Чашечку кофе, доктор? - Ольга Авдеенко

– Ты хотела меня видеть, мама? – спросил Найт, поприветствовав обоих.

– Да, – сказала графиня, обиженно скривив губы. – Я в отчаянном положении, а твой отец отказывает мне в ничтожной просьбе.

– В чем же дело?

– Я желаю видеть юбилейную процессию. Я надеялась, что мы сможем подъехать к Пикадилли, встать на углу Гайд-парка и посмотреть из окна кареты. В восемь утра я отправила дворецкого, чтобы он выбрал место, где мы сможем остановиться. Вернувшись, он сказал, что на улицах творится нечто неописуемое – толпы людей, скопления экипажей. Оказалось, многие заняли места чуть ли не с ночи!

– Этого можно было ожидать.

– Сделай же с этим что-нибудь, ты же полицейский!

– Мама, я не регулировщик, – напомнил сын.

– Тем более!

– Я предлагал твоей маме другие варианты, на мой взгляд, вполне приемлемые, но она не соглашается, – вмешался лорд Рэндалл. Он взял брошенную на подоконник газету и, незаметно подмигнув сыну, с самым серьезным видом прочел: – Вот, например: «На Пэлл-Мэлл сдается третий этаж из трех комнат, с двумя окнами и хорошим видом на процессию. Условия, включая прохладительные напитки: десять гиней». Или вот: «Нортумберленд авеню: окна на втором этаже по восемь фунтов каждое; третий этаж, пять фунтов десять шиллингов за окно». «Сдается витрина с установленными там сиденьями за двадцать пять гиней…» Хм, немыслимо! Может быть, лучше вот это: «Риджент-стрит: осталось несколько свободных мест на крыше…»32

– Видишь? – леди Рэндалл трагически всплеснула руками. – Он надо мной насмехается!

– Мама, тебе действительно очень хочется посмотреть процессию? Ты же только вчера видела королеву!

– Да, – женщина расцвела от приятного воспоминания. – Мне показалось, после долгого затворничества ее величество получала удовольствие от общества гостей. Все знают, что королева не появлялась на публике уже шестнадцать лет, с тех пор как умер ее супруг, и до сих пор носит траур. Подумать только, какая преданность! Ее величество держалась очень благосклонно, и для каждого у нее нашлось приветливое слово, хотя можно представить, как это было утомительно: ведь вчера в саду Букингемского дворца собралось несколько тысяч человек!

– Думаю, не больше пары сотен, – усомнился граф.

– Не имеет значения. Я спрашиваю тебя, мой мальчик: как мне посмотреть процессию?

– Увы, мама, – развел руками Найт, – я бы рад тебе помочь, но совершенно не представляю –как… Разве что некоторыми сведениями…

Он принялся выгружать на столик перед камином содержимое своих карманов. Наконец он протянул матери свежеотпечатанный буклет – программу праздничных мероприятий:

– Здесь перечислены все, кто будет участвовать в процессии.

Леди Рэндалл схватила программку и начала жадно ее изучать, произнося вслух имена:

– Принц Уэльский… Герцог Эдинбургский… Кронпринц Фридрих Вильгельм… Лорд-канцлер… Премьер-министр… Лорд Спенсер…

– «Красный граф», – хмыкнул ее супруг, называя политика прозвищем, прикрепившимся к нему из-за его внушительной рыжей бороды.

Заинтересованный, граф приблизился к жене. Его внимание привлекла фотокарточка, которая выскользнула из блокнота и вместе со всем прочим лежала на столике.

– Что это? – спросил он, взяв снимок. – Какая-то больница?.. Хм, не в первый раз замечаю, что униформа делает людей абсолютно неотличимыми друг от друга. Как оловянных солдатиков. Кажется, даже если этих женщин одеть по-другому, они все равно будут выглядеть совершенно одинаково.

Он небрежно бросил карточку на стол и встал рядом с женой, слегка изогнувшись, чтобы рассмотреть программку через ее плечо. Найт немедленно подхватил снимок и впился взглядом в лица медсестер. Через несколько секунд он торжествующе воскликнул:

– Папа, ты гений!

Лорд Рэндалл, польщенный, повернулся к нему:

– Правда? Пожалуйста, повтори это еще раз – мне думается, твоя мама в этом сомневается.

– Ты гений! Мама, ты его недооцениваешь!

Графиня смерила мужа скептическим взглядом, а тот ткнул пальцем в схему, где красным пунктиром был обозначен путь следования процессии, и спросил:

– Дорогая, а разве у нас нет знакомых, которые живут на Пикадилли?

– Леди Гилмор! – вспомнила дама. – Думаю, она будет рада нас принять.

– Кстати, я не видел ее на приеме.

– Ее почему-то не пригласили, – в голосе графини причудливо смешались сочувствие и превосходство.

– Значит, ей будет интересно послушать твой рассказ.

– Разумеется, я доставлю ей эту радость!

– Я не сомневался, дорогая, что ты способна найти выход из самого безнадежного положения, – с чувством произнес граф.

Инспектор не стал дожидаться окончательного примирения и поспешил покинуть гостиную.

Арка Веллингтона располагалась на Гайд-парк Корнер – небольшом островке, к которому сходились шесть улиц, к югу от Гайд-парка. В обычное время от дома на Гросвенор-стрит до этого места можно было пройти минут за двадцать-двадцать пять, причем неторопливым шагом. Но сегодня на улицах было буквально не протолкнуться: весь Лондон стремился посмотреть праздничную процессию.

В десять утра Джек Финнеган поджидал Патрисию возле ее дома в двухколесном кэбе, который ему удалось накануне раздобыть, как он выразился, путем унизительных переговоров и за непомерную плату. Девушка скользнула внутрь, и они сразу тронулись в путь. Некоторое время они продвигались довольно успешно, но неподалеку от Гайд-парк Корнер уткнулись в скопление экипажей и омнибусов: далее движение было перекрыто. Финнеган с Патрисией выскочили из кэба и продолжили путь пешком. Репортер цепко ухватил девушку повыше локтя – иначе их просто раскидало бы в разные стороны. Пробираться приходилось медленно, с трудом, и Патрисия заволновалась, что они опоздают. Однако газетчик так уверенно лавировал в толпе, не отпуская ее руку, что она немного успокоилась. Слегка помятые, они достигли Пикадилли и остановились возле Эпсли-хаус, лондонской резиденции герцогов Веллингтонов. Здесь их ожидало новое препятствие: чтобы подойти к месту назначенной встречи, нужно было пересечь Пикадилли, а это оказалось невозможным. Проезжая часть была освобождена для продвижения процессии, а по обеим сторонам улицы чуть ли не каждый ярд был обозначен гвардейцем в алом мундире.

Тем не менее репортер и тут не растерялся: увлекая за собой Патрисию, он рванулся в сторону, туда, где стройный ряд королевских гвардейцев сменялся не менее стройным рядом констеблей. Девушка не сразу поняла значение этого маневра. Лишь приглядевшись, она догадалась: если у гвардейцев из-под их мохнатых медвежьих шапок виднелись практически одни подбородки, то полицейские шлемы открывали лица их владельцев почти целиком – это обстоятельство позволило репортеру выбрать наиболее добродушного на вид констебля. Тот любезно объяснил, как можно добраться до арки.

– Нам придется прибавить шагу! – крикнул Финнеган в ухо девушке. – Мы должны сделать крюк и пройти через парк!

Патрисия кивнула, и они понеслись – насколько это было возможно – по указанному пути.

Инспектор Найт выскочил на улицу с намерением немедленно мчаться в больницу Святого Варфоломея. Личность преступника ясна; можно даже догадываться, где будет найден оставшийся флакон с нитратом