Увидеть огромную кошку - Мертц Барбара

Если бы Рамзес смотрел на Нефрет, то, возможно, заметил бы промелькнувшую на её лице гримасу, но он, почувствовав тяжесть на груди, пытался оторвать от себя Сехмет.

– Итак, – твёрдо заявила Нефрет, – скажи мне правду для разнообразия.

– Я не лгал тебе.

– Ну, возможно, не напрямую, но есть такая вещь, как ложь посредством умолчания. Вам с Давидом известно нечто, о чём вы мне не сказали. Так что же, по твоему мнению, произойдёт сегодня вечером?

Рамзес вздохнул и прекратил попытки избавиться от кошки. Все двадцать её когтей вцепились в его рубашку.

– Сегодня вечером, может и ничего. Однако существует высокая вероятность, что вскоре он снова попытается. Он вряд ли откажется от своей цели, и чем чаще ему мешают, тем более нетерпеливым он становится.

– Скаддер? – спросила Нефрет. Рамзес кивнул, и она сухо продолжила: – Ты немного помешал ему, не так ли? А не приходило ли тебе в голову, мой мальчик, что, возможно, он сейчас охотится за тобой? И считает, что с большей лёгкостью достиг бы цели, если бы ты ему не мешал?

– Это приходило мне в голову, да.

– Он знает, что ты был Сайидом?

– И вновь буду Сайидом, если потребуется. Сегодняшний вечер – как раз один из таких случаев. Я как раз собирался превращаться в него, и тут появилась ты. Не могла бы ты выйти, пока я гримируюсь?

– Нет, не могла бы. Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.

– Я поражаюсь, как отцу удалось сохранять рассудок все эти годы, – пробормотал Рамзес. – Хорошо, девочка моя, не ругайся. Если хочешь, можешь посмотреть, а то и послушать, для разнообразия, пока я объясняю, что мы с Давидом собираемся делать, и если ты будешь очень-очень хорошей девочкой, я, так уж и быть, разрешу тебе помочь.

Он избавился от Сехмет, щекоча её живот, пока она не ослабила хватку и не перевернулась. Оставив возмущённую кошку в одиночестве на кровати, он подошёл к стулу и стал расстёгивать ботинки. Обхватив руками поднятые колени, Нефрет с интересом наблюдала, как он снимал рубашку, ботинки, чулки и закатывал штанины.

– Разве ты не будешь снимать брюки? – спросила она, когда он натянул поношенную галабею.

– Не при тебе. – Быстро и ловко он намотал на голову длинное полотно тюрбана и повернулся к зеркалу.

– На борту всего три человека, – объяснил он, не прекращая трудиться. – Остальные живут в Луксоре или на Западном берегу и ночью уходят домой. К полуночи все трое будут храпеть; до этого момента я не ожидаю каких-либо действий. Сайид ждёт меня на берегу, где его разместил Беллингем.

– Это не очень разумно! – воскликнула Нефрет. – Скаддер может увильнуть от Сайида простым способом – вплавь или на небольшой лодке. О чём думал полковник?

– Полковник очень хорошо знает, что делает, Нефрет.

Рамзес отвернулся от зеркала, и она ахнула.

– Господи! Что ты... Стой спокойно, я хочу взглянуть на тебя.

– Морщины нарисованы, – сказал Рамзес, когда Нефрет рассмотрела его лицо с неудобно близкого расстояния. – Сети, тот самый, о котором я тебе рассказывал, разработал несколько разновидностей жирной краски; я же применяю водорастворимый тип, иначе краску чертовски трудно удалить, а у матери глаза, как у сокола. Бородавки созданы из другого вещества, изобретённого Сети; оно держится, как клей, если не подвергается длительному погружению в воду.

– И что ты делаешь – суёшь голову в ведро? – поинтересовалась Нефрет, вопросительно проводя пальцем по брови.

– Или умывальник. И нет, ты не будешь смотреть, как я это делаю. Брови и усы я осветлил другой краской – Сайид начинает седеть, а более светлый цвет по краям бровей делает их менее тяжёлыми. Моё лицо длиннее и тоньше, чем у Сайида, поэтому я вставляю подушечки, чтобы округлить щёки. – Он послушно открыл рот в ответ на её исследующий палец. – Пятно на зубах удаляется спиртом. Видишь ли, в точном сходстве нет необходимости; Беллингем никогда не смотрит на лица слуг, и настоящая уловка состоит в том, чтобы имитировать осанку и манеры Сайида.

Он согнул локоть и почесал себе бок когтистыми пальцами.

– Точь-в-точь как он, – признала Нефрет. – А можешь показать мне, как...

– Если тебе так хочется, – кивнул Рамзес. И быстро отвернулся от милого нетерпеливого лица, смотревшего на него снизу вверх.

Однако, отойдя на безопасное расстояние, он вспомнил о шаркающей походке Сайида, и Нефрет благодарно рассмеялась:

– Отлично. Подожди немного; мне нужно кое-что достать из комнаты.

– Что?

– Другой мой нож. Я оставила его в шкафу.

– Он тебе нужен?

– Безусловно. Я присоединюсь к вам сию секунду.

– Не ко мне, я собираюсь встретиться с Сайидом. Иди к Давиду. Возможно, тебе удастся убедить его поспать несколько часов, хотя я в этом сомневаюсь.

– Спасибо, мой мальчик. – Она улыбнулась ему и направилась в свою комнату. Рамзес хлопнул дверью перед мордой Сехмет и вышел, сопровождаемый её печальными воплями.

Поднявшись на палубу, Нефрет увидела в лунном свете тёмный неподвижный силуэт Давида. Она тихо кашлянула, чтобы предупредить его о своём приближении, иначе тихую ночь сотряс бы испуганный крик.

– Рамзес сказал мне, что ты здесь, – не оборачиваясь, буркнул Давид.

– Ты меня тоже будешь ругать? – ответила она тем же полушёпотом и подошла к нему.

– Что толку? Но я не собираюсь ложиться спать и оставлять тебя здесь одну.

– Я не одна. Внизу находятся Хасан, Мустафа и ещё несколько человек. Мои глаза так же остры, как и твои.

– Луна светит ярко. – Давид по устоявшейся привычке избегал споров. – Отсюда можно увидеть даже голову пловца.

Нефрет кивнула.

– Когда-если ты его увидишь, что будешь делать? Звать на помощь?

Он повернул голову, чтобы посмотреть на неё, и она увидела сверкание белых зубов.

– Мяу, – ответил он.

– Что?

– Мяу. Или мья-ау? Все знают о кошках Луксора; мяуканье одной из них предупредит Рамзеса, не отпугнув нашего посетителя.

– О Боже, – охнула Нефрет.

– Что случилось?

– Вернусь через минуту.

Сехмет было отчётливо слышно даже через закрытую дверь. Она глупа, подумала Нефрет с печальным весельем – окно открыто настежь. Анубиса или Бастет давно бы и след простыл. Причём без единого звука.

Вой прекратился, как только Нефрет открыла дверь. Сехмет принялась ластиться к ногам вошедшей, и девушка наклонилась, чтобы поднять кошку.

– Что же мне с тобой делать? – задумалась она. – Если я закрою тебя в шкафу, ты развопишься так, что тебя услышат за милю вокруг.

С кошкой на руках она вернулась к Давиду, которому совсем не понравилось это зрелище.

– Тебе придётся избавиться от неё, – настаивал он. – Рамзес прикончит её, если она сорвёт его план.

– Он на такое не способен. Она будет молчать, пока кто-нибудь из нас держит её.

– Иншаллах[208], – мрачно проронил Давид.

Ночь продолжалась. На палубе другой дахабии не было никаких признаков движения, и гладкая серебристая дорожка света через воду оставалась нетронутой. Тишину изредка нарушали лишь топот или фырканье Риши, ожидавшего на берегу без пут и привязи, а также далёкий вой шакалов и дворняжек. Хриплое мурлыканье Сехмет смолкло; она заснула на сгибе руки державшего её Давида. Нефрет подавила зевок. Давид обнял её свободной рукой, и девушка прислонилась к нему, благодарная за силу, тепло и нежную поддержку. Её веки тяжелели, а ночной воздух постепенно становился всё холоднее.