Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

поверьте мне, дамы и господа – они тщательно продуманы, чтобы уберечь её от проблем с законом. Она не взимает плату за свои услуги; на столе в гостиной красуется симпатичная медная чаша, и если люди хотят бросать в неё деньги, это их личное дело. И она не настолько глупа, чтобы давать обещания, которые не может сдержать. Так что всё ограничивается обычной расплывчатой болтовнёй о том, как счастлив дядя Генри в ином мире, и как бабушка надеется, что все будут всех любить и обо всех заботиться.

Связь с Египтом – главный инструмент её торговли. Я уже упоминал: она взяла на себя труд изучить этот предмет, чтобы клиенты не уличили её в глупых ошибках – например, придумывание имён, которых не существовало у египтян, или путаница в династиях. Тема реинкарнации[166] очень популярна. Кому не хотелось бы узнать, что в прошлой жизни она была фавориткой фараона? Или – если речь о мужчинах – самим фараоном? Стоит жертвам услышать причудливую историю про обладание ими роковой красотой или о проявленной ими доблести на войне – и они по возвращении домой чувствуют себя неизмеримо более довольными нынешней скучной жизнью. У неё прямо-таки талант к художественной литературе, у этой дамочки. Я посоветовал ей написать что-нибудь сенсационное, чтобы заработать на жизнь.

Неслышно ступающие, хорошо вышколенные слуги Сайруса убрали тарелки с супом и подали основное блюдо. Он сделал паузу, чтобы глотнуть вина, и я спросила:

– Так вот что случилось с Дональдом? И кем же, по её словам, он был?

– Рамзесом Великим, естественно. – Сайрус покачал головой. – Все они хотят быть Рамзесом Великим. Она заморочила его обычной историей о том, каким он был могучим воином, и сколько у него было жён, а затем — она даже и не помнит, как это началось — он заговорил о принцессе, которую любил и потерял. Глядя на него, и не скажешь, но бедолага — чёртов романтик. Он вбил себе в голову, что контролёр миссис Джонс — это его потерянная любовь, которая хочет, чтобы он её нашёл. А недавно пошли разговоры о воскрешении. Миссис Дж. уверяет, что никогда бы не согласилась на эту поездку, если бы он хоть как-то намекнул, что уже зашёл так далеко.

– Идея поездки в Египет принадлежала Дональду? – со скептицизмом спросила я.

– Угу. Она говорит, что можем спросить миссис Фрейзер, если ей не верим. Она сдалась, потому что решила, что сможет водить его за нос и держать подальше от опасности, пока у него не иссякнет интерес. И потом, она всегда хотела увидеть Египет. Что ж, вместо того, чтобы потерять интерес, Дональд ещё глубже увяз. Теперь она не знает, что с ним делать, и совершенно измотана, поскольку её таскали по всем скалам Западного берега в поисках могилы Ташерит. Она показала мне свои но…

Сайрус замолчал, явно смутившись, и потянулся за своим бокалом.

– Купите ей билет на пароход и отправьте обратно в Англию, – прорычал Эмерсон.

– У неё и так есть билет, – ответил Сайрус. – Думаете, такая проницательная дама рискнёт застрять за тысячу миль от дома? Она говорит, что не бросит Фрейзера, пока он в таком состоянии.

– Сайрус, кажется, вы утрачиваете беспристрастность, – заявила я. – Вы говорите об этой… этой женщине чуть ли не с восхищением.

– Что ж, в некотором роде я действительно восхищаюсь ею. Она умна и добилась нынешнего положения в мире без чьей-либо помощи. Да и чувством юмора не обделена. – Тонкие губы Сайруса расслабились в улыбке, навеянной воспоминаниями. – От некоторых историй, которые она рассказывала о своих клиентах, животики надорвёшь. И умеет смеяться над собой, что случается довольно редко. Когда она показала мне…

– Я снимаю вас с дела, Сайрус, – полушутливо перебила я.

– Слишком поздно, миссис Амелия, дорогая моя. Я остаюсь верен себе. Кажется, у Кэтрин – она разрешила мне её так называть – кажется, у неё возникла чудесная мысль. Нам нужно убедить Фрейзера, что его древняя подружка не желает возвращаться к жизни. Ей нужно его благословение, чтобы она могла спокойно отправиться в Аменти[167] и ждать его там.

– Что за чушь? – проворчал Эмерсон.

– Нет, дорогой профессор, я согласна, что это блестящая идея! – воскликнула Нефрет. – Я могу изобразить принцессу Ташерит. Чёрный парик, и соответствующий грим, и много марли, чтобы развеваться вокруг меня…

– Ты немного забегаешь вперёд, Нефрет, – перебил Рамзес. Опершись локтями о стол, подперев подбородок руками, он внимательно следил за Нефрет, и пламя свечей, отражаясь в его чёрных глазах, мерцало, как искры смеха. – Никто не упоминал о том, что принцесса во плоти предстанет перед мистером Фрейзером. Однако это неплохая идея. Ты должна напомнить ему, что самоубийство – смертный грех, и что он должен прожить весь отпущенный ему срок, совершая добрые дела и ведя себя, как подобает английскому джентльмену, прежде чем обретёт надежду воссоединиться с ней.

– Господь Всемогущий! – воскликнула я. – О чём ты думаешь, Рамзес? Нефрет не пойдёт на такое. Это слишком опасно. Что, если Дональд, охваченный страстью, попытается заключить её в объятия?

– Его попытка не увенчается успехом, – ответил Рамзес. Давид, до сих пор не вымолвивший ни слова, энергично кивнул.

– Но вы правы, миссис Амелия, – согласился Сайрус. – Мы не имеем права позволить такой красивой молодой леди, как мисс Нефрет, принять участие в подобном коварном плане. С лёгкостью можно найти какую-нибудь симпатичную малютку-египтянку, которая сыграет эту роль. Думаете, сработает?

– Возможно, – признала я. – Нам нужно как следует подумать. Сначала я должна посоветоваться с Энид.

На этом обсуждение закончилось. Вскоре ожидалось прибытие первых гостей, и, поскольку у Сайруса не было ни жены, ни сестры, ни дочери, я с радостью выступила в роли хозяйки дома. Однако на выразительном лице Нефрет ясно читалось, что она не собирается без борьбы уступать звёздную роль «симпатичной малютке-египтянке».

Вечера Сайруса всегда были примером высшей элегантности и хорошего вкуса. Электрические огни ярко горели, отражаясь от поверхностей полированных латунных сосудов и серебряных ваз. Через открытые французские двери[168] главных приёмных доносился аромат роз и жасмина. Фонари освещали знаменитые сады Сайруса.

Присутствовали все, кто хоть что-то значил в Луксоре. Единственным исключением были Фрейзеры. Скорее всего, Энид не хотела рисковать тем, что Дональд примется выставлять себя напоказ, приставая к археологам