Снежная ловушка мистера Куина - Бенедикт Браун

Не нужно было так радоваться затруднениям Гилберта, потому что меня ждало кое-что похуже. Мне пришлось стоять там и смотреть, как он обнимает ее и шепчет на ухо всякие глупости.

– Моя дорогая Белла. Мне так жаль, что я не сказал тебе раньше. Я просто надеюсь, что ты сможешь поверить мне, когда я скажу, что думал лишь о тебе. Как будто у тебя дел мало, учитывая здоровье твоего отца и другие требования твоей семьи.

Я огляделся по сторонам в поисках кустов на случай, если желудок все же взбунтуется.

– О, Гилберт, в глубине души я знала, что ты неспособен на такое!

Они замолчали и просто обнимали друг друга, честно говоря, слишком долго. Я снова молча проклинал их: Гилберта – за то, что он как неизлечимый нарыв, а Беллу – за то, что она его любила.

– Если ты этого не делал, – вмешался я, чтобы прервать их идиллию, – тогда почему еще могли убить Сесила?

Возможно, прозвучало слишком напрямик. В конце концов, детективы же не спрашивают в открытую, кто совершил преступление. Если бы я подражал своему вымышленному детективу, инспектору Руперту Л’Эстрейнджу, мне бы понадобились хитрость, жизнерадостность и отточенные навыки дедукции. Но это был мой первый день в роли детектива, так что приходилось довольствоваться малым.

– Не сомневаюсь, у тебя есть теории. – Гилберт обнял Беллу одной рукой, и втроем мы прошли мимо окон гостиной так, что нас не заметили оставшиеся там подозреваемые.

– Я спросил не об этом. – Надо было говорить не так резко, но у меня не получалось. – Хотелось бы узнать твои мысли на этот счет.

Белла ободряюще взглянула на Гилберта, и он, судя по всему, решил пойти на уступки, если это сделает ее счастливой.

– Все, что я могу сказать, так это что, пока вы двое искали улики, все остальные вели себя очень странно. Уилсон мне всегда нравился, но теперь он стал каким-то беспокойным, как потерявшийся почтовый голубь. Не может усидеть на месте, все бродит кругами, будто не знает, куда попал. Это обескураживает.

– Оставь бедного мальчика в покое, Гилберт, – поспешно вешалась Белла, защищая молодого человека. – Из нас всех он, должно быть, самый одинокий. У всех, кроме него, есть компания. Ты можешь спокойно отнестись к убийству в разгар праздника, а он – явно нет.

– Что ж, если бы я знал, какой он трус, то точно не стал бы его приглашать. Ну правда, вот так думаешь, что знаешь человека, а потом при первом же встреченном трупе он превращается в бормочущую развалину. – Гилберт был самим воплощением доброты.

И Белла это терпеть не собиралась.

– Я же просила тебя оставить его в покое! Да что с тобой сегодня такое?

И как бы мне ни нравилось слушать эту выволочку, я попытался вернуть нас к преступлению, которое мы вообще-то должны были раскрыть.

– Так, хорошо, Уилсон нервничает. Что еще ты заметил?

Он ненадолго призадумался, пока мы огибали дом, возвращаясь к парадному входу.

– Я не доверяю Россу Синклеру и его девице. Постоянно перешептываются. Ее явно что-то беспокоит, и, думаю, логично предположить, что это она убила Сесила, потому что он не принял женитьбу отца на девушке гораздо моложе его. Они с Россом много чего друг другу наговорили за последние недели по телефону – Сесил все отказывался встретиться с Эдит. А если учитывать, насколько Синклер-старший сегодня обидчив, думаю, логично сделать вывод, что убийца – он.

Гилберт представил два логических заключения в паре предложений. Если так смотреть, то единственным возможным итогом было предположить, что каждый из нас сыграл роль в убийстве жертвы.

– Может, еще кто-нибудь? – без особой надежды спросил я.

– Да, еще Кавендишы.

– Ну конечно, – скептично заметила Белла.

– Именно так, они друг другу и слова не сказали за какое-то время. Думаю, они что-то знают. – Он щелкнул пальцами. – Или так, или они сами замешаны в убийстве. Ну правда, это же единственный логичный вывод.

– Погоди секунду. Ты предполагаешь, что Росс и Эдит что-то замышляют, потому что постоянно шепчутся, а Альма с Антоном виноваты, потому что подозрительно молчат?

– Именно! – Как он был доволен собой и своими способностями к дедукции. – Я им ни на грамм не доверяю.

– Спасибо, Гилберт. Ты нам очень помог. – Я сам удивился, что смог произнести эту ложь с минимальным сарказмом.

– Пожалуйста, и я очень рад, что мы оставили прошлое позади и можем общаться как два цивилизованных человека.

– Безусловно. – Я поднялся по ступенькам крыльца, радуясь, что разговор почти окончен. Иначе, возможно, мне пришлось бы бросить в Гилберта снежком.

– Знаешь, ведь именно это я и посоветовал Сесилу в его ситуации с Антоном после недоразумения с Альмой. – Он надул щеки, изо рта вырвалось облачко пара. – Я сказал: «Ты поцеловал его жену. И лучшее, что вы можете сделать, – это признать проблему вслух и обсудить все как цивилизованные джентльмены». По моему опыту, это всегда наилучший выход.

Мы с Беллой застыли, как две ледяных статуи.

– Представляете? Уже почти полночь! – Гилберт доброжелательно похлопал меня по плечу. – Лучше бы нам поторопиться, если хотим встретить Новый год.

Глава 18

Нам, наверное, нужно было пойти за ним, но мы все еще пытались осознать услышанное. То, что Сесил с Альмой состояли в романтических отношениях, было открытием. Но самым поразительным было то, как Гилберт мог так долго болтать и не упомянуть этот важнейший эпизод!

Ах, этот незамутненный разум! Паяц, да и только.

– Ты знала об этом? – спросил я Беллу, когда ее парень, негромко насвистывая, удалился дальше по коридору.

– Нет, конечно нет. Насколько я знаю, Альма и Антон любят друг друга. Они очень гармоничная пара – во всяком случае, так всегда казалось.

– Понимаю. – Мы стояли всего в нескольких шагах друг от друга, но я подошел к Белле, чтобы то, что я сказал, прозвучало значительнее. – Но прежде чем мы продолжим, есть кое-что, что не дает мне покоя.

– Слушаю. – Она тоже посерьезнела.

Я набрал в грудь воздуха:

– Я просто никак не могу сосредоточиться на расследовании, потому что все время задаюсь вопросом: что ты нашла в этом маленьком отвратительном банкире? Это действительно тот человек, с которым ты хочешь провести жизнь? Я дождевых червей с бо́льшим обаянием встречал, чем Гилберта Бэйнса. Вообще-то в гостиной есть один печальный бассет-хаунд, которого я мог бы порекомендовать в качестве парня, и он