Мэри Поппинс. Финальный акт - Марина Серова

— Так а чего его искать? Он же у Алешки в кабинете был, значит, это его и есть. Только не понимаю, почему вы тянете и его в полицию не забираете?

— Так вы же считаете, что это работа призрака, а не живых людей, чего нам тогда «Алешку»-то забирать? Может, призрак ему в кабинет секатор подкинул? — Дима ехидно посмотрел Лидии Павловне в глаза.

У той задрожали руки, глазки забегали, но она трясущимся голоском возразила:

— Ну, ребята, ну что вы так буквально все воспринимаете. Полтергейст тут есть — это факт! Ну так и Алешка тоже не ангел у нас, как выяснилось. Со Светкой сколько воевали, вот и решил так с ней расправиться, чтобы мозги ему не компостировала!

— Да, Лидия Павловна, вы очень проницательны. Мы сами еле-еле додумались, но нам необходимо кое-что у вас уточнить. Давайте в гримерку пройдем, которая поближе, чтобы тут прямо в проходе не беседовать?

— Ну давайте… Только мне пост-то надолго оставлять нельзя, я же тут безвылазно сижу, практически не отлучаюсь, по нужде если только, да и то на минутку. Мышь — и та не проскочит, как говорится!

Под ее бормотание мы поднялись на второй этаж, прошли несколько коридоров и нашли свободную и незапертую гримерку. «Проходите, пожалуйста, Лидия Павловна!» — Дима придержал дверь, пропустил вперед вахтершу и меня, зашел следом и плотно прикрыл дверь.

— Итак, Лидия Павловна, не будем долго ходить вокруг да около, но вы знаете, что вам грозит за попытку убийства и за нанесение тяжелого вреда здоровью человека? За что вы так со Светланой?

— А потому что нечего было поперед батьки лезть! — зло выпалила вахтерша, но тут же спохватилась. — Как я?! Почему я? Вы что, с ума сошли, что ли? Да я Светочку тут больше всех люблю! Все ее ненавидят, и каждый спит и видит, как она наконец уберется из этого театра, а я вот люблю…

Голос вахтерши задрожал, и она без сил опустилась на диван.

— Хорошо, вы ее очень любите, но почему именно она? У вас было что сказать Алексу Дженини — это мы знаем, но за что вы так с ней? — повторила я вопрос Димы.

— Да потому что не хрен быть каждой бочке затычкой! — В вахтерше как будто уживались два разных человека. То у нее тряслись руки и дрожал голос, то вдруг прорывался кто-то злобный, который хотел продолжать крушить и наносить увечья. — Вечно лезет везде, вот и получила, что хотела. Вижу я плохо, перепутала…

— Так. Поясните!

— Да что тут пояснять! Пришел этот придурок в желтой своей кофте выпендристой. Тоже мне, «директор» фигов! Потом Светка ее на кой-то ляд нацепила. Ну вот и рухнула. Я же говорила, нечего поперед батьки было лезть. Алекс должен был на себя накрутить все это барахло, показать, как и что надо делать, тогда бы сам и полетел. А она вперлась, слушать не стала, вот и лежит сейчас в больнице. Я подумала, что если уж он не грохнулся, то пусть хоть в тюрьме посидит, как я в свое время…

— Лидия Павловна, ну что же, вы, как мы все уже выяснили, любите поговорить, поболтать, так вот представьте, что наступил ваш звездный час и вы можете говорить столько, сколько хотите, а никто вас перебивать не будет, а будет внимательно слушать и ловить каждое ваше слово? Вы готовы? — Дима достал диктофон и положил его на столик.

— Готова, что уже тут теперь… — Лидия Павловна вздохнула и начала свой рассказ. — Я с детства мечтала стать актрисой. Уже в детском саду участвовала во всех постановках, слова учила на раз-два, мне давали самые большие и сложные роли. И получалось действительно хорошо. Это не только мои родители меня хвалили, как обычно родители хвалят своих чад, это отмечали и воспитатели в детском саду, и преподаватели в школе. Когда я была в средних классах, я участвовала не только в театральном кружке, но и играла в КВН, это, кстати, мне очень помогло не лезть за словом в карман, и я научилась хорошо импровизировать. Так что по поводу того, куда идти поступать после окончания школы, у меня сомнений не было.

Поступила в театральный, сама, с первого раза. Училась с отличием, если так можно сказать про творческую такую специальность. Сразу после выпуска на дипломном еще спектакле меня присмотрели в Театре драмы, куда я и пошла служить. Вы же знаете, да, что истинные актеры в театре служат! Это сейчас молодежь: «Я работаю в театре!», в лучшем случае «я играю в театре!». Вон, даже племянница моя в театре «работает». Ужас какой-то!

— Лидия Павловна, не отклоняйтесь, пожалуйста, от темы! — Дима прервал ее мягко, но решительно.

— Да-да, простите! Это у меня манера такая — перескакивать, ну вы, наверное, уже и сами заметили. Так вот, прослужила я там года три-четыре. Сыграла несколько главных ролей. Да чего уж, практически только главные и играла. Получила несколько предложений от других театров, но пока была верна своему первому. Все мне там нравилось: и режиссер, и труппа, и репертуар. А потом на одной из театральных вечеринок познакомилась с Алесандро Дженини. Он был молодой режиссер-звезда. Открытие! Находка! О нем все газеты писали, что у него блестящее будущее. Если вы уже все так хорошо изучили, то знаете, что у нас с ним разница в возрасте буквально пара лет.

Ну и все… Закрутилось! Если вы посмотрите на Алекса, то вы увидите Алесандро. Сын — копия отца. Алекс — красавчик, и вы вряд ли будете это отрицать. Ну, по крайней мере, вы, Танечка.

Я мрачно кивнула, чем вызвала недоуменный взгляд Димы, который сменился расстроенной прострацией.

— Да, Лидия Павловна. Я признаю, что он красавчик с общепринятой точки зрения. Пропорции лица, цвет глаз, волосы, зубы и все такое. Но когда ты узнаешь его поближе, то его красота очень сильно меркнет из-за его нехорошей сущности, вот что я скажу. — После этих слов Дима улыбнулся мне благодарной улыбкой.

— Вот видите, значит, вы меня понимаете. Ослепленная красотой Алесандро, я забыла все свои принципы, забыла о верности своему первому театру, который был мне тогда как родной дом, и перешла в труппу к Дженини, потому что он убедил меня, что вместе мы покорим Петербург, Москву, а затем и весь мир. Так и было поначалу. Он ставил блестящие спектакли, мне давал главные роли. Нам рукоплескали