Опаловая змея - Фергюс Хьюм

о том, как легкомысленна его жизнь, а также о том, что он не тот, за кого себя выдает. Я обвинил его в этом, но он отрицал обвинение, однако его опровержение было таким неубедительным, что я отказал ему от дома. В результате Хелена сбежала с ним, и до тех пор, пока вы не заговорили со мной о ней и не назвали мне его настоящее имя, я ничего о нем не знал. Я так рассердился, что запретил упоминать имя Хелены в моем присутствии и всегда говорил, как и сегодня вечером, что у меня есть только одна дочь – моя дочь Амелия, которая в прошлом году вышла замуж за сэра Руперта Бэлскомба, и я думал, что она, по крайней мере, не последует примеру своей сестры. Теперь, однако, я знаю все, но, по правде говоря, виню в этом сэра Руперта. Она была доброй дочерью, и я уверен, что из нее вышла бы хорошая жена. Он очень ревновал ее, и у него был скверный характер, так что, смею сказать, он довел ее до этого. Из сказанного вами я полагаю, что моя бедная Хелена отправилась навестить свою сестру в ночь побега, чтобы отговорить от бегства с лордом Каллистоном. И конечно, она имела полное право говорить о том, кто разрушил ее собственную жизнь, но, очевидно, ее доводы были тщетны, и она пошла к Каллистону, чтобы высказать все ему. Его там не оказалось, и она ушла навстречу своей смерти, а потом Амелия сбежала с ним, как и следовало ожидать. В юности я был не лучшим человеком, и грехи отца теперь падают на детей.

– Но это не проясняет тайну смерти Лены Саршайн.

– Не называйте ее так, – сердито оборвал его Диксфол. – Это имя позорит ее. Вы, конечно, правы, это не объясняет ее смерти, но из ваших слов я не понимаю, какой мотив мог быть у Майлза Десмонда, чтобы убить ее.

– Я не верю, что он это сделал, – резко сказал Даукер, – но я хочу узнать о прошлом вашей дочери. У нее были воздыхатели?

Диксфол густо покраснел.

– Она всегда была мне хорошей дочерью, – тихо ответил он, – но, по‐моему, ею слишком сильно восхищались.

– Вы знаете имя кого‐нибудь, кто восхищался ею?

– Нет.

– Ни одного?

– Ни одного.

Стало ясно, что от Диксфола больше ничего не добьешься, поэтому Даукер почтительно попрощался и ушел.

– Во всяком случае, – бормотал он себе под нос, возвращаясь в гостиницу, – я выяснил одну вещь: Лена Саршайн и леди Бэлскомб были сестрами, и обе любили одного и того же человека. Мне хотелось бы знать, не убила ли леди Бэлскомб свою сестру из ревности. Черт возьми, теперь я еще более озадачен, чем раньше. Этот визит, вместо того чтобы прояснить тайну, только усугубил ее. Пожалуй, надо встретиться с сэром Рупертом Бэлскомбом и расспросить его обо всем; поскольку его жена замешана в этом деле, я имею на это право и сделаю все возможное, чтобы спасти жизнь молодого человека, потому что уверен, что он невиновен.

Глава XIII

У Майлза Десмонда есть друзья

Майлз Десмонд был не самым положительным юношей, но достаточно хорошим для молодого человека нынешнего поколения. Это был здоровый, жизнерадостный парень, умеренно добросердечный, и он справедливо считал, что с ним решительно плохо поступили, арестовав по такому серьезному обвинению, как убийство Лены Саршайн.

Согласно циничному убеждению, господствующему в наши дни, все его друзья должны были отвернуться от него теперь, когда он попал в беду, но все же в друзьях есть удивительная масса недооцененной скрытой доброты, и никто из них этого не сделал. Вместо того чтобы поносить и смеяться над его несчастьем, друзья Десмонда горячо поддерживали его, и в клубах и гостиных ему искренне сочувствовали. Многие люди, как в его собственном кругу, так и в литературном кружке, членом которого он являлся, прониклись симпатией к этому милому, доброму молодому человеку и решительно заявляли, что все это – ужасная ошибка.

– Какая нелепость: Майлз Десмонд – убийца! – восклицали они. – Это то же самое, как заявить, что архиепископ Кентерберийский – атеист!

Как некоторые травы начинают издавать аромат только при растирании, так и несчастье Майлза привлекло всех его друзей, чтобы помочь ему по мере возможности.

А он, бедняга, очень нуждался в помощи, потому что его положение было очень критическим, ведь улики против него были таковы:

1. Он был последним, кто видел Лену Саршайн живой в ночь убийства.

2. Эллерсби встретил его на Сент-Джеймс-стрит неподалеку от места преступления.

3. У него нашли кинжал, которым, судя по всему, было совершено преступление.

Майлз ответил на эти обвинения следующим образом:

1. В тот вечер он видел не Лену Саршайн, а другую даму, чье имя он отказывается разглашать.

2. Его появление на Сент-Джеймс-стрит в тот вечер было чисто случайным.

3. Кинжал, найденный в вазе, он забрал у Лены Саршайн днем, когда она пришла к Каллистону с разговором по поводу его побега.

– Я расскажу вам все об этом кинжале, – объяснил Майлз Норвуду, своему поверенному. – Я был у Каллистона в понедельник днем, просматривал его бумаги, когда туда, как сумасшедшая, ворвалась Лена Саршайн. Я попытался успокоить ее, но она была в ярости и, вытащив оружие, сказала, что сначала убьет Каллистона, а потом леди Бэлскомб. Я попытался отобрать у нее кинжал, но она отшвырнула его – никто из нас не знал, что он отравлен, иначе мы бы не обращались с ним так неосторожно. Падая, кинжал косо застрял между полом и стеной, и, подбежав, чтобы схватить его, я наступил на него ногой и отломил ручку. Чтобы Лена Саршайн не заполучила его снова, я положил обломки в карман и унес их домой – и оставил их на столике, так что, если их потом нашли в вазах, значит, кто‐то положил их туда. Лена Саршайн ушла в тот день, и с тех пор я ее не видел.

– Тогда кто была та дама, которую вы видели в тот вечер? – спросил адвокат.

– Я не могу вам сказать, – упрямо ответил молодой человек. – Я дал слово леди, что не скажу, кто она, пока не получу ее разрешения, а пока я его не получил.

– Когда вы его получите?

– Когда Каллистон вернется на своей яхте.

– В таком случае, – настаивал Норвуд, – вы имеете в виду леди Бэлскомб?

– Я этого не говорил.

– Не говорили, – поспешно согласился Норвуд, – но вы заявляете, что ваше разрешение говорить должно исходить от леди, а единственная леди на борту