Заместитель Иуды - Валерий Георгиевич Шарапов

Рано утром она металась по квартире, переворачивала стулья, клялась, что, когда станет хозяйкой этой «медной горы», первым делом тут все переставит и лишнее выбросит. Похоже, Женечка проспала. Сбросила с жениха покрывало, уселась верхом.

– Подъем, гражданин, вы арестованы за непристойное поведение! – Потом вдруг спохватилась: – Нет, некогда, бежать надо, делать свою работу, получать люлей от начальства за то, что лучше всех ее делаю… В другой раз, извини. – Женечка стала одеваться, сетуя на свойство всего хорошего так быстро кончаться. – Прости, не смогу тебя добросить до работы, давай уж сам – не могу ждать, пока соизволишь встать… Ну, все, родной, пока, побегу! Да, забыла вчера сказать: ты помнишь, что у отца в субботу кое-что намечается? Полукруглый полуюбилей, как он выразился. Отмечается в нашем доме в Отрадном – и только в кругу своих. Чужие поздравят в пятницу – когда, собственно, и будет день рождения. Подарком можешь не заморачиваться, я его организую. Главное, чтобы ты освободил этот день.

– Вот черт, кажется, запамятовал, – признался Влад. – Ладно, пять дней еще впереди, дожить надо.

– А есть сомнения? – удивилась Женечка. – В общем, осмысливай, я побежала!

Все хорошее действительно улетучивалось стремительно. Вернулось напряжение в груди, беспокойные мысли. В кабинете генерал-майора Жигулина было глухо, как в танке, звуки извне практически не поступали. Потертый стол устилало зеленое сукно, но шары по нему не катали. Из рамочек строго и принципиально смотрели Феликс Эдмундович Дзержинский и Константин Устинович Черненко – текущий генеральный секретарь. На столе хозяина кабинета был идеальный порядок – селектор, стакан с карандашами и ручками, стопка папок в коленкоровом переплете. Генерал Жигулин был частью обстановки – сидел неподвижно, внушительный, с тяжелой челюстью, поедал глазами подчиненного. Голова была полностью седая, волосы – жесткие, коротко стриженные. Поговаривали, что в быту он нормальный человек, обожает малолетних внуков, но это было из области легенд и сказаний.

– Садись, – завершив осмотр подчиненного, проворчал генерал. – Твою информацию из Вашингтона получили и пребываем, мягко говоря, в недоумении. И вообще назрели вопросы, майор. Не будем играть в испорченный телефон, обратимся, так сказать, к первоисточнику. Ну, жги глаголом, как ты это умеешь. Что там у вас произошло – гангстерских фильмов насмотрелся?

К беседе майор подготовился, излагал сжато и по существу.

– Моя ошибка, товарищ генерал-майор. Нужно было не отказываться от сопровождения. Но не хотелось привлекать внимание к своей персоне. Обошлось, выпутался – о чем вам, конечно, доложили.

– Но мог и не выпутаться, – недовольно поморщился Жигулин. – И представь, какие бы нас ожидали последствия. Начать с того, что мы бы сейчас не разговаривали.

– Это не самая страшная проблема, товарищ генерал-майор. Мы лишились бы особо ценного источника информации. Вернее, вы бы лишились…

– Остришь? – усмехнулся Жигулин. – Тебе, конечно, просто – умер, и мама не горюй. А нам расхлебывать это дерьмо…

– Ремарку позволите, Михаил Юрьевич? ФБР знало, что я прибыл на встречу с «Люси». Во всяком случае, рассматривало такой вариант, считая его основным. Лично я никому не говорил, в том числе Волошиной. Выходит, они заранее получили подсказку из Москвы и организовали в Вашингтоне за мной слежку. Я ее выявил еще на начальном этапе. Это «Фауст», товарищ генерал-майор, он, чертов виртуоз… простите. Но как? Я не понимаю.

– Давай обойдемся без имен и псевдонимов, – предложил генерал, покосившись на лакированные панели, украшающие стены. – Предлагаю называть этого человека «нашим парнем», раз уж тебя посвятили, оказав тем самым огромную честь… Ладно. О том, что существует такой парень, знает все ФБР и половина нашей конторы. Известен только псевдоним. Кто он такой на самом деле, знаем ты, я и мой зам – полковник Руднев. Себе я, в принципе, доверяю, тебе – тоже, полковнику Рудневу – даже больше, чем нам обоим. Допустим, я ошибаюсь, Руднев связан с «Фаустом» либо он и есть «Фауст», но почему тогда «наш парень» до сих пор на свободе, работает, наносит Америке колоссальный ущерб передаваемой нам информацией, и это продолжается не один год? Нелогично. Больше никто не знает. В этом и нет необходимости, работа с «нашим парнем» именно так и строилась – практически на анонимности. «Прослушки» в кабинете нет – регулярно проверяем. Секретарь Вера Ильинична проверена до последнего ноготка, и, признаюсь тебе с конфузом, за ней и сейчас ненавязчиво наблюдают наши люди. Тут дело в другом. «Фауст» знает, кто посвящен – я и Руднев. И тут на горизонте появляешься ты, явно к чему-то готовишься, проводишь несколько встреч с Рудневым, со мной, затем отправляешься в Вашингтон – то есть высока вероятность, что на встречу с… «нашим парнем». Пусть не сам «Фауст» это наблюдал, а кто-то по его наущению, что только подтверждает версию организованной группы.

Генерал замолчал, достал кисет, трубку, начал ее набивать, используя какие-то причудливые приспособления. Чиркнула спичка, и голубой дымок заструился по кабинету.

– Ладно, майор, к тебе претензий нет – пока ты сам будешь оперативно исправлять свои же ошибки. Каково впечатление от «нашего парня»?

– В целом положительное, – встрепенулся Влад. – Этакий хамелеон, идущий по следу самого себя. Он не трус, в чем-то даже авантюрист, но рассудок не теряет. Подозревать его станут в последнюю очередь. Мы не питаем иллюзий о его любви к идеалам нашего строя. Он не из тех. Но свою страну не любит еще больше. К деньгам, кстати, сравнительно равнодушен, живет на зарплату, не шикует. Не совсем ясна его мотивация.

– А нам это нужно? – усмехнулся Жигулин. – Больше нечем забить голову? Он работает. И так работает, как никто из нас. Все, о чем сообщает, находит подтверждение. Этот парень никогда не сливал дезинформацию. Ты, кстати, по сторонам озираешься?

Влад вздрогнул. Вот черт, именно об этом и подумал…

– Вы о чем, товарищ генерал-майор?

– О наболевшем, Пургин. Только не говори, что не думал об этом. Нас с Рудневым опекают, и то я озираюсь. А с тобой-то что? Расслабился в домашней обстановке? Весь в приготовлениях к свадьбе? Ладно, не красней, все об этом знают. Может, тебя изолировать, увезти в отдаленный монастырь? Провести лоботомию, чтобы память отказала?

– Я вас понял, Михаил Юрьевич. О своей безопасности побеспокоюсь, имею право на ношение оружия в нерабочее время.

– Да уж, побеспокойся, очень прошу, – проворчал генерал, – нам такие неожиданности ни к чему. Теперь о главном. Что это было? Я прочел сообщение, полученное от тебя из Вашингтона. Ты не передышал там воздухом свободы? «Фауст» – бывший высокопоставленный офицер КГБ, несколько месяцев назад вышел на пенсию…

– Так сказал «наш парень».