Китайская гувернантка - Марджери Аллингем

Элисон оставалась счастливо невозмутимой.

“Конечно”, - сказала она ласково. “Ты не знаешь, но Тим вчера ездил в Эбфилд и видел этого человека. Он случайно упомянул об этом, когда пришел. Мы, естественно, надеемся, что они были вместе в то важное время. Единственная неловкость, по-видимому, заключается в том, что мальчик не объяснил мистеру Корнишу, зачем он его навестил, и поэтому, когда возник этот вопрос, мужчина сразу же задался вопросом, был ли этот визит нанесен намеренно, чтобы создать себе алиби. Он кажется трудным человеком с крайне подозрительным складом ума ”.

“Подождите!” Юстас заговорил из окна, где он стоял, глядя вниз на улицу. “Вот Айч выходит из такси. Ах да, с ней мужчина. Это, должно быть, он. Он не мог быть никем иным, кроме как ярым членом совета, не так ли? Смотрите. О! да, клянусь Джорджем! ДА. Это замечательно. Тим с ними. Они увели его. Подождите минутку; миссис Брум, возможно, все еще гуляет с тем необыкновенным венком. Я пойду и впущу их.”

Глава 11. Член совета

Мисс Айхесон первой вошла в комнату. Она шла широкими шагами по черным полированным доскам, устланным прекрасными потертыми старыми коврами, и древние балки дрожали под ней, в то время как пылинки в лучах лондонского солнечного света, струящихся через алмазные стекла, дико танцевали при ее приближении. Она выглядела усталой, но торжествующей и повернулась к Элисон за похвалой.

“Готово!” - объявила она. “Тим сейчас на лестнице. С нами советник Корниш, и, кстати, дорогая, я думаю, что вся заслуга должна принадлежать ему.”

“О, великолепно! Совершенно, совершенно замечательно, Айк”. Акцент Элисон Киннит был почти щедрым, но ее взгляд сразу же скользнул к меню в ее руке, и она чуть было не упомянула об этом, но вовремя одумалась, когда в дверях появился советник с суетящимся за ним Юстасом.

Здесь, в Уэлл-Хаусе, советник Корниш по-прежнему был энергичной личностью, но этим утром в нем появилась новая настороженность, и в свирепых глазах под копной седых волос была настороженность. Его удивление при первой встрече с Элисон было немного забавным. Ее качество "пух чертополоха", казалось, сбило его с толку, и если бы он действительно сказал, что ожидал увидеть вторую версию мисс Айчесон, он вряд ли смог бы выразить это более ясно.

Реакция была не нова для мисс Киннит, и она стала более женственной, чем когда-либо, щебеча и улыбаясь.

“Спасибо, спасибо. Мы все испытываем огромное облегчение”. Ее умные глаза с благодарностью встретились с его собственными. “Я просто заказываю обед. Вы присоединитесь к нам, не так ли?”

“Я? Нет, правда!” Его голос звучал потрясенно. “Конечно, большое вам спасибо, но я только хочу перекинуться парой слов с молодым человеком”. Он готовился к дальнейшим объяснениям, когда его прервали. Прибыл Тим. Он оглядел комнату, заметил Джулию и подошел к ней, его лицо было мрачным, как гроза.

“Дорогая!” - взорвался он. “Я так молился, чтобы у тебя хватило здравого смысла держаться подальше от этого! Почему ты не сделала то, что я тебе сказал?” Он был на взводе, и его протест был неоправданно яростным.

Краска бросилась в лицо Джулии, Юстас осуждающе кудахтал, и все были поражены членом совета, который включил громкоговоритель.

“Не отгораживайся от нее, когда она тебя поддерживает!” - яростно воскликнул он. Понимая, что его вмешательство было возмутительным, он попытался скрыть это. Он улыбнулся Джулии, почесал ухо и искоса, слегка застенчиво улыбнулся Тимоти.

“Прошу прощения”, - сказал он. “Могу я познакомиться с юной леди?”.

Это было прямое извинение, и Тим расслабился.

“Прошу прощения”, - быстро сказал он. “Да, конечно. Боюсь, я был удивлен, увидев ее здесь. Джулия, это советник Корниш, но, полагаю, из-за нее я должен быть в тюрьме.”

“Не могли бы вы? Это то, о чем я хотел с вами поговорить. Есть ли здесь место, где мы могли бы поговорить наедине?”

“Да, конечно”. Тимоти выглядел удивленным, но уступчивым, и неожиданное возражение исходило от Юстаса.

Он вышел вперед, улыбаясь, так мягко в своей старомодной манере, что и Советник, и Тим рядом с этим казались неуклюжими.

“Вы двое не должны закрываться ни от кого из нас”, - мягко сказал он. “Мы хотим услышать об этом все. Мы сидели здесь в полной темноте, снедаемые самым естественным любопытством. Я немного знаю о пожаре, потому что прочитал сообщение в Telegraph, но это все. Почему ты решил хранить такое молчание, мой мальчик? Наш адвокат очень хотел присутствовать при любом допросе. Почему вы не сотрудничали?”

Тим пожал плечами. Он выглядел высоким и ширококостным, стоя там, его лицо, все еще покрытое шрамами, было бледным и застывшим от усталости. Он посмотрел на Юстаса и рассмеялся. “Потому что я дулась, я полагаю”.

“Но было ли это разумно?” Юстас был в своем самом мягком, невинном вопросе без тени злобы.

“Нет. Это было глупо. Но они привели меня в абсолютную ярость”.

“Вы говорите о полиции?”

“Да”.

Юстас вздернул подбородок, и его аккуратная бородка стала острой.

“У них очень хорошая репутация”, - серьезно сказал он, и его глаза были скорее укоризненными, чем строгими.

“Ну, они достали моего козла отпущения”. Тимоти был правдив. “Возможно, я была неправа, но вытащить меня посреди ночи и держать в вонючем офисе, в то время как двое влиятельных головорезов говорили мне, что я должна знать, что я сделала, и должна ли я "признаться во всем", в течение многих часов подряд казалось мне проявлением высокомерия”.

“Но ты мог бы рассказать им, где ты был”.

“Если бы они отнеслись к этому вежливо, я бы так и сделал, но они были взволнованы, потому что это был такой чертовски ужасный пожар. Они знали, что Рон Сталкей был прав насчет того, что избил меня, потому что они могли видеть мое лицо, и поэтому они предположили, что все остальное, что он сказал обо мне, поджигающем его благословенный офис, вероятно, было правдой. Весь вывод был таким оскорбительным и глупым, что, боюсь, я просто не стал бы играть ”.

Юстас был одновременно обижен и поражен.

“Но, Тим”, - сказал он. “Ты цивилизованный, интеллигентный молодой человек. Полиция не могла вести себя так, как ты представляешь. Не британская полиция...”

Молодой человек открыл рот и снова закрыл его, и угрюмая тень легла на его глаза. В то же время Советник издал сдавленный звук, и когда все повернулись, чтобы посмотреть на него,