу и в отпуск? — радостно перебил Рябов, и сарказм струился из каждого его звука.

Но Уланин, деловито кивнув, разочаровал его:

— В отпуск, и в деле есть копия приказа об очередности отпусков, подписанного еще в начале декабря прошлого года. Это довольно распространенная практика в хороших коллективах. Заранее договариваются, чтобы все было распределено равномерно. И в деле есть ответ на запрос в туркомпанию, которая предоставила тур в Таиланд…

— …И тур был заказан в январе? — уныло перебил Рябов.

— В марте, — сказал Уланин. — В марте, когда компания уточнила возможности по сезону. Так что…

— …Так что медсестра, рассказав о том, что якобы видела, просто проявила гражданскую сознательность и после этого отбыла в законный отпуск, — продолжил Рябов.

— И сейчас ее ждут, чтобы провести необходимые следственные мероприятия. И все в рамках закона, — подвел итоги Уланин.

— И освободить Нину никак нельзя, потому что это будет незаконно, — ожесточенно констатировал Рябов.

— Виктор Николаевич, я не вижу оснований для волнений, — спокойно перебил Уланин. — Мы провели первую встречу, не больше. В ходе встречи я сделал несколько запросов, заметив, что буду обращаться во все инстанции, и, как мне показалось, Кулябкина это напугало, так что…

— Вы сделали новые запросы?

— Это же не записку написать, — улыбнулся Уланин. — Сделаю, конечно, но спешить не стану. — Он