Опаловая змея - Фергюс Хьюм

– та же кровь, сэр, это сказывается. – И Мартин удалился, чтобы заняться другим важным клиентом.

– Та же кровь, – задумчиво повторил Даукер. – Интересно, знает ли он, что это один и тот же человек? У Каллистона, очевидно, была слабость к обеим девушкам, потому что, по‐видимому, нет никаких сомнений в том, что мисс Саршайн и леди Бэлскомб были сестрами. Поэтому он оставил одну и закрутил роман с другой! Странно все это – чертовски странно! Что ж, думаю, мне лучше поискать капитана Диксфола.

Он допил вино, надел шляпу, вышел в прохладный вечер и неторопливо зашагал по набережной, предусмотрительно записав и положив в карман адрес Диксфола.

Вдоль моря гуляло много народу, и прекрасная набережная была переполнена молодостью, красотой и модой. В толпе мелькали очаровательные девушки в прелестных платьях, хорошо одетые мужчины, счастливые на вид мальчики и то тут, то там трясущиеся старики, так что Даукер находил много удовольствия в наблюдении за прохожими. Лифт тяжело работал, спуская людей на пляж внизу или поднимая их на более высокий уровень, и пирс был полон разноцветно одетых бездельников, которые с высоты выглядели как пигмеи. Очень приятно и забавно для праздного человека, но Даукер, явившийся сюда ради дела, а не удовольствия, отвернулся от увлекательного зрелища и прошел мимо статуи Харви к центру нового города.

Он без труда отыскал коттедж капитана Диксфола – уютное местечко с небольшим садом перед домом. Опрятная служанка впустила его в темный коридор и оттуда провела в маленькую гостиную, в конце которой у окна лежал на диване капитан Диксфол и смотрел на тихую улицу. Изможденное бледное лицо, измученное страданием, но некогда красивое. Он лежал навзничь на диване в позе полного изнеможения, укрытый тяжелым пледом, и его тонкие белые руки перебирали страницы книги, лежавшей у него на коленях.

Когда Даукер вошел, он раздраженно обернулся и заговорил сварливым голосом больного.

– В чем дело, любезный? – проворчал он раздраженно. – Зачем вы приходите и тревожите меня в такой час? Мой доктор прописал полный покой, и как я могу его получить, если вы меня беспокоите?

«Какой эгоистичный старик», – подумал Даукер, но, не сказав ни слова, сел рядом с больным и заговорил.

– Простите, что помешал вам, сэр, – произнес он почтительно, – но я хотел поговорить с вами о ваших дочерях.

– О моих дочерях? – сердито повторил капитан Диксфол. – Вы ошибаетесь, у меня только одна дочь – леди Бэлскомб!

Даукер почувствовал разочарование. Только одна дочь! Если это так и Лена Саршайн не является родственницей леди Бэлскомб, то его теория о возможном мотиве совершения преступления на Пикадилли рухнет. Но вот ее имя – Хелена Диксфол, портрет старого джентльмена на ее столе. Должно быть, это все же правда.

– Насколько мне известно, у вас две дочери, сэр, леди Бэлскомб и мисс Хелена Диксфол?

– Кто вы такой, черт возьми, чтобы лезть в мои личные дела?

Даукер сразу же перешел к делу.

– Меня зовут Даукер. Я детектив.

Капитан Диксфол сердито стукнул ладонью по подушке.

– Послан сэром Рупертом, я полагаю? – усмехнулся старый джентльмен. – Он хочет развестись, а вы пришли ко мне за доказательствами. Я ничего не знаю – моя дочь всегда была для меня хорошей дочерью, и если бы сэр Руперт хорошо с ней обращался, этого побега с лордом Каллистоном никогда бы не случилось. Это он виноват, а не она.

– Я пришел не от сэра Руперта, – холодно ответил Даукер, – а из Скотленд-Ярда.

– Зачем?

– По поводу смерти вашей второй дочери.

Капитан Диксфол со стоном вскочил и дико уставился на Даукера.

– Боже мой! Хелена мертва?

– Кто такая Хелена? – флегматично спросил Даукер.

– Моя дочь… моя дочь.

– Мне показалось, вы говорили, что у вас только одна, сэр.

Больной отвернулся.

– У меня было две, – тихо сказал он, – но одна, старшая, сбежала с каким‐то негодяем по имени Кэрилл. С тех пор я ничего о ней не слышал, поэтому всегда говорю, что у меня только одна дочь.

Даукер задумался на несколько мгновений. Положение складывалось весьма щекотливое, и, чувствуя это, он на минуту растерялся, не зная, как поступить дальше.

– Капитан Диксфол, – попросил он наконец, – я понимаю, что я всего лишь простой человек, а вы джентльмен; не подобает таким, как я, говорить с вами о ваших личных делах, но это вопрос жизни и смерти для человека, и если вы услышите мою историю, я уверен, что вы не откажетесь помочь мне, рассказав то, что я хочу знать.

Диксфол смотрел на детектива с мрачным огнем, горевшим в необычно ярких глазах, потом со вздохом лег и приготовился слушать.

– Выкладывайте свою историю, – разрешил он устало, – и может быть, я сделаю то, чего вы хотите.

После чего Даукер изложил ему произошедшие события – убийство на Джермин-стрит, побег леди Бэлскомб, – а также причины, по которым он считал, что эти два случая каким‐то таинственным образом связаны между собой. Кроме того, детектив сообщил капитану Диксфолу об аресте Майлза Десмонда и о своих сомнениях относительно его причастности к преступлению.

Диксфол с минуту помолчал, потом повернулся к детективу и нервно сцепил тонкие пальцы.

– Я человек гордый, – сказал он с некоторым пафосом, – и не хочу выносить на свет свои личные дела; но в этом случае я думаю, что будет правильно, если я оставлю свою гордость ради спасения репутации невинного человека. Что вы хотите знать?

– Лена Саршайн была вашей дочерью?

Вместо ответа Диксфол указал на маленький столик, находившийся неподалеку, на котором стояла сафьяновая рама с двумя портретами. Даукер поднес их к окну и стал рассматривать.

– Обе эти фотографии одной и той же дамы? – спросил он.

Диксфол слабо улыбнулся.

– Вы не первый, кто обманулся, – сказал он со вздохом. – Нет! Одна из них – моя дочь Хелена, или, судя по вашему рассказу, Лена Саршайн, а другая – Амелия, леди Бэлскомб, – они близнецы.

Даукер внимательно изучил фотографии, поражаясь их сходству, которое усиливалось еще и тем, что обе они были одеты совершенно одинаково.

– Чудесно, – заключил он, больше не удивляясь тому, что Лидия Фенни и Энн Лифорд поспорили из‐за портрета, найденного в столе Лены Саршайн.

– Я живу здесь уже много лет, – тихо продолжил Диксфол, – и со мной жили две мои дочери. Их мать давно умерла. Около трех лет назад молодой человек, который называл себя Кэриллом, приехал сюда и остановился в гостинице «Павильон». Он каким‐то образом нашел путь быть представленным мне и, казалось, был поражен красотой Хелены. Я думал, что он собирается жениться на ней, когда до меня дошли слухи