Отдайте ее мне! - Ольга Авдеенко

— Разве что констебль, — простодушно отозвался Найт.

Банкир посмотрел на него, почти не скрывая презрения, и сказал:

— Я так и думал.

Инспектор, с тем же простоватым выражением на лице, повернулся к стене, к которой были прислонены несколько картин. На одной из них была изображена во весь рост гречанка, чьи идеальные формы угадывались под бесчисленными складками ее одеяния. В углу вместо подписи стоял значок — нарисованные несколькими линиями аптекарские весы.

— А это не похоже на пейзаж, — полувопросительно заметил Найт.

— Я помогаю некоторым современным художникам, — объяснил банкир с неохотой.

— Чтобы будущим коллекционерам было что коллекционировать?

— И чтобы самим художникам было чем питаться! Я устраиваю аукцион в поддержку их творчества. Это работы, которые я отобрал.

— Вот эта, например, чья? — полюбопытствовал Найт, указывая на гречанку.

— Ее автор — Руперт Грегсон, — нетерпеливо бросил Саттерфилд. — Прошу перейти к делу, инспектор. Что вас ко мне привело? Неужели кто-то ограбил Национальную галерею?

С легкой улыбкой он посмотрел на сэра Уильяма и Патрисию, как бы приглашая их оценить его шутку.

— К счастью, нет, сэр. Однако, возможно, вам известно из газет об убийстве на Фредерик-стрит.

— Я не читаю криминальную хронику, — пренебрежительно отмахнулся банкир.

— А я читаю! — раздался голос, в котором слышалась живая заинтересованность.

В гостиной появилась Лорейн Саттерфилд. Она выглядела восхитительно: изящное домашнее платье, легкий румянец на холеном лице, волосы уложены в замысловатую прическу. Найту пришла мысль, что ее изысканная красота — тоже в своем роде произведение искусства.

— Там описаны такие кошмарные подробности — у меня прямо сердце останавливалось! — взволнованно продолжала красавица. — О, добрый вечер, сэр Уильям, мисс Кроуфорд! Надеюсь, вы-то слышали об этом жутком, кровавом преступлении?

— Лорейн, ты нас отвлекаешь, — остановил ее банкир и величаво повернулся к Найту: — Постарайтесь быть кратким, инспектор. Я человек занятой.

— Инспектор? Вы из полиции? — глаза женщины расширились от любопытства. — Вы расследуете это убийство?

— Верно, мэм.

— Вы уже нашли убийцу?

— Еще нет. Поэтому я здесь.

Вторую фразу инспектор добавил с расчетом: ему захотелось немного сбить спесь с банкира. И он успешно этого достиг.

— Неслыханная дерзость! — прогремел Саттерфилд, так что Патрисия испуганно съежилась. — Вы, кажется, не отдаете себе отчета, с кем разговариваете! Вы полагаете, что убийцу можно искать в моем доме?!

— Разумеется, нет, сэр, — не дрогнув, сказал Найт. — Я пришел к вам в надежде получить сведения, которые могут пригодиться для расследования.

— Не представляю, какие сведения вы надеетесь от меня получить, — процедил банкир ледяным тоном. — В моем окружении нет представителей того мира, с которыми вы, очевидно, привыкли постоянно сталкиваться. Я общаюсь с людьми иного общественного положения.

— Не сомневаюсь, сэр, но позвольте мне объяснить.

— Сделайте одолжение.

— Мы предположили, что убитая женщина могла являться для кого-то препятствием на пути к получению некоего наследства. А поскольку она испанка, то у нас непроизвольно родилась ассоциация с испанским наследством. — Найт заметил, что в глазах Саттерфилда загорелся интерес. — Должен признаться, мы имеем довольно смутное представление об этом понятии. Поэтому возникла необходимость проконсультироваться со знающим человеком, который помог бы определить, стоит ли нам разрабатывать эту гипотезу.

— То есть вас интересует вопрос об испанском наследстве? — уточнил банкир.

— Именно так, сэр. Среди ваших знакомых, несомненно, есть знатоки истории. Не могли бы вы кого-то порекомендовать?

Саттерфилд самодовольно приосанился:

— Что ж, вероятно, я и сам мог бы вас просветить. Правда, я занимался этим вопросом поверхностно — лишь постольку, поскольку он касался участия нашей страны. Но кое-что я могу рассказать — в общих чертах, разумеется.

— Какая удача! Будьте так любезны, сэр.

— О, инспектор, вы обратились по адресу! — смеясь, вмешалась Лорейн Саттерфилд. — Альфред рассказывает об этом всем подряд, он целыми днями изучает это испанское наследство. Я бы еще поняла, дорогой, если бы это было твое наследство, но ведь оно испанское!

Сэр Уильям, Найт и Патрисия вежливо заулыбались. Банкир нахмурился:

— Ты позволишь мне ответить инспектору, Лорейн?

— Разумеется, дорогой. Я не буду мешать. Тем более что я слышала все это уже не раз.

Безмятежно улыбнувшись, красавица отошла в другой конец комнаты и уселась на оттоманке у окна, прихватив по дороге какую-то брошюру.

Найт рассчитывал, что Саттерфилд не упустит случая покрасоваться своими знаниями, тем более перед прелестной юной гостьей. И его расчет опять оправдался — банкир неторопливо, как бы припоминая, заговорил:

— Во второй половине семнадцатого века Испанская империя, помимо территории самой Испании, имела огромные владения. Ей принадлежали современные Бельгия и Люксембург, часть Нидерландов, а также земли в Италии и Новом Свете. Карл II Испанский, который правил империей в то время, был рожден в межродственном браке и, как следствие, с раннего детства был инвалидом — как физически, так и умственно. Нам остается только удивляться, как, страдая от большого количества болезней, он смог дожить до тридцати восьми лет. Однако иметь детей этот король, естественно, был не способен, а других мужчин в династической ветви, которую он представлял, не было. Вследствие этого Европу волновал вопрос, — темные глаза Саттерфилда расширились, сам он чуть наклонился вперед, и его слушатели тоже невольно подались ему навстречу: — кто унаследует империю после его смерти?

Банкир выдержал эффектную паузу и продолжил, все больше воодушевляясь:

— Карл II был тесно связан семейными узами с двумя европейскими королевскими династиями — австрийскими Габсбургами и французскими Бурбонами. И те, и другие заявляли свои права на испанский престол, и от того, кто из них одержит верх, зависела дальнейшая расстановка сил в Европе. Поэтому в решении вопроса об испанском наследстве искали свою выгоду и другие страны, в том числе и Англия. Попытки разделить огромную империю дипломатическим путем предпринимались еще при жизни Карла II. Однако принимаемые соглашения не удовлетворяли все заинтересованные стороны, а только вызывали новые поводы для недовольства. В результате в 1701-м году, после смерти Карла II, разгорелась война, в которую были вовлечены два десятка европейских государств. Этот крупнейший конфликт мы называем войной за испанское наследство. Сражения велись не только в Европе, но и в Северной Америке — я говорю о войне королевы Анны, в которой нашим противником была Франция. Конец войне за испанское наследство положили соглашения между Францией и Испанией, с одной стороны, и Великобританией, Голландской республикой, Священной Римской империей, Португалией и Савойей — с другой. Эти соглашения составили известный Утрехтский мирный договор 1713-го года.

— Утрехтский мир? «Стакан воды»? —