Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

Она сорвала рубашку с плеча и руки, и осматривала ткань, обмотанную вокруг его рёбер.

– Я так и думала, – фыркнула она. – Что это, старая галабея? Полагаю, ни один из вас даже не позаботился продезинфицировать рану. Сядь сюда.

Осознав поражение, Рамзес вытащил руку из другого рукава и бросил рубашку на кровать. Матушка обязательно заметит, если рубашка будет порвана или запачкана.

– Ты украла эту гадость у матери? – осведомился он, наблюдая, как Нефрет разворачивает небольшой свёрток с медикаментами.

– У меня есть свои запасы. Что-то мне подсказывало, – объяснила Нефрет, приближаясь к нему с ножницами, – что они мне понадобятся. Какого чёрта ты не пришёл за мной вчера вечером?

– Я пытался… – начал Давид.

– Всё в порядке, Давид. Я знаю, что ты старался изо всех сил. Хм-мм. Что ж, рана не очень серьёзна, но требует внимания. Ругайся сколько угодно, – добавила она великодушно, откупоривая бутылку со спиртом.

Поскольку она разрешила, Рамзес сумел сдержаться, но к тому времени, когда она закончила, по его лицу струился пот.

– Вытяни руки, – приказала она и принялась наматывать ему бинты на рёбра.

– Ты ничем не лучше матушки, – покорно буркнул Рамзес. – Садистки, вы обе. Слишком туго.

– Повязка и должна быть тугой, чтобы удерживать подушечку с лекарством на месте. Хочешь, чтобы на другой рубашке была видна кровь, и тётя Амелия ругала тебя? Перестань так тяжело дышать. – Обе её руки обнимали юношу, а гладкая щека лежала на его груди. Она завязала концы повязки аккуратным узлом, уселась на пятки и улыбнулась ему. – Вот так, мой мальчик. Ты вёл себя как герой.

– J'ai fait mieux depuis[170], – не удержался Рамзес.

– Что? – спросила Нефрет.

– Бессмысленная цитата. Спасибо, девочка моя. А теперь иди домой, пока тебя не хватились.

– О нет.– Она покачала головой. – Я иду с тобой. Очевидно, тебе нельзя доверить заботу о себе.

– Я буду с ним сегодня вечером, Нефрет, – произнёс Давид. – Надеюсь, ты можешь доверять мне. Этого не произошло бы, если бы накануне вечером профессор не запретил мне выходить из дома.

– Этого не произошло бы, если бы Беллингем не вмешался, – отрезал Рамзес. – Я удерживал Скаддера на земле, без ножа, когда доблестный полковник оттащил меня от него и…

– Ага, – перебила Нефрет, – Значит, это полковник ранил тебя.

– Он утверждал, что не разобрался, кто из нас кто.

– В галабеях и головных уборах вы действительно были похожи, – согласилась Нефрет. – Да ещё в темноте.

– Для такого человека, как Беллингем, все туземцы на одно лицо, – процедил Рамзес. – Даже средь бела дня. Так что мне следует воздать ему должное, ибо он сделал всё возможное, чтобы убить меня — или Скаддера, которым меня считал. Он в отличной форме для своего возраста и умеет пользоваться ножом — нанося удар что сверху, что снизу...

– Не надо, – поморщилась Нефрет.

Рамзес пожал плечами.

– Я этого не ожидал, по крайней мере, от него. Мне удалось ускользнуть, но к тому времени, когда я смог удержаться на ногах, Скаддер исчез. В следующий раз я позабочусь о том, чтобы Беллингем не преследовал меня.

– Уверена, что следующего раза не будет, – возразила Нефрет. – Даже эта пустоголовая маленькая дурочка поймёт, если вдруг получит ещё одно такое же сообщение, что оно пришло не от тебя.

– Я ясно дал ей это понять нынешним вечером. – Лицо Рамзеса приобрело жёсткое выражение. – Нет, Скаддеру в следующий раз придётся изобрести что-либо другое.

– Но не сегодня вечером; не так скоро после случившегося. А сегодня полковник будет внимательно следить за ней. – Нефрет взяла его за руку. – Тебе нужно отдохнуть. Не уходи. Пожалуйста.

Рамзес посмотрел на изящную ручонку, доверчиво обвившую его предплечье. Кожа девушки, загорелая до золотисто-коричневого цвета, была на несколько оттенков светлее его собственной.

– Отстань, Нефрет, женская нежность – не твой стиль. Ты более убедительна, когда угрожаешь. Я не могу придумать ни единого способа помешать тебе следовать за мной, разве что удержать силой, так что ты выиграла. Я останусь здесь.

– Дай мне слово.

– Даю.

– И не забудь о нём, – хладнокровно добавила Нефрет. – Если ты когда-нибудь нарушишь свою клятву, я никогда больше тебе не поверю.

– Не волнуйся, Нефрет, – заверил Давид. – Я не позволю ему снова уйти одному. Мне следовало быть с ним вчера вечером. Брат не оставляет спину брата без присмотра.

– Мне нужно, чтобы ты был моими глазами и ушами, – сказал Рамзес на быстром арабском[171]. – Как ещё я узнаю, что произошло в моё отсутствие?

– Нефрет расскажет тебе, – ответила на том же языке молодая женщина. – Если вы допустите её в свой совет. Другими словами, – продолжила она по-английски, – я буду держать тебя в курсе того, что задумали профессор и тётя Амелия, если ты будешь соблюдать свою часть сделки.

– Какой сделки? – потребовал ответа Рамзес. – Проклятие, Нефрет…

– Рассказывать мне всё. – Нефрет уселась на кровати, скрестив ноги, полезла в карман и вытащила жестянку с сигаретами. – И не трудитесь изрекать арабские слова в надежде сбить меня с толку – я всё лето говорила на этом языке с профессором. Итак, хотите знать, что сказал нам сегодня днём человек из американского консульства?

– Ты заставляешь девушку слишком тяжело трудиться, Эмерсон, – заметила я после того, как Нефрет отправилась спать, красиво скрывая зевок рукой.

ГЛАВА 9

БЛАГОРОДНЫЕ ЛЮДИ

ОПАСНЕЕ ПРЕСТУПНИКОВ.

ОНИ ВСЕГДА СУМЕЮТ НАЙТИ

ЛИЦЕМЕРНЫЕ ОПРАВДАНИЯ

ДЛЯ СОВЕРШЕНИЯ АКТОВ НАСИЛИЯ.

– Прошлой ночью мне снилась Бастет, – сказала я.

Рамзес оторвался от своей тарелки с яйцами и беконом, но не ответил. Нефрет поинтересовалась:

– Что она делала?

– Охотилась на мышей – мне так показалось. – И задумчиво продолжила: – Я была дома, в Амарна-Хаусе, и что-то искала – не