Пустота приходит не сразу - Евгения Горская

Он разговаривал так, будто они не стали давними хорошими приятелями.

Будто они по-прежнему были связаны чем-то, совсем не похожим на дружбу.

Впрочем, это маловероятно. Она просто выдумывает то, чего на самом деле быть не может.

— Кира, пожалуйста! Я не отниму у тебя много времени.

— Ну давай, — неохотно согласилась она. — Только обед у меня строго по графику. А вечером я задерживаться не хочу.

— Я приеду к обеду.

Она вернулась к компьютеру, с тоской понимая, что делает что-то неправильное. Герману не понравится, что она встречается с Павлом.

Настроение испортилось. Она сделала две ошибки, пока составляла сводку по оборудованию. Обычно она ошибок не допускала.

Работа давалась ей с трудом, только когда она осталась одна, без Павла.

К обеду солнце скрылось. Когда Кира вышла на улицу, шел мелкий невесомый снег.

Павел уже ждал. Молча смотрел на нее, пока она спускалась по ступенькам.

— Рассказывай! — вздохнула Кира.

Он молчал. Осторожно потянул ее в сторону от ступенек.

— Где ты обычно обедаешь?

— В столовой. Паша, у меня мало времени!

— Здесь ресторан за углом. Давай там посидим.

У него были виноватые несчастные глаза.

Герману все это точно не понравится.

— Это очень мило, что ты меня приглашаешь, — улыбнулась Кира. — Но у меня мало времени. Что ты хотел рассказать?

— Я никогда тебя не забывал.

Еле заметный снег падал на накрашенные ресницы. Кира поглубже натянула капюшон нелюбимой куртки и зло спросила:

— Мы будем это обсуждать?

Не надо было с ним встречаться… Она по его голосу чувствовала, что он скажет что-то совсем ненужное. Она еще слишком хорошо помнила интонации его голоса.

— Нет, — он слегка отвернулся. — Это я так, вырвалось. Я хочу рассказать тебе, с кем Глеб Проскурин общался перед смертью. Тебе интересно?

— Да! — вздохнула Кира. — Интересно. Ладно, пойдем в ресторан.

* * *

Кира наверняка бывала здесь раньше. Не заглянув в меню, заказала рыбу и сок.

Павел в меню тоже заглядывать не стал, попросил чай.

— Ну рассказывай, Паша! — с любопытством поторопила она, когда официант отошел.

Раньше он любил, когда от любопытства у нее загорались глаза. Тогда плохих известий она не ждала, жизнь казалась ей вечным праздником. О том, какой ей кажется жизнь, она ему не говорила, но он знал. Он о ней все тогда знал.

Он достал смартфон, показал полученный от полицейского номер телефона.

— Это номер некой Вероники Даниловны Вересаевой. Проскурин пытался ей дозвониться в день убийства. То есть не ей, она умерла полгода назад. Ты когда-нибудь слышала про такую даму?

— Нет, — нахмурившись, покачала головой Кира и попросила: — Пришли мне номер.

Павел кивнул.

Она изменилась и не изменилась. Не то чтобы стала красивее, ее и раньше без натяжек можно было назвать красивой. В ней появилась уверенность, которой раньше не было. Спокойная уверенность взрослой состоявшейся женщины.

Что-то странное с ним происходило. Показалось, что от нее исходит невидимый свет и он чувствует этот свет каждой частичкой своего тела.

— Последним кто-то звонил ему с номера нашей фирмы. У нас есть телефон, которым давно никто не пользуется. Телефон исчез. Тебе интересно?

— Да! — серьезно ответила она.

Странное творилось с ним в ее присутствии. Он как будто долго где-то странствовал, а теперь вернулся домой. Как Одиссей.

Только его, в отличие от Одиссея, дома никто не ждал.

Официант принес заказ, расставил тарелки.

— Ты знаешь, где нашли Глеба? — подождав, когда официант отойдет, спросила Кира. — Где конкретно его нашли?

— Нет. Где?

— Открой карту, я покажу.

Павел отложил вилку, снова достал телефон. Через несколько секунд Кира уверенно ткнула в экран.

— Это ближайший вход от нашего дома. Мой муж считает, что убийца хорошо знал место. Там почти не бывает людей, особенно зимой.

— Вас с мужем это убийство тоже занимает?

— Занимает — не совсем правильное слово. — Кира неодобрительно повела головой.

— Наверное, — согласился он.

— Я почти не знала Глеба. Но я не хочу, чтобы убийца остался безнаказанным. — Она помолчала. — Как ты думаешь, существует вероятность, что убийство и кража твоих денег не связаны?

— Существует, — кивнул Павел. — Ноль целых ноль десятых.

Кира молча доела рыбу, поискала глазами официанта, оба расплатились.

— Если еще что-нибудь узнаешь, позвони. Ладно? — попросил Павел.

— Позвоню. — Она заспешила к стоявшей у входа вешалке.

Подать ей куртку Павел не успел, она быстро ее накинула.

На крыльце он ее задержал, тронув за плечо.

— Я знаю, мне нет прощения, — тихо сказал Павел. — Но я хочу, чтобы ты меня простила.

Она опустила глаза, но тут же их подняла.

— Мы уже давно другие, Паша. Ты теперешний ничего плохого мне не сделал. Но дружить семьями мы не будем. Если что-нибудь узнаешь про Глеба, позвони. А просто так не надо. Пока, Паша!

Павлу хотелось еще хоть ненадолго ее задержать, но он не представлял как.

Он молча проводил ее до работы, подождал, пока она подойдет к раздвижным дверям.

Ветер сыпал колючие снежинки в глаза. Павел отвернулся, побрел к оставленной неподалеку машине.

Что-то случилось с ним, то ли когда он узнал ее в чужом подъезде, то ли только сейчас. Он как будто все эти годы только и ждал, когда снова ее увидит, а теперь его лишили последней надежды.

Он понимал, что встречаться им бессмысленно и незачем, но оттого, что он хотя бы изредка не сможет ее видеть, становилось совсем тошно. И даже его теперешние неприятности показались ерундой.

* * *

Из двора выезжала «скорая». Герман подал машину назад, пропустил ее. В доме было шесть подъездов, врач мог понадобиться любому из сотни жильцов, но, припарковав машину и поднявшись на свой этаж, он позвонил в соседскую дверь.

Любовь Ивановна сильно ему надоедала, но лет старушке действительно было немало, а он не кардиолог и мог напрасно уверять, что со здоровьем у нее все в порядке.

Открыла ему Ангелина. Женщина была в пуховике и своей дурацкой шапке. Либо только что пришла, либо собралась уходить.

— Здрассте, — поздоровался Герман. — Как Любовь Ивановна?

Ответить Ангелина не успела. Любовь, держась одной рукой за стену, появилась в дверях комнаты и запричитала:

— Так себе, Герман. Теперь вот ноги отекли.

Стало ясно, что «скорую» вызывала не она. Он напрасно за нее испугался.

— Вызовите врача, — дежурно посоветовал он и решительно шагнул к своей двери.

Ключей в кармане куртки не оказалось. Утром, когда раздевался в больнице, ключи из кармана выпали, и он бросил их в рюкзак, припомнил Герман. Нашарить ключи в рюкзаке сразу не удалось, он отошел от двери, поставил рюкзак на перила лестницы.

Соседская