Мэри Поппинс. Финальный акт - Марина Серова

К обеду у меня уже гудела голова и рябило в глазах, но Зинаида Ивановна и ее «девочки» работали, как роботы, невозмутимо и методично, просматривая газету за газетой. Мы пару раз сделали перерыв на кофе и чай, а в обеденный перерыв они отвели меня в свою служебную столовую. Есть мне не особо хотелось, но женщины с таким радушием пытались накормить меня местным борщом (который «просто восторг, Танечка, просто восторг») и пюре с котлетой («нежнейшая говядина со свининкой»), что я просто не могла отказаться. А в их уютной компании все блюда действительно показались мне вкуснее, чем в самом крутом ресторане, где я когда-либо бывала. Их неспешные разговоры и обсуждение рабочих вопросов, вежливые «Зиночка, передайте, пожалуйста, соль» успокаивали меня и настраивали на какой-то неторопливый и правильный лад.

После обеда я со вздохом опустилась за свой стол и приготовилась к монотонному процессу. Еще час прошел — ничего! Я уже отчаялась, несмотря на весь утренний настрой и свою уверенность, что что-нибудь да найдется, и буквально занесла руку над телефоном, чтобы попросить Диму забрать меня отсюда из-за бессмысленности моих действий, как вдруг Марина Петровна радостно ахнула и воскликнула: «Есть!» Я подлетела, как ужаленная, и мы все кинулись к ее столу. На развороте газеты была фотография с очень симпатичным мужчиной, который красовался во фраке, а рядом стояла молодая женщина в вечернем платье. И с фотографии на меня смотрел не кто иной, как Алекс собственной персоной. Те же глаза, тот же нос, волосы, даже пробор — все его. «Алесандро Дженини обманула его муза», — гласил заголовок. У меня глаза на лоб полезли! Я сначала хотела срочно звонить Диме, потом поняла, что мне пока нечего ему сказать, и кинулась читать статью. Женщины, видя мое состояние, просто тихонько стояли рядом и ждали мой вердикт.

В статье говорилось следующее: «Ведущую актрису Музыкального театра под руководством Алесандро Дженини обвиняют в хищении крупной суммы из сейфа, который находился в кабинете маэстро. Лидия Тимофеева, которая уже много лет служила в данном театре, была задержана сегодня утром в собственной квартире. У нее были изъяты деньги, а также драгоценности, которые Алесандро Дженини оставил в сейфе, перед тем как отнести их на хранение в банковскую ячейку…» Так… «свидетели подтверждают…» Так… «следствие уверено…» Так… «грозит срок…» Ага, понятно!

Я развернулась к Зинаиде Павловне и кинулась к ней на шею. Потом то же самое я проделала и с Мариной Петровной, и с Еленой Николаевной. Они смутились, потому что не ожидали, что частный детектив будет лезть к ним обниматься, как сумасшедшая, но было видно, что они очень рады такому великолепному результату наших поисков.

— Это то, что надо! Ура! Так, пожалуйста, сделайте мне копию! Я сейчас должна позвонить своему коллеге! Ура! Вы не представляете, как вы мне помогли! Спасибо! Спасибо! — Я чуть ли не скакала от радости. Пазл в моей голове начал потихоньку складываться. Я начала судорожно звонить Диме, и он как обычно практически сразу же снял трубку.

— Дима! — Я так заорала в трубку, что на том конце послышалось испуганное молчание. — ДИМА!!!

— Таня, все хорошо? Ты меня пугаешь! Что случилось? Почему ты так кричишь?

— Я нашла Дженини и его музу! — Я понимала, как это абсурдно звучит, но не могла сдержать радости. — Можешь за мной приехать? Поедем в театр, я тебе все расскажу в дороге! Нашла, короче, я нашу Лидию Павловну! Есть к ней вопросики! Жду тебя! Давай быстрее!

— Погоди, погоди, ничего не понятно, но я мчусь! Только ты там с ума не сойди до моего приезда. — Дима повесил трубку, а я побежала за копией статьи.

Из-за пробок Дима смог приехать за мной только через час. Наверное, стоило вызвать такси, но я хотела успеть переговорить с ним до того, как мы пойдем в театр. Пока он ехал, я ходила взад-вперед по тротуару и рассуждала сама с собой. Газета была датирована 1992 годом, соответственно Лидии Павловне было тогда тридцать лет. Отцу Алекса сейчас шестьдесят пять, стало быть, он на два года старше вахтерши, а значит, на фотографии ему тридцать два. Прямо-таки реально Алекс, которому сейчас тридцать три. Сын был похож на отца как две капли воды. Если знать, что на фотографии Лидия Павловна, то при тщательном анализе можно увидеть знакомые черты, но вообще она, конечно, очень сильно изменилась, потолстела и постарела. В тридцать же лет она была настоящая красотка. Даже при ужасном качестве газетной фотографии были видны сочные губы, густые волосы, огромные глаза с длинными ресницами. Добавьте к этому статную фигуру, рост и горделивую осанку. Настоящая прима!

Если музой Алесандро была его ведущая актриса, значит, она должна была быть талантливой актрисой. Зачем она украла у него из сейфа деньги и драгоценности? Неужели приме мало платили? Если она их украла, то почему так непродуманно и неумело, если ее тут же «загребли»? Может быть, ее подставили? Тогда кто? Вопросов опять очень много, но, по крайней мере, теперь мы нашли связь вахтерши с семейкой Дженини.

Служебная машина Димы притормозила у тротуара, он уже собрался выйти и галантно открыть мне дверцу, как делал всегда, но я его опередила, в два прыжка подскочила к машине, рванула дверцу, плюхнулась на сиденье и сказала:

— Гони! По пути все расскажу!

— Таня, я все понимаю, но к чему такая спешка?

— А к тому, что вдруг Елизавета тоже рассказала своей тете Лиде, что я в курсе их родства? Да и вообще, чего тянуть, мы столько ходили вокруг да около, думали про всех подряд, только не про нее, и тут такое!

— Да какое «такое»-то, Тань? Давай, выдохни, успокойся и обо всем по порядку!

— Да, ты прав! У меня уже ум за разум заходит. В общем, нашли мы статью в газете за 1992 год, которая называется «Алесандро Дженини обманула его муза». Там фотография, на которой папаша Алекса стоит с Лидией нашей. Ей тогда было тридцать лет, ему тридцать два. Пишут, что это, дескать, ведущая актриса театра Лидия Тимофеева, заметь, кстати, она фамилию поменяла, с чего бы это, а? Мужа у нее нет, как сообщила мне ее племянница! И никогда не было. Стало быть, фамилию она меняла не из-за свадьбы, а по каким-то своим причинам. Ну и дальше там про то, что она сперла огромную сумму денег и драгоценности, которые Алесандро почему-то хранил у себя в театральном сейфе. Якобы он хотел буквально на следующий день отнести их