Чашечку кофе, доктор? - Ольга Авдеенко

Мэнсон. – Была одна очень способная ученица – просто природный талант. Все у нее получалось ловко: когда она брала в руки какой-либо инструмент, то казалось, будто она с ним и родилась. Училась с увлечением – не только все запоминала, но и задавала вопросы, старалась докопаться до сути, чтобы понимать, что и почему нужно делать. К тому же это была приятная, открытая молодая женщина. Могла бы стать отличной операционной сестрой или же акушеркой. К сожалению, ей не удалось доучиться: этому помешали трагические обстоятельства.

– Она овдовела, – сочувственно кивнул Найт, подумав о светловолосой сестре из приемного покоя. – Муж погиб в результате несчастного случая.

– Она вам так сказала? – женщина грустно покачала головой. – Нет. На самом деле муж ее бросил. Я очень хорошо помню эту историю. К сожалению, все началось именно в больнице Святого Варфоломея. Эта моя ученица очень любила детей, однако иметь своих, увы, не могла. Они с мужем усыновили младенца из приюта.

– Так у нее есть ребенок?

– Был, – горестно вздохнула мисс Мэнсон. – В трехлетнем возрасте он вывихнул руку. В этом случае помочь несложно, дело всего нескольких секунд. Однако мать побоялась вправить руку сама и привела мальчика в хирургическое отделение. И случилась беда. На осмотре ребенок сильно волновался, вырывался, плакал. Уговоры не помогали, и пришлось сделать ему укол успокоительного. А он вдруг стал задыхаться. К несчастью, все произошло очень быстро… и спасти его не удалось. Позже выяснилось, что у мальчика было слабое сердце. Но тогда об этом никто не знал! Конечно, мы все страшно переживали. Особенно сокрушался доктор Кэмпбелл: он и сам когда-то потерял ребенка и воспринял эту трагедию близко к сердцу. Он предлагал несчастной матери любую помощь, но она ее не приняла. О, на нее жутко было смотреть: она словно окаменела. А муж, представьте, вместо того чтобы поддержать ее в горе, сразу ушел от нее! Так что я понимаю, почему она вам солгала.

– Да, вполне оправданная ложь, – согласился Найт.

– Так вы ее нашли? – вдруг с любопытством спросила женщина. – После смерти сына она уволилась из больницы. Через какое-то время я решила ее навестить. Тогда-то и узнала от ее квартирной хозяйки, что муж ушел и завел другую семью, а сама она съехала, но куда – неизвестно. Так что я не видела ее уже два года. Что с ней сталось?

– Позвольте, – сказал инспектор, озадаченный, – разве сестра Барлоу не работает сейчас в приемном покое хирургического отделения?

Мисс Мэнсон замерла на минуту в удивлении, а потом воскликнула:

– Похоже, мы с вами говорим о разных людях! Нет, я имела в виду вовсе не сестру Барлоу!

– Но вы, конечно, помните, как звали ту способную ученицу?

– Конечно! Миссис Морган.

«Таких в отделении нет… И все же… Вот он – мотив!»

– Нет ли у вас случайно ее фотографии?

Инспектор спросил без всякой надежды, но хозяйка кивнула утвердительно:

– Есть. Мы каждый год фотографировались в школе медсестер. Подождите минуту, я вспомню, где она может быть…

Мисс Мэнсон встала, подумала, затем направилась к одной из коробок у стены и вытащила альбом. Раскрыла его и показала инспектору. На снимке, сделанном в сестринской библиотеке больницы Святого Варфоломея, стояли восемь молодых женщин в униформе медсестер, посередине – сама мисс Мэнсон. Найт слегка коснулся пальцем изображения:

– Это сестра Барлоу?

– Верно. А рядом с ней – миссис Морган.

Найт вгляделся: невысокая, крепко сбитая молодая женщина с серьезным лицом не напоминала ни одну из тех, кого он встречал в отделении хирургии.

– Мисс Мэнсон, вы позволите мне взять эту фотокарточку на время?

– Конечно, пожалуйста.

Инспектор аккуратно вложил снимок между страницами своего блокнота и спросил:

–К кому из хирургов обратилась тогда миссис Морган? И кто сделал укол ее сыну?

Но он уже и сам знал ответ…

Пока они разговаривали, горничная добралась-таки до ящика с чайным сервизом и вскипятила воду на спиртовке. Инспектор поддался уговорам хозяйки и остался, чтобы выпить чаю.

Прощаясь, он сказал:

– Не сомневаюсь, мисс Мэнсон, что вам было нелегко отказаться от вашей работы. – Он улыбнулся: – Но что-то мне подсказывает: вы не остановитесь.

Женщина рассмеялась:

– Будьте уверены31!

21 июня 1887 года, вторник

Юбилейная процессия

Ранним утром, стоя в прихожей своей квартиры на Уорвик-стрит, инспектор Найт потянулся за шляпой. В этот момент раздался громкий, настойчивый стук: кто-то отчаянно барабанил во входную дверь.

Найт открыл и увидел своего камердинера. Обычно невозмутимый и подтянутый, тот был сейчас крайне взволнован и непривычно всклокочен.

– Вас просят срочно приехать на Беркли-сквер! – эту короткую фразу Паджетт произнес задыхаясь и по частям – видно, бежал без остановки вверх по лестнице.

– Что-то случилось? – встревожился инспектор.

– Все здоровы, – успокоил его камердинер. – Но миледи хочет вас видеть прямо сейчас. Кэб ждет у подъезда.

Во время поездки инспектор Найт пытался выяснить у слуги причину столь срочного вызова, но тот ничего не знал и лишь беспомощно пожимал плечами и разводил руками.

Дом графа Рэндалла на Беркли-сквер был приобретен несколько лет назад – практически сразу, как только был построен. Покупка была совершена по настоянию графини – ради этого был продан довольно мрачный двухсотлетний дом, доставшийся ей по наследству. Уроженка Лондона, графиня после свадьбы отбыла с супругом в его родовое поместье в Йоркшире, однако ни в коем случае не желала отставать от столичных веяний в моде – будь то мода на одежду или аксессуары, литературу или музыку, общественное мнение или, как в случае с новоприобретенным домом, на архитектуру.

Четырехэтажный дом из красного кирпича был выстроен в актуальном на сегодняшний день свободном стиле королевы Анны с его стремлением к асимметрии, с непременными эркерами, башенками, изящными балконами и отделкой терракотой. Несмотря на обилие декоративных элементов, здание не выглядело вычурным, а, напротив, говорило о хорошем вкусе хозяев и к тому же, будучи угловым, выгодно смотрелось с разных ракурсов – графиня осталась довольна покупкой.

Инспектор взлетел по элегантной лестнице на второй этаж. Он застал обоих родителей в гостиной и сразу почувствовал, что попал в самый разгар семейной размолвки. Нет, здесь, конечно, никто не сыпал проклятиями и не размахивал кулаками, но напряженность прямо-таки звенела в воздухе.

Ричард Найт, седьмой граф Рэндалл, представительный мужчина за пятьдесят, высокий, склонный к полноте, стоял, заложив руки за спину и глядя в окно. Его широкое, добродушное, румяное лицо выдавало в нем любителя охоты, прогулок верхом и других продолжительных развлечений на свежем воздухе. Прямая, величественная леди Рэндалл олицетворением уязвленной гордости застыла возле камина, сверля